Счастье

Он некрасив. Высокий, худой как швабра. Кожа смуглая, словно прокопченная, волосы чернее ночи. Взгляд убийцы-рецедевиста. Глаза странные, без дна, без цели, без света. Улыбка холодная, недобрая такая. Он ходит чуть сутулясь. Не то, скрывая нескладный рост, не то от болезни позвоночника. Меня пугают его руки. Им самое место на могильной плите. Он на весь мир смотрит зверем. Я боюсь, что когда-нибудь я его достану, и он бросится. Он способен загрызть. Еще издали его можно узнать. Даже странно, что при его нескладности он так ловок. Одним словом, смело может сниматься в роли Дракулы без грима.
Он мрачен и озлоблен. Никому не верит. Никогда не смеется - я не имею в виду злые едкие смешки и язвительные улыбки. У него кошмарный характер. Он ведет себя, как затравленный зверь. Он не заговаривает первым, а заговорившего одаривает холодным презрительным взглядом. Он нелюдим и молчалив. Некоторые считают (и не безосновательно, я думаю!) его слегка не в себе. Когда он смотрит на меня, мне холодно и страшно. Даже демоны так не смотрят.
Он самый ужасный человек из всех, кого я знаю.
Я люблю его.
Я хочу разобраться, как это случилось. Сейчас апрель. Холодная весна, чистое небо, везде ледяные капли воды. Я хотела принести домой ветку цветущей сакуры, что над мостом в Треугольном парке. Ну, вы же знаете мою ловкость! Естественно я поскользнулась. Вода была не просто ледяной…
Когда я открыла глаза, то поняла, что лежу в тепле и сухости. А еще я поняла, что он сидит на краю постели и смотрит на меня немигающим свинцовым взглядом. Я испугалась. Он молча вышел, вернулся с подносом, накормил меня (я была так напугана, что даже не соображала что ем. До сих пор не знаю, был ли это суп или сырая картошка, а может салат с палтусом…) и так же молча унес посуду. Вернулся и сел на место. Я уже догадалась, как очутилась здесь. Мне захотелось поблагодарить его, и я улыбнулась.
Видели ли вы когда-нибудь восход солнца на самом Восточном Японском берегу в начале лета? Когда солнце появляется мгновенно, и серая муть вокруг превращается в мир? Тогда вы поймете, что я испытала тогда.
Губы у него были лихорадочно-горячие, а руки ласковые и сильные. А голос? Я впервые услышала его по-настоящему! А вот слезы у него холодные и горькие…
Этим утром я проснулась и сразу поняла, где я. Еще раньше я поняла под чьим боком я дрыхну, уютно свернувшись калачиком. Я обернулась, посмотрела на него. Лицо спокойное, даже умиротворенное. Улыбаюсь, и касаюсь губами его щеки.
- Я тоже люблю тебя, Круглолицая, - так этот гад не спал, а подглядывал за мной! Ну, сейчас я ему…
Наш поцелуй прервал телефонный звонок.
- Да, - рявкнул он на говорившего, - У меня. И фиг я ее кому отдам и никуда не отпущу! Ясно?!
Куда уж яснее! Я нажимаю на рычаг и снова увлекаю его к кушетке. Там так тепло и уютно! Можете мне, конечно, не верить, но у нас ничего не было, клянусь! Да и какая разница? Мы любили друг друга!
Господи, а я еще считала его холодным! Даже статуя вряд ли осталась бы безразличной к его рукам. А он сказал, что хочет ласкать только меня! Святое Небо, неужели он наконец-то мой? Мне так хорошо с ним. Мы не одиноки больше. Это такое счастье!

назад