Моя любимая

Человеку для счастья нужно немного: чтобы его всего лишь любили.
Я желаю тебе счастья, потому что очень сильно тебя люблю.
Это чувство сильно. Оно настолько сильно, что я нахожусь у него в подчинении. Так глупо...
Как можно столь безрассудно любить человека, которого едва знаешь и которого, скорее всего, уже никогда не увидишь? Но я тебя люблю...
Я тебя люблю! Слышишь?..
Ты слышишь меня, Оданго?

Иди сюда. Иди ко мне. Я хочу, чтобы ты приблизился. Будь же мужчиной – сделай первый шаг!
Я здесь только из-за тебя. Сделай что-нибудь, чтобы стало, наконец, понятно, ты ли мне действительно нужен...
Я жду.
...Мужчина страшно, грязно выругался, но всё-таки шагнул ко мне навстречу. Нутром почуяв, что наживка проглочена, я вызывающе выставил напоказ своё тело. Кого он видит сейчас перед собой? Юную обольстительную девушку в чёрной кожаной матроске. И эта чертовка, по его авторитетному мнению, не прочь скрасить одинокий вечер грозы широких космических трасс. Если так, то я счастлив за тебя... мразь!..
Настоящий «я» внутри меня начал биться в конвульсиях, когда он протянул ко мне свою немытую лапу. Вот чем приходится жертвовать, находясь на службе!.. «Я»-внешний врезал «я»-внутреннему по морде, чтобы не истерил, и мужественно вытерпел прикосновение. Противнее этого может быть только манная каша с комками. Поэтому я её никогда не ем – уж лучше голодать.
- Идём, малышка, - он дыхнул мне в лицо перегаром. Я чуть не упал.
Для порядка надо бы чмокнуть его в лобик, но силы иссякли. Похоже, я переоценил свои возможности. Дотерплю, пока он впустит меня на корабль, а там...
Господи, девушки, милые, красивые, хорошие, как вы-то выносите такое с собой обращение? Всякая шваль мнит себя героем-любовником, при этом элементарно забывая почистить зубы! Ну, или хотя бы раз в месяц сходить в баню...
Я шёл рядом с космическим бродягой, так выпрямив спину, как будто проглотил кол. Да, не совсем естественно! На вас бы дыхнули так, как на меня – неизвестно, как бы вы пошли.
А вот этот мерзавец принял всё за чистую монету: такая красавица проявила благосклонность, да ещё и (как он надеялся) задарма! Стремление к халяве однажды доведёт до плачевного финала всю современную преступность... Только бы он не надумал зажать меня где-нибудь в переходнике...
Кажется, он прочитал мои в панике разбегающиеся кто куда мысли, и когда мы вдвоём поднялись по трапу, шустро нашёл моей спиной стену. И я сильно пожалел, что я – девушка. Почему-то их мнения в определённых кругах нашего насквозь испорченного общества спрашивать не принято...
Да, передо мной точно он. Мы гонялись за этим мародёром по всей Империи, но никак не могли поймать. Про него всегда ходили слухи... такого направления. В общем, про то, что он – жуткий бабник.
Я переборол сильнейший рвотный позыв и выставил вперёд колено, остужая ретивого донжуана.
- Малышка, не упрямься, - увещевал тот, намереваясь осуществить свои грязные намерения относительно меня прямо здесь, в предбаннике. А мне позарез нужно было в рубку управления его ржавым летательным агрегатом.
Ну, про ржавчину я преувеличил – кораблик находился в лучшем санитарно-гигиеническом состоянии, нежели его заросший микробами владелец. Как такое возможно? Называется, без штанов, но в шляпе. И рыло мухи засидели...
- Не здесь, - я слегка пихнул его коленкой. – Не поверю, что на твоей посудине нет коек.
Он загоготал.
Ещё одна дверь, один замок, и я буду внутри. А уж оттуда меня никто не выкинет. Скорее я сам кого-нибудь выкину. Ведь мне больше не потребуется так унижаться. Ой, глазки-то у нас какие масленые!
Он выстучал пальцами шифр по панели, и переборка гостеприимно отъехала в сторону. Я вознёс хвалу всем богам, каких знал.
- Эй, малышка, ты куда? А как же... - он подмигнул мне, - а? Так мы не договаривались.
Если совсем честно, то мы с ним вообще не договаривались. Ни о чём. Поэтому, очутившись внутри судна, я приступил к выполнению плана, начихав на семенящего следом волосатого мускулистого мужика. Мужик продолжал меня домогаться. Знал бы он, с кем связался...
- Малышка...
- Отвяжись, недоумок.
- Впусти женщину на корабль... Ты не у себя в борделе!
Я остановился и поглядел на него. Если бордель – это то место, где я обитаю, то... в высшей степени занятно!
- Либо ты сам закрываешь свой поганый рот, либо это делаю я – один раз, но навечно, - предложил ему я.
Видимо, мужик сделал выбор в пользу первого варианта, потому как заглох. Он ещё не понимал, кого привёл. Он думал, это так – прелюдия... И здесь наши мнения тоже коренным образом расходились.
Рубка отыскалась за третьим поворотом. Ох уж мне эти корабли послереставрационной сборки... Никогда не поймёшь задумку конструктора. До Реставрации у нас в государстве хоть какие-то стандарты были, сейчас же всё делалось как Бог на душу положит.
- Малышка, там даже дивана нет. Чего ты хочешь? – прорезался сзади космический волк. Дядя, прости, но твоя участь предрешена... И я тебе не малышка!
В рубке меня ждали его подручные. Сподвижники. При виде меня у них немедленно повысилось слюноотделение. Я прошествовал к пульту управления и с переменным успехом начал разбираться в подписях и подмигивающих лампочках.
- Ты что делаешь?! – он схватил меня за локоть. Этим же локтем я ему и ответил.
Подскочили другие. Я развернулся и встал в боевую стойку.
- Ребята, курс меняется, - спокойно, будто между прочим, сообщил я. – Мы отправляемся на Кинмоку. Принцесса с нетерпением ждёт вас.
Да, Оливии они своими бесчинствами много кровушки попортили. Можно ли управлять страной, когда в ней орудуют такие молодчики, как эти?
Они назвали меня всеми пришедшими на ум похабно-непотребными словами. Я пропустил всё мимо ушей. Они ещё не знают, что я – не женщина.
- У вас всё? Тогда, если вы не против, я продолжу. Советую вам побыстрее припомнить свои грехи и покаяться. Я, конечно, не священник, но вам должно быть без разницы...
Корабль, моими стараниями уже летящий к столице, тряхнуло. Меня и молодчиков тряхнуло вместе с ним. Лампочки моргнули и дружно погасли. Включилось мутное аварийное освещение, и корабль завис в пространстве. Приехали. То есть, прилетели.
- Прилетели, малышка? – снова прочитал мои мысли главарь шайки.
- Ничего подобного, - самоуверенно заявил я, не поддаваясь страху. – Ты, ты и ты, - я наугад выбрал самых безобидных с виду – мордовороты мордоворотами... - Починить! И побыстрее! Я до старости сидеть на мели не собираюсь.
Решительная барышня досталась им в моём лице...
С грехом пополам поломку устранили, и кораблик снова ожил, заревели двигатели. У меня отлегло от сердца. Дотянуть бы до Кинмоку, а там – хоть трава не расти...
Но гладко всё не бывает. Корабль летел не туда. Не на Кинмоку, а прочь от неё.
- Вы чего там чинили? – забыв об осторожности, напустился я на бандитов. Девушкой я не слишком убедителен. Но за неимением лучшего...
Сдаётся мне, бригада ремонтников переключила корабль с режима ручного управления на автопилот, потому что тыкание пальцем в кнопки на пульте ни к чему не привело. Однако... Это привело к тому, что я повернулся спиной к пиратам, чего делать ни в коем случае не следовало.
- Что, малышка, не слушается? – кто-то обхватил меня лапищами за талию и полез шарить по запрещённым местам на теле. Не позавидуешь девушкам... Я ударил.
- Кто следующий? – грозно спросил я, когда сзади раздалось утробное «ух!», и меня прекратили лапать.
Кожа чесалась. Хотелось как можно скорее залезть в ванну и смыть с себя всю налипшую грязь. Но до ванны – всё равно, что до Кинмоку. И до Кинмоку – всё равно, что до ванны.
Припугнуть их магическим фокусом? Но в последнее время я разучился соизмерять силу, и есть риск разнести всю космическую посудину в клочья. Лучше припасти этот способ на попозже, когда ничего другого точно не будет. Я могу летать меж звёзд и без корабля, но разбойнички... Не то чтобы я их пожалел, но... вытерпеть все унижения и вернуться в столицу ни с чем – я не согласен. Только победа. И победа чистая. Мужская победа.
Я пробежался быстрым взглядом по стенам рубки и обнаружил кнопку с подписью «Автопилот». На любом нормальном корабле должна быть такая кнопка! Кнопка, которая позволяет совершить обратное переключение. Но для того, чтобы добраться до неё, мне придётся миновать строй ухмыляющихся бугаёв. Обидно. Досадно. Но ладно. Так подумал я и поднырнул под руки стоявшего напротив меня предводителя. Тот явно не ожидал и отшатнулся от меня, как от огня. Его сподвижники, к несчастью, не растерялись и рванули за мной. Я ударил по кнопке.
Кораблик во второй раз за сегодня неудачно тряхнуло, разбойнички попадали прямиком на меня...
Всё веселье внезапно оборвалось, когда чей-то пудовый кулак приземлился мне на затылок. Как плохо, что у меня лично нет автопилота на случай аварии...
Очухался я спустя несколько минут и обнаружил себя привязанным к стулу. Ножки стула, в свою очередь, были намертво прикручены к полу рубки.
Верёвка охватывала мои запястья за спинкой стула и давящей петлёй тёрла шею, не позволяя посмотреть ни вправо, ни влево – только прямо перед собой, но ничего хорошего там не показывали. Ноги были бесстыдно расставлены, путы стягивали их и удерживали около крюков, вбитых в пол. Не пошевелиться. Только смотреть.
- Нехорошо меня динамить, малышка, - услышал я, запоздало припоминая, что «малышка» - сейчас это про меня. Что будет! Что будет! Не хочу! Не хочу!!!
Вся моя операция, задуманная как блестящее шоу, полетела куда подальше. И зачем я отказался от поддержки, которую мне предлагали... добрые люди?
- Сдавайтесь! Вы окружены! – громыхнуло снаружи.
Я оглох от счастья. Вот что чувствует селёдка в консервной банке, когда рядом начинают орать застольные песни!
- Это за мной... - злорадно шепнул я и что было сил дёрнул ногами. Было больно, но своего я добился: крюки вылетели.
Главарь мародёров с расстёгнутым ремнём в штанах забеспокоился, его подручные бестолково заметались – а ещё называются организованной преступной группировкой!..
Сражаться! Теперь можно сражаться! Даже если кораблик не выдержит и рассыплется на части, его команду подберут и доставят на Кинмоку. Никогда больше не пойду на задание в одиночку!
- Сила, Движущая Звёзды!..
Я не видел лиц пиратов. Наверное, они были очень удивлены. Звёздный свет отразился от стен и обжёг даже меня. Волосы опалились. Болты в полу расплавились, и стул сошёл с места. Я вскочил с него, обдирая кожу на руках о жёсткую спинку. Как хорошо, что у меня длинные пальцы. Я провозился с узлом... Температура внутри корабля повышалась. Стало страшно – я и сам мог не выйти оттуда живым.
Я ударил повторно – затрещала обшивка. Мне помогали снаружи. Они знали, где я!
Руки уже были развязаны, петля на шее провисла, и я ударил в третий раз. Потемнело – вся аппаратура корабля вышла из строя – и потянуло холодом. Мародёры вокруг меня падали, как сосенки на лесоповале. Люди – что с них взять...
Воздух уходил через щель в обшивке. Время, отпущенное на спасение жизни, утекало вместе с ним. Я подскочил к образовавшемуся отверстию и расширил его вручную - воспрепятствовать мне уже никто физически не мог.
Запах открытого космоса ударил в нос и смыл всё, что, как казалось совсем недавно, налипло на меня за истекшие сутки. Чья-то стихия – огонь; ещё чья-то – вода или ветер... Для меня стихия – это космос. И ничего больше. Ибо что может быть больше Вселенной?
Люди на полу задыхались, когда к пролому в стене подсоединили мобильный канал. Этот канал огромной трубой прилепился к поверхности корабля, принимая её форму и искажаясь в соответствии с ситуацией. Вся система напоминала увеличенный в несколько раз пылесос. По каналу с другой стороны выпустили порцию свежего воздуха, отдающего озоном.
- Эй! – крикнул я в трубу. – Высылайте спасателей – клиенты готовы!
- Назовите себя, - потребовал сухой голос.
- Звёздный Сэйлор Воин! – прокричал я.
- Сигнал принят, - голос был компьютерный, старых времён. – Идёт обрабо...
- Сэйя, ты цел? – через далёкий от меня динамик послышался встревоженный голос Ятэна.
- Цел, цел, - заверил его я. – Высылай отряд.
- Ты... - когда Ятэн к кому-нибудь или к чему-нибудь прицепится, он слышит только то, что нужно ему.
- Делай, как он говорит! – оборвали Ятэна – точно так же, как незадолго до этого он сам заткнул программу идентификации личности. – Сэйя, они уже идут.
- Спасибо, Тайки, - по присоединённому каналу спешили спасатели. Я отодвинулся с прохода. – Выносите их, а я покараулю. Пока они без сознания, но вдруг кто-то придёт в себя...
Я ушёл с пиратского корабля последним; прицепив буксирный трос, перелез в трубу, и один её конец закрылся за моей спиной. Канал вместе со мной втягивался на дружественное судно, принадлежавшее Империи Звёздного Света.
Они встретили меня напряжённым молчанием, но я всё равно увидел, как на лице Ятэна пробивается улыбка, а Тайки скрытно вздыхает, убеждаясь в том, что со мной ничего не случилось.
Здесь же спасатели методично вязали и лишь потом приводили в чувство членов пойманной шайки. Естественно, те узнавали меня и награждали столь красноречивыми взглядами, что...
Я развоплотился и подошёл к братьям. Хватит с меня девичьего облика на сегодня!
- Сэйя, - не выдержав, накинулся на меня Ятэн. – Ну зачем ты сбежал? Мы могли и опоздать к тебе на выручку. Нельзя же так безрассудно... - у него было стрессовое состояние, и он болтал без умолку. Тайки ничего не говорил, но по глазам было видно, что переживает он не меньше.
Я так сильно напугал их? Но ведь ничего страшного не...
- Потише, котёнок. Вы же не опоздали, - сказал я, вынуждая Ятэна запнуться и обиженно сверкнуть на меня глазами. С тех пор, как он превратился в мальчика, Целитель стал болезненно воспринимать наши былые нежные обращения. Но временами он так походил на маленького белобрысого котёнка, что я забывался и называл его так. И его тоже можно понять: в общении двух девушек прозвище «котёнок» ещё куда ни шло, но когда эти девушки заменяются на парней...
- Извращенец, - изумлённо протянул кто-то... Не просто кто-то, а наконец отошедший от безкислородного обморока предводитель разбойников. Похоже, он первым сообразил совместить образы меня-девушки и меня-парня и найти десять отличий. – Извращенец! – уже громче повторил он, и мне стало неприятно. А кому было бы приятно на моём месте?!
Что-то щёлкнуло глубоко внутри меня. Это слово нажало на спусковой крючок, приводя в движение лавину внутренних противоречий. Да разве я сам хочу так жить? В двух лицах одновременно? Это вообще можно назвать жизнью?!
- Замолчи! – и прежде, чем спасатели успели исполнить свой святой долг и уберечь неразумного, я свернул ему челюсть и расквасил нос. Я был бы настоящим извращенцем, если бы оставил его без наказания за оскорбление.
- Успокойся, Сэйя. Не слушай никого, - на плечо легла тёплая рука. И вторая. Ятэн. Третья рука? Четвёртая?! Ах, да, есть же ещё и Тайки... А извращенец среди нас троих – один я!
- А идите вы все! – я небрежно посбрасывал с себя посторонние конечности, нашёл свободную каюту, закрылся в ней и ни с кем не разговаривал до самой Кинмоку.

***

- Куколка, ты нужна мне.
Ты молчишь. Ничто не выдаёт твоих чувств.
Я беру тебя за руку. Ты не сопротивляешься, но по-прежнему безмолвствуешь.
- Куколка, я не могу без тебя.
Ты так смотришь. Будто боишься меня.
Так и есть.
Для тебя я – нелюбимый мужчина. Но мужчина. И ты боишься, что я сделаю с тобой что-нибудь против твоей воли. Сил у меня хватит.
Ты вечно обвиняла меня в крамольных эротических фантазиях. Но разве я могу позволить себе хоть как-то унизить твоё достоинство, Оданго?
- Не бойся. Я понимаю, мы слишком разные. И ты никогда не будешь со мной... Но, куколка...
Ты выдёргиваешь пальцы и убегаешь.
Я – один. Один на один со своей глупой, никому не нужной любовью.
Почему не нужной? Потому что она никому не приносит радости.
Почему она никому не приносит радости? Потому что она безответна.

***

***

Если бы ты только знала, как мне хочется тебя обнять и не отпускать никогда... Даже когда я мечтаю об этом, становится сладко... Мне нужно, чтобы ты смотрела в мои глаза. Так уже бывало, и связанные с этими мгновениями переживания восхитительны.
Оданго, я не требую от тебя поцелуев или чего-то более серьёзного. Мне достаточно было бы и твоей платонической любви... Хотя... Я – собственник, как и все мужчины. И мне мало будет любви платонической. Но сейчас у меня даже её нет...
Ты даришь свои душу и тело другому. Пусть будет так, если это твой выбор... Но я жалею, что не сказал тогда напрямик...
- Я тебя люблю, Оданго.
Мягкие ладони закрывают мне глаза. Хочешь, чтобы я угадал? Неужели я не узнаю тебя? Но у меня появляется прекрасная возможность сделать вид, что я теряюсь в догадках, и погладить твои руки.
Я непроизвольно шепчу твоё имя; ты кричишь, что я угадал... Но я всё дотрагиваюсь до твоих ладошек... Это выше моих сил.
- Я тебя люблю.
- Сэйя, а Мамору сделал мне предложение! – надеюсь, что он просто предложил тебе сходить с ним в кафе... - Ты... Ты придёшь на нашу свадьбу? – не в кафе. А жаль...
- Я тебя люблю!
- Ты придёшь?
Ты что, не слышишь меня? Или ты издеваешься? Как жестоко. Мне же больно!
- Я очень сильно его люблю... Мамору тоже тебя приглашает, - вот это ты точно ради красного словца. – Ты придёшь?
- Нет, Оданго. Не хочу портить тебе праздник. Будь счастлива.
- Почему?
- Потому что у тебя есть он. Есть Мамору. И ты его любишь.
Ты киваешь. Всё верно. Следуя этикету, ты обязана была меня пригласить, как и всех своих друзей. И, следуя всё тому же этикету, я обязан был ответить на приглашение отказом. Как можно называть своим другом человека, который сходит по тебе с ума?!
- Ага. Тогда пока, - и ты исчезаешь. Неотвратимо.
Как беззаботно. Поговорили.
- Я тебя люблю... Оданго!!!

***

Ятэн радостно покинул корабль и легко сбежал по трапу. Он здесь родился... Как хорошо возвращаться домой!..
- Вы чего возитесь? – он энергично махнул рукой, призывая нас с Тайки поторапливаться. – Принцесса ждёт.
- Иду, котёнок...
- Сэйя!
- А почему нас не встречают?
- Мы прилетели раньше, чем обещали, - сказал Тайки.
- Ну, если бы Сэйя не сбежал, нам вообще не пришлось бы никуда летать, - мстительно подколол Целитель.
- А то, что благодаря мне мы поймали банду преступников, это уже не в счёт? - возмутился я. – Непорядочно получается, братец!
- Я тебе не братец!
- А кто? Сестра?
Ятэн смутился и растерял половину своей дерзости. Видно, и ему тоже непросто разобраться со своей сущностью. Лишь Тайки был невозмутим. Его мир оставался закрытым ото всех – иногда он показывал нам его, но впустить внутрь – ни-ни!
- Вы идёте или нет?
К Принцессе. И она, как и все, начнёт мне объяснять, как я был неправ... Будет требовать отчёта. И ведь не пошлёшь её – как-никак правительница.
Я ничего не имею против Оливии. Она мне очень симпатична, и нас многое связывает. Начать хотя бы с того, что мы – её телохранители. Этим же можно и закончить... Когда мы были девушками, то состояли с Оливией в дружеских отношениях. А теперь... между нами – пропасть. Мы будто стали на голову ниже.
Милые сердцу девичьи посиделки, разговоры о типичных женских интересах... Не станет же Принцесса устраивать девичники с тремя взрослыми парнями и кормить их пирожными до отвала! Ох, славное было времечко... Но что вспоминать о былом, когда налицо печальная данность?
Мы не можем превратиться обратно. Пробовали раз сто, но ничего не вышло. И сейчас я думаю: а зачем пробовали? Неужели мне было бы спокойнее и я стал бы меньше думать об Оданго? Неужели Ятэн забыл бы про свою таинственную возлюбленную и прекратил обижаться на «котёнка»? Неужели Тайки утратил бы свою приобретённую холодность и посвятил свободное время вышиванию крестиком?
Всё, что ни делается – к лучшему. Если мы меняемся, то так нужно. И нет смысла горевать, когда изменить что-либо тебе не под силу. Смириться? Нет. Но на первых порах поискать в случившемся положительные стороны наряду с отрицательными.
- А моста здесь я не помню, - внезапно остановился Ятэн.
Мост через реку и впрямь был новенький, только что отстроенный. Путь ко дворцу лежал мимо него вдоль берега реки, и не заметить такую махину смог бы разве что слепой.
- Ничего себе, - согласился Тайки. – Улетали – пусто было.
- Вас что-то не устраивает? – пожал плечами я. – Или обижаетесь, что из-за меня пропустили его торжественное открытие?
Ятэн раскрыл рот. Кажется, я опередил его с очередной шпилькой...
Дворец Принцессы. Но, если подходить к данному объекту критически, наполовину отреставрированная постройка, окружённая мечтой всех пейзажистов – живописными руинами. Наше государство – ненормальное. В нём сначала строят мосты, а до самого главного – обители будущей королевы – руки ни у кого не доходят. Что-то не так с нашим менталитетом...
- Готовься, Сэйя, она тебя не пощадит, - злорадствовал младший братец. Старший демонстрировал полнейшее ко всему безразличие.
- А что я совершил?
- А то ты Оливию не знаешь!
Не знаю. Честно, никогда не знал, что на уме у нашей юной повелительницы.
- Победителей не судят.
- Подождите, это становится странным, - разговорился Тайки. – Нас и не намереваются встречать.
Кругом было тихо. И коли уж Тайки встревожился...
- Может, случилось что?
- Принцесса, - разом сообразили мы все.
Как бы там ни было, но мы – её личные охранники. Мальчики ли, девочки ли... Она – то, что связывает наши судьбы, не даёт нам рассыпаться и перестать быть одной командой. Как вы полагаете, стал бы я и дальше терпеть язвительного Целителя и свежезамороженного Творца, не будь у нас общего долга? И захотели бы они терпеть меня с моими дурацкими закидонами и непрекращающейся любовной лихорадкой?
У каждого свой собственный путь, а Принцесса – одна. Однако... у меня есть и вторая... Но об этом в другой раз.
Отберите у нас Оливию – и мы окажемся в ступоре, не будем знать, куда нам дальше идти и какой линии поведения придерживаться. Охранник – он и есть охранник. Его должность обязывает. Это существо бесполое, умеющее думать лишь о безопасности вверенного ему объекта. Поэтому зря нас Оливия пожалела и позволила отлынивать от работы – мы начали слишком много думать о себе.
- Где Её Высочество? – рявкнул я на швейцара. Судя по всему, тот не понял вопроса – молча встал навытяжку и приложил дрожащую ладонь к козырьку. Вообще он смотрел на нас как на выходцев с того света. – Где Её Высочество? – смягчился я.
- Не могу знать, господа.
- Так бы сразу и сказал, - в сердцах я надвинул козырёк ему на нос.
- Сэйя, идём к ней наверх.
- Сам знаю!
В верхних покоях было тихо, но это была не та гнетущая тишина, которая обычно возвещает о пришествии беды, а другая – вполне мирная и даже сонная.
- Принцесса! – первым делом мы взялись за спальню.
И когда мы появились на пороге...
Оливия вскрикнула и выронила гребень из рук.
- Боже мой...
- О, Ваше Высочество, с вами всё хорошо, - облегчённо произнёс Ятэн.
- Боже мой... - опять сказала Оливия, поочерёдно задерживая взгляд на каждом из нас. – Вы... Вы, наконец, вернулись.
- Ну да, вернулись, - подтвердил я.
- Вас так долго не было.
- Если три дня – это долго, то...
- Три дня? Три дня? - принцесса слабо улыбнулась. – Но ведь вас не было два месяца!
У кого-то поехала крыша. И это явно была не Оливия!
- Ваше Высочество, Вы ничего не путаете? – Тайки всегда умудряется задавать вопросы так, чтобы скрытого смысла не было заметно. Он же не спросил, например, о том, не сошла ли с ума Её Высочество. Нет... «Вы ничего не путаете?» Мне до него расти и расти... И с моей прямолинейностью вырасту я ещё не скоро.
- Ничего не путаю. А что произошло?
- Кажется, мы... - начал Творец, но заумность ему отказала. В кои-то веки! – Возможно, какое-то искривление топологического пространства в результате воздействия гамма-излучения в соответствии с пятым постулатом о конвекционных течениях в пределах... - тут он сам потерял нить повествования.
- Ты подразумеваешь, что вы попали в пространственно-временную яму? – спасла положение Оливия. Старшему Метеору оставалось лишь пристыжённо поддакнуть, что он, собственно, и сделал.
Королевская кровь... Тайки. Что он нашёл интересного в нашем тройственном союзе? Ехидный, обидчивый Ятэн... Не менее ехидный, бессовестный я – что называется, без царя в голове... А этот аристократ? Или аристократка? Да он... она даже жвачку под парту никогда налепить не могла! Манеры... Рядом с ним можно почувствовать себя варваром, пережитком постыдного прошлого, но не нормальным человеком. И как это чудо порядочности, образованности и без преувеличения королевской гордости согласилось на превращение в парня? Зачем ему, чуду, приспичило приносить такие жертвы?
Мы не афишируем наше душевное самочувствие. Это неприлично – трясти своими проблемами. Но я или Ятэн можем хотя бы взорваться и выплеснуть накопившуюся отрицательную энергию. Тайки не поступит так никогда. Он умело гасит свои всплески агрессии, а заодно смягчает и наши. Творец – подушка безопасности между неуравновешенными Воином и Целителем – с одной стороны, и всем остальным миром – с другой. И пусть мир скажет ему «спасибо»!
- Тогда всё встаёт на свои места, - произнёс Ятэн. – И даже мост...
- Какой мост?
- Там, через реку.
Принцесса побледнела и обеими руками ухватилась за зеркальную раму.
- Ваше Высочество, - Ятэн тут же очутился рядом, опередив нас с Тайки. – Вам дурно? – он заботливо поддержал её за талию, и у меня несвоевременно мелькнула шальная мысль, что они неплохо смотрятся рядышком.
Но... Ятэн сохнет по другой – он сам сказал. И Оливия до сих пор видит в нём свою лучшую подругу – никак не кавалера. Найдёт она себе жениха... вполне определённого пола. Мало их, что ли? Вон год назад наследник престола из Персиваля с визитом прилетал... Где ж он был, когда Галаксия крушила нашу столицу?! К тому же он рыжий и на голову ниже Принцессы. Слава Богу, быстро отчалил. Забыть, как страшный сон...
- Мост самоубийц...
- Что Вы сказали, Принцесса?
- Мост самоубийц. За последний месяц с него спрыгнуло десять человек, - сказала она.
- Но... с какой стати? – спросил я.
- Сэйя, тебе ли не знать, - пристыдила, так пристыдила. Да, вначале мне в самом деле хотелось... уйти... тихо и незаметно. Я думал улететь, разогнаться до предельно возможной скорости и просто сгореть, распылиться по бескрайнему космосу заодно со своим звёздным семенем – чтобы не возрождаться уже никогда, не мучиться от неразделённых чувств. Лучше смерть... Был бы я совсем один – я бы так и поступил. Но пока меня есть кому удержать.
Этих безумцев, похоже, удержать было некому. Запущенный случай. Можно сказать, смертельный.
- Надо было поставить стражу на мосту, - буркнул я. – Никто бы и не спрыгивал.
- Я ставила, - вздохнула Оливия.
- И что? Я хотел спросить, заметен ли был прогресс?
- Стражники... - вновь побледнела она.
- Что стражники?
- Стражники тоже... попрыгали с моста.
Я не знал, смеяться мне или плакать. Хотел предложить снести проклятый мост – и дело с концом. Но ломать – не строить.
- Я пойду и проверю.
- Воин, ты...
- Хотите – привяжите меня верёвкой и держите, - усмехнулся я.
- Нет, - отказалась Принцесса. – Вы устали. Завтра решим вместе.
- А если до завтра с моста скинется ещё кто-нибудь? – каверзно спросил я.
Мне нужно было чем-то себя занять – в бездействии наваливалась такая тоска, что хоть на стенку лезь. Пусть опасно, пусть неосторожно... Но не пусто! Пустота и тишина убивают.
Но Оливия была готова отстаивать свою позицию. От её сочувственного взгляда мне становилось плохо. Я что, больной, чтобы на меня так глядеть? Я же не побитая собака! Меня просто девушка отшила... Мне что мост, что не мост – одинаково теперь.

***

Оданго? Почему ты одна? Рядом со мной... Так близко... Твой свет... Где же твой верный Мамору? Он станет ревновать, если узнает, где ты и – главное – с кем...
С кем, с кем... Со мной – вот с кем!
Пользуясь случаем, я плюю на отсутствующего защитника планеты Земля и быстро притягиваю тебя к себе.
Приподнимаю рукой твоё личико и... исполняю свою мечту – целую тебя в губы. Нежно, ласково... Я хочу, чтобы тебе понравилось... Тогда, возможно...
- Тебе приятно? – восстанавливая дыхание, шепчу я.
- Ты меня... любишь? – ну зачем так меня бояться?
- Люблю. Я уже говорил тебе...
- А я уже говорила тебе, что я люблю Мамору!
- Чтоб ему провалиться! – искренне высказываюсь я.
- Не смей! – ты злишься. Так красиво злишься...
- Что?
- Не смей говорить о нём в таком тоне!
- А то что? – ты забываешь: я всё ещё обнимаю тебя за талию, и твоё лицо в опасной близости от моего...
Ты не знаешь законов соблазнения. Не подумай плохого, я в них тоже не силён. Но тебя ведёт интуиция... А это намного лучше искусности и искушённости.
Я целую тебя снова – на этот раз так, чтобы приятно было мне. И, опровергая свои недавние тезисы, ты подчиняешься моему порыву...
- Нам всё равно не быть вместе, - говоришь ты.
- Так ты этого хочешь? – я радостно ловлю тебя на слове.
- Я никогда не покину Мамору...
Ты отодвигаешься и таешь. Я знаю – это конец моего видения, но успеваю сказать на прощание:
- Пока он сам тебя не покинет.

***

Пора завязывать. Любовь, которая хуже пьянства, наркотической зависимости или курения. Я становлюсь дёрганым, постоянно выпадаю из действительности и со стороны вообще на нормального не сильно похож. Нужно избавляться от Оданго. Срочно! Если так будет продолжаться, я окончательно помешаюсь на ней.
Пусть девушкой мне уже не стать, но...
Я остановился, услышав, что кто-то идёт за мной. Идёт, почти не скрывая своего присутствия. Может, и не за мной вовсе. Мания преследования...
Я шёл из дворцовой кухни. Ночью. Я не виноват, что Принцесса отправила нас спать, даже не накормив приличным ужином. Вот и устроил вечер самообслуживания – не ложиться же в постель на голодный желудок!
Убегать, чтобы не заметили? Как-то по-детски, стыдно. Кроме того, побегу – непременно на что-нибудь напорюсь. Грохота будет...
И я пошёл с прежней скоростью. Но меня догоняли.
- Воин! Постой! Подожди меня!
- Ваше Высочество? – удивился я.
- Я искала тебя.
- К Вашим услугам... – я наклонил голову.
- Нет-нет, не надо... Мы ведь друзья. Были ими...
- Мы – Ваши телохранители, - я старался сохранять дистанцию. А то потом пойдут всякие сплетни...
- Воин... Мне надо с тобой поговорить. Ты... – она покраснела и на мгновение отвела глаза, избегая прямого взгляда. – Сэйя, ты...
Она назвала меня по имени. Такое случалось довольно редко за последний год, но уж коли случалось...
Она вдруг оказалась совсем близко – так, что я мог слышать её дыхание.
- Ты любишь меня?
Я почувствовал, как её губы соприкасаются с моими. Чуть неуверенно...
Растерявшись, я застыл истуканом.
Нас с Оливией связывала крепкая дружба. Замечу: девичья дружба, начавшаяся с того, что я по незнанию обозвал её кобылой и порывался открутить оба её длинных рыже-каштановых хвоста.
Я вспомнил, как ещё на Земле она спрашивала у меня: «Почему вы в этом облике?», - как будто преследуя личный интерес.
Нет, это не может быть правдой. Принцесса влюбилась?!
Поняв, что я не отвечаю на поцелуй, она отстранилась.
- Сэйя, ты любишь меня?
- Принцесса, - я осторожно взял её за руку, стараясь успокоиться сам и успокоить её.
По боковой лестнице взметнулась тень – так стремительно, что нетренированный глаз ничего и не зафиксировал бы.
- Принцесса, назад! – я передвинул её к себе за спину. Что бы ни произошло между нами, я на неё работаю. Тень больше не появлялась, и я расслабился. – Всё хорошо. Простите, перестраховался... Вы плачете?
Женские слёзы... О Боже, зачем ты их выдумал?! Пока я сам был девушкой, воспринимались эти слёзы как должное. Но сейчас при виде плачущей Оливии захотелось шваркнуть головой в стену и отрубиться – лишь бы не видеть.
- Ты совсем не любишь меня, Воин... – всхлипнула она. – Тебе нужна только принцесса Серебряной Луны.
Вот и ревность.
- Вы ошибаетесь, - мягко ответил я, гладя её по руке. – Вас здесь все любят. На Кинмоку нет ни одного человека, который...
- Нет, Сэйя! Я не о такой любви говорю...
- Да я понимаю... – вздохнул я.
У меня нет опыта в утешении плачущих девушек. Особенно если эти девушки из-за меня и плачут.
- Я безмерно уважаю Вас, Ваше Высочество, но... Одним словом... Оданго.
- Я так и знала, - прошептала Оливия, вытирая глаза.
Меня не устроит бартер: Оливия взамен Усаги. Знаете, кто такие однолюбы? Нет, это не те, кто если полюбит, то раз и навсегда. А это те, кто в данный момент времени могут любить одного-единственного человека и ни за что не предадут его из-за кого-то другого.
Но Оданго меня не любит! Зачем ждать того, что ни при каких обстоятельствах не сбудется? Возьми то, что предлагают, и не тянись к далёким звёздам. Звёзды дарят свет и никогда – тепло. Тепло отдают только живые люди.
Но я не люблю Оливию! Мне не нужен обман вместо настоящего чувства. А Принцесса... Мной она пытается закрыть пустоту в своём сердце. Я не нужен ей!
- Ваше Высочество, давайте я провожу Вас до спальни... Я хотел сказать...
- Ваше Высочество, - из полутьмы выступил Тайки. – Вы плачете? Кто Вас обидел?.. Сэйя?! Что происходит?
Я ошибаюсь, или мой старший братец начинает разговаривать эмоционально и несдержанно?
Услышав это, Оливия задрожала и ещё пуще заплакала.
Никогда не жалейте и не пытайтесь выспросить что-либо у плачущей девушки: вы получите более мощный поток слёз, но не добьётесь ничего вразумительного, даже если вы – дипломированный специалист в области психологии.
Во дворце кто-нибудь вообще собирается спать? На мой взгляд, здесь все только и делают, что гуляют и решают самые важные проблемы по ночам. И ещё мне кажется, что Тайки вовсе не случайно мимо проходил.
- Ничего не происходит, Творец! – взяв себя в руки, произнесла Оливия. – А где Целитель?
Конечно, как может младший Коу безмятежно спать, пока старшие Коу вместе с его Принцессой бодрствуют!.. Ещё Ятэна в этой безобразной сцене не доставало!
- Я как раз его искал, - сказал Тайки. – Я слышал, как открывалась дверь в его комнату, и пошёл посмотреть... Но его там не оказалось.
Про себя я подумал, что Ятэн тоже лёг спать голодным и вполне мог, как и я, решиться поужинать вне рамок установленного регламента.
- Когда это было? – спросил я.
- Пять минут назад.
Но Ятэн обязан был пройти этим коридором, куда бы он ни направлялся! Как же вышло, что мы разминулись?
Тень! Тень, проскользнувшая на чердак по боковой лестнице! Вдруг это и был Ятэн? Постойте, но тогда он видел, как я и Принцесса... Нет...
Ничего не объясняя ни Тайки, ни – тем паче – Оливии, я отправился вслед за тенью Ятэна. Котёнку и раньше не нравилось моё увлечение Оданго, а тут ещё Принцесса... Короче говоря, я нанёс ему новую душевную травму. Хоть я и не виноват, но Ятэн-то этого не знает!
На чердаке было темно, как и следовало ожидать, но на удивление чисто – сам дворец был достаточно молод, и пыль не успела в нём накопиться.
- Ятэн! – крикнул я, и звук голоса многократно отражённым эхом прокатился под дворцовой крышей. Естественно, Ятэна на чердаке не было.
Я вернулся к ожидавшим меня друзьям.
- Это был он, я уверен.
- Но в чём дело? Почему он убежал? – недоумевала Оливия.
- Думаю, Ятэну тяжело принять своё теперешнее положение... – произнёс я.
- Почему-то раньше он не переживал по этому поводу.
- У Ятэна другая причина, - тихо сказал Тайки.
- Какая же?
- Это Вы, Принцесса, - ошарашил он нас обоих.
- В каком смысле?
- В том смысле, что он Вас любит, - разъяснил старший. – И, полагаю, Ятэн увидел нечто такое, что причинило ему боль или... заставило ревновать. Сэйя, - а чего сразу я? – что ты натворил?
Подтекстом в словах Тайки промелькнуло: «Ты, Сэйя, приставал к Оливии? Ну ты и...»
- Он здесь ни при чём, - вступилась за меня Принцесса. – Это я... – она не договорила. – А куда отправился Цели... Ятэн?
Почему мой младший брат не поделился со мной? Раньше мы доверяли друг другу... Раньше мы были девушками! Проклятье! Ятэн, как и я, изменился. Стал скрытничать.
Он никогда не умел хранить тайны. Секреты распирали его изнутри, и вскоре он непременно выбалтывал всё мне или Тайки. Хорошо хоть, что только нам, а не чужим людям.
А ещё он всегда нежно относился к Оливии. Но откуда мне было знать, что его нежность и заботливость перерастут в настоящую любовь?! Предупреждать надо!
«...Если я и влюблюсь, то только в нашу Принцессу...» Он уже тогда знал! На Земле. Мне следовало догадаться раньше – до того, как это вот так болезненно вскрылось.
- Куда он мог пойти в таком состоянии?
- На мост! – осенило меня.
- На мост?
- На его месте я бы отправился туда и... – я не стал разводить демагогию.
Конечно, вход на чердак был не единственным, и Целитель просто воспользовался им, чтобы скрыться. Он сейчас в расстроенных чувствах – вероятно, думает, что у меня роман с Оливией.
Кому, как не мне, его понимать? Похожая история случилась со мной. Правда, я мучился дольше – и мне ведь сразу сказали, что у Усаги уже есть парень.
Ох, Оливия, что же ты натворила! Впрочем, не нужно было мне её провоцировать, разгуливая по ночам мимо королевской спальни. Глядишь, ничего и не случилось бы, и Ятэн не убежал бы...
- Котёнок... Куда же ты, глупый? – бормотал я по пути к мосту, который Принцесса совсем недавно назвала мостом самоубийц.
В звёздном свете мост словно плыл над рекой, сопровождаемый сквозящей в воздухе ночной насекомоподобной живностью. И не скажешь, что так и тянет прыгнуть с него головой вниз... Впрочем, есть нечто тоскливое в его расплывчатых очертаниях; нечто величественное и презрительно-напряжённое. Такая аура сопутствует почти всем грандиозным постройкам на свете. Они как будто являются нитью между тем и этим мирами. Какой смертный не захочет избавиться от своих горестей на той стороне? К тому же представляется заманчивым связать свой уход с тем предметом, который останется в назидание потомкам: кажется, что воспоминания о тебе будут жить вместе с памятью о нём...
Маленькая фигурка скорчилась на самом краю, свесив ноги вниз, но пока не решаясь оттолкнуться и спрыгнуть.
- Ятэн!!! – мой крик можно было услышать и в диаметрально противоположной точке Кинмоку. – Стой!!! – я ругал себя за то, что не настоял на том, чтобы разломать чёртову постройку на куски.
Фигурка на мосту скорчилась ещё больше. Налетевший ветер ударил её в спину, перекинув хвост вперёд и почти сдув хрупкого Ятэна с края.
Он только прикидывается злым и колким, всегда готовым на пакость мальчишкой. Он не хочет, чтобы кто-то лез к нему в душу. Бедный котёнок – он не знает, что с выпущенными когтями далеко не уйдёшь. Это он сейчас так защищается, а что будет дальше? Ятэн очень раним. Он как улитка без раковины: каждая микроскопическая пылинка ранит его кинжалом. Скрывать это можно, но раны не заживляются сами собой.
Целитель – не-мальчик и не-девочка – влюбился в Принцессу. И вполне естественно, что он скрывал свои чувства от неё – страх, что тебя оттолкнут, сильнее мучительного неведения. Но когда он увидел меня и Оливию... Представить не могу, что он подумал!
- Ятэн!!! – ветер плюнул мне в лицо, запихивая выкрик обратно в глотку. Понимая, что не докричусь, я побежал на мост.
Массивная громада поскрипывала и, кажется, качалась – надвигалась буря. Беловолосая фигурка совсем скукожилась, от неё веяло безысходностью, концом. Не рискуя ещё раз окликнуть брата, я подкрался сзади, обнял его и оттащил от края. Ятэн не упирался – ему было всё равно. Он устало привалился спиной к моей груди:
- Зачем ты это делаешь? – он простыл и говорил хрипло. – Зачем я нужен тебе? Зачем я всем вам нужен? Ведь Оливия... Ты... Её... Она...
- Ятэн, давай мы потом выясним? И про меня, и про Оливию. Ты выбрал не самые подходящие время и место.
- Вы целовались.
Я не сильно погрешу против истины, если скажу:
- Оливия тебя любит.
- Но целовалась она с тобой, - хмыкнул он. – А я для неё никто!
- Ятэн, если ты ей признаешься...
- ...То она осмеёт меня. Подумать только: лучшая подружка хочет стать ей бойфрендом!
- Ты не подружка. Ты очаровательный, умный юноша.
- Потенциальный жених, да?
- Прекрати коверкать мои мысли!
- Только не нужно меня утешать! – он попытался боднуть меня головой в челюсть, но я не подставился. – Сэйя, скажи, кто мы такие?
- То есть?
- Ну... Я имею в виду, почему нам нельзя обратно в девушек?
- А ты хочешь обратно? Ты же тогда вообще не сможешь претендовать на взаимность Принцессы, - рассудил я.
- Ну, вдруг мы перекинемся обратно, и всё пройдёт? И твои чувства к Усаги, и мои – к Оливии.
- Ты уверен?
- Вообще-то нет, - вздохнул Целитель, морщась и стряхивая с носа первую дождевую каплю. – Но моя двойственность меня достала.
- Ятэн, а Тайки всё про тебя рассказал Принцессе... – вспомнил я.
- Что?! – он побагровел – даже впотьмах было заметно. – И как мне ей теперь в глаза смотреть?
- Вот видишь, мысли о самоубийстве тебя уже покинули, - подытожил я. – Как раньше смотрел – так и будешь. Влюблённо и преданно. Оливия всё-таки не зверь... Пойдём отсюда – здесь становится мокро.

***

Мы стоим на крыше. Мы – это ты и я. А ещё двое моих вездесущих братцев, Оливия, четверо твоих приближённых воительниц и... твой возвратившийся жених. Да, он очень красивый. Мужественно выглядит, ничего не скажешь. Не то что некоторые... Не будем указывать пальцем, но я и есть эти самые «некоторые».
Ты так в него вцепилась... Не буду я его у тебя отбирать – нужен он мне был.
Ну зачем ты пришла провожать меня с ним? Поправка: провожать нас. Ты провожаешь нас, а не меня. Я забываюсь.
Затылком чувствую не по-детски тяжёлый взгляд Ятэна. Котёнок ждёт, что я сейчас ляпну. Тайки по большому счёту уже всё равно – он понимает, что деваться мне некуда, и хочешь – не хочешь, а улетать придётся. Оливии пока ещё всё равно – она полагает, что я переболею своей несуразной мальчишеской любовью и стану прежним Сэйей. Или прежней Сэйей. А вот Ятэн чувствует меня тоньше.
Ты стараешься не поднимать на меня глаз; а если случается так, что я нарочно ловлю твой взгляд, то не вижу в нём ничего, кроме сверкающей пустоты. Твои глаза не могут не сверкать, и за блеском ты прячешь очень многое... Твой принц, как и прежде, считает тебя глупенькой маленькой девочкой?! Он безнадёжно отстаёт от жизни...
Ты отнюдь не дурочка, Оданго.
Оливия прощается. Достал этот церемониал! Вот он у меня уже где!
- Куколка... Я никогда тебя не забуду.
Ну, посмотри на меня по-настоящему... напоследок...
- Конечно, - ох, как ты не проста, - мы всегда будем дружить!
Ятэн покатывается со смеху, даже Тайки снисходит до ухмылки.
Слышу, как твои подружки перешёптываются: «Она не поняла...»
Всё ты поняла, Усаги. Даже слишком хорошо поняла.
Больше всего мне сейчас хочется тебя поцеловать. Пусть это окажется для тебя шоком, но тогда ты, по крайней мере, перестанешь притворяться.
Но если я поступлю так, то разразится скандал... Я прикладываю ладонь к своему пылающему лбу и пытаюсь собраться.
Это всё потому, что твой Мамору стоит рядом с тобой. Не будь его... Кого я обманываю?! Всё это время его не было, и ты... Ты предпочитала блюсти верность ему, чем ответить на мою страсть. Чего же ждать теперь, когда он вернулся к тебе?
О, какая тоска... В твоих бездонных глазах. Ты... просишь меня?! Умоляешь?! Оданго, да с превеликим удовольствием! Только моргни. Останови меня. Удержи. И я останусь. С тобой. Столько, сколько пожелаешь. Оданго, ну!
- Спасибо, Сэйя. Благодаря тебе я смогла выдержать это...
Оданго, время не резиновое!
Тайки кхекает в кулак. Знаю, что пора. Но ты ещё не всё сказала! Ты трусиха, Усаги. Тогда за тебя решу я сам!
Но прежде... чтобы осуществить задуманное... нужно превратиться в воина... в девушку. С каких пор трансформация стала казаться мне унизительной процедурой? Но иначе ничего не получится, так как понадобится вся моя скорость.
Пульс во всём теле. В ушах, руках, ногах и голове. Дёргающиеся жилки. Отголоски... «Прилетайте... Будьте счастливы...»
Будем. Обязательно, в особенности по утрам.
За полмига до предполагаемого старта я подскакиваю к тебе, отбираю твою руку у Мамору, обнимаю тебя...
Наш старт состоялся.
Никто не вернётся.
Но мы будем счастливы.

***

Бедлам. Анархия. Разброд и шатания.
Возрождённая Империя. На престоле – юная девушка, которую поддерживают трое также не убелённых сединами и не отягощённых опытом прожитых лет парней. Нарочно не придумаешь.
При этом нас всех мучают свои проблемы, которые тоже как-то нужно решать. После истории с Ятэном нерешённых проблем прибавилось ровно на одну новую проблему, зато какую!
Теперь мы вообще перестали видеться друг с другом. Ятэн бродил по дворцу какими-то окольными путями, прилагая все усилия к тому, чтобы не встречаться с Оливией. По крайней мере, один на один. Шарахаясь от каждой тени, сам на привидение стал похож.
Тайки, наоборот, не отходил от Принцессы, и, наверное, он – единственный из нас троих, кто добросовестно служил ей. Сестра Оливии сменилась на брата, но суть осталась той же: они – родственники.
Я же, к несчастью, чужой и для Кинмоку. Моя родина – Фэрра, и никакой, даже самый распрекрасный райский уголок не заменит мне настоящего дома. Вклиниваться между Тайки и Оливией мне не всегда хватало наглости (да и не очень-то хотелось), ловить Ятэна – гиблое дело.
«Мост самоубийц» оцепили колючей проволокой с привязанными к ней красными ленточками. Для надёжности мы с ребятами оградили его энергетическим барьером, и теперь я ждал только окончательного решения Оливии, чтобы избавиться от этой занозы в теле Кинмоку. А Принцесса колебалась.
Все прочие восстановительные работы застряли в подвешенном состоянии.
Тоска...
И, словно назло, в последнее время не происходило ничего: ни плохого, ни хорошего. Занять свою больную голову мне стало нечем. Вследствие этого голова постепенно заполнилась тем, что находилось под рукой. А под рукой у меня – одни воспоминания об Оданго.
Я развлекался тем, что восстанавливал её образ перед глазами: по клеточке, по чёрточке. Ресницы, линии губ и носа, светлые завитки на висках, лохматая чёлка... Взгляд, улыбка; жест, которым она всегда поправляла волосы...
Перелопачивал все разговоры, какие когда-либо имел с Лунной принцессой, искал в тех словах нечто скрытое, пророческое. Но находил только одну простую истину: я – не тот, кто предназначен ей, невзирая на все мои потуги.
Оказывается, не всегда желание означает наличие возможности... Если речь идёт о живых людях... Как заставить кого-то полюбить? Можно добиться благодарности, признательности, уважения, сострадания. В конце концов, даже дружеского расположения и дружеской же симпатии! Но любви – нет. Особенно когда ради этой любви кому-то нужно отказаться от столь же высокого чувства.
- Господин! – я вздрогнул и открыл глаза. Дремать, полулёжа на мягком диване, было так приятно. – Принцесса просит Вас зайти к ней.
Принцесса просит? Могла бы приказать, между прочим, но она просит. Значит, хочет сказать мне что-то очень важное. Ей ведь тоже, наверное, неудобно продолжать общаться со мной точно так же, как и до того происшествия.
Пришлось встать и отправиться к Оливии.
...Потолки во дворце были отреставрированы на скорую руку. Это всегда меня возмущало: ведь обвалится когда-нибудь! Но кто будет ко мне прислушиваться? Я же не заканчивал архитектурный факультет. Строго говоря, я вообще ничего не заканчивал. Галаксия приняла у меня все экзамены экстерном... И одни неуды в зачётке... Разве государству нужны сэйлор-воины, не имеющие высшего образования?
- Принцесса, можно войти?
- Да, Воин, - она прекрасно владеет собой.
- Вызывали?
- Я хотела спросить: ты не сердишься на меня?
- Как могу я сердиться на Вас? – вполне логично ответил я.
- Сэйя, брось, прошу. Прости меня.
- За что?
- Не вынуждай меня называть вещи своими именами, - нахмурилась Оливия. – Если ты считаешь, что отмалчиваться и тупо исполнять приказания – это нормально... Сэйя, ну посмотри же на меня!
Шея поворачивалась чуть ли не со скрипом – оказывается, я тоже боялся назревавшего разговора.
- Поверь, я вовсе не собиралась тебя целовать, - она почти успешно боролась со своим смущением.
- О чём Вы? Если пожелаете, то... ничего не было, - щедро предложил я.
- Всё было, - она отрицательно мотнула головой.
Надеюсь, она не будет признаваться мне в любви. И для меня, и для отчаявшегося Ятэна это будет уже слишком тяжело и жестоко.
- Как Вам будет угодно.
- Тебе противно общаться со мной?
- Нисколько, - немного оттаял я.
- Скажи, Сэйя, что происходит? Я так непривлекательна?
Комплексы?! У Принцессы?!
Тем временем она продолжала:
- Мой поцелуй был тебе неприятен?
- Нет, что Вы!
Тот поцелуй сбил меня с толку. Я его не ожидал! Мои мысли и мечты были связаны лишь с Оданго – никакую другую девушку я на её месте представить не мог. Особенно Оливию. Они обе – принцессы, но Оливия неприкосновенна, так как она наша. Она мне как сестра. И... она не такая, как Оданго!
- Тебе мешает другое чувство, - сказала она с видимым сожалением.
- Мне ничто не мешает. Но... мною Вы просто хотели заполнить пустоту в своём сердце, так ведь? Сам я Вам не нужен. Это Ваше одиночество?
- Быть может, Сэйя. Быть может, - покорно согласилась Принцесса.
- Вы ищете...
- ...немного любви.
- Я уже говорил: здесь все Вас любят, Ваше Высочество.
- Вот именно: Высочество. А хочется любви человеческой. Ты меня понимаешь?
Я понимал. Любовь к властителю требует от последнего каких-либо действий, доказывающих, что он заслуживает такого к себе отношения. Любовь же, возникающая между двумя людьми, не нуждается в постоянном своём подтверждении. Вот чего искала Оливия. Только с нужным человеком она ошиблась.
- Но я не тот...
- Ты любишь свою Оданго.
- Она не моя, - буркнул я. И чего они все тыкают меня носом?!
Была бы она моей – всё обстояло бы по-другому. Я был бы совсем другим. Я был бы счастлив!
- Рассказывай больше... – тяжко вздохнула Принцесса.
Ей-то чего печалиться? Есть же человек, который любит её в точности так, как она того желает – Ятэн. И он, наверное, сейчас тоже мучается. А мне что прикажете делать с этими двумя?
- Ваше Высочество... – я уже вознамерился в очередной раз, вслед за Тайки, открыть Оливии глаза и порекомендовать ей своего младшего названого братца. Меня остановило отсутствие врождённого умения сводничать и громкий вопль по другую сторону двери.
За воплем последовало чьё-то сконфуженное бормотание и новый гневный выкрик.
- Просалуйста, пожатите... Ой! Простите, пожалуйста, сэр...
- Вам что, надо чинить проводку именно здесь и сейчас?! Да я вас убью! Уберите эту чёртову лестницу!
- Сию секунду, сэр.
- Куда?!
- Вы же сами приказали, сэр...
«Сэром» был, разумеется, Ятэн – ругается он всегда мастерски, хоть некоторые и считают его вялым тихоней. На самом деле он прикидывается. Он весьма энергичен, вспыльчив... Просто иногда ему хочется побыть примерным мальчиком. И сейчас явно не один из таких моментов!
- Я приказал, чтобы вы вместе с вашей стремянкой убирались вон с глаз моих!
- Так точно, сэр! Уже бегу.
Удаляющееся дребезжание возвестило о том, что объект неудовольствия Ятэна счёл за лучшее отложить ремонт на неопределённый срок.
Я высунулся наружу. Белобрысый тихоня на цыпочках крался прочь от покоев.
- Ятэн! Неужели ты и правда думаешь, что твоей ругани никто не слышал? Ну-ка, иди сюда. Иди, кому говорю!
Я взял его за руку и силком затащил в комнату Принцессы.
- Сэйя, не надо! – зашипел он, не зная, ни что ему говорить, ни куда деть внезапно ставшие неприкаянными руки.
- Здравствуй, Целитель.
- Добрый вечер, Ваше Высочество.
Да, если они будут продолжать столь величаво приветствовать друг друга, у них точно ничего не наладится.
Для поддержания беседы я начал расспрашивать Ятэна, какими судьбами он очутился поблизости. Он жутко краснел, бледнел, но всё же я вытянул из него правду. Конечно, правда эта была сомнительна, поскольку при разговоре присутствовала Оливия. Но мне добытой из Ятэна информации хватило, чтобы составить картину произошедшего.
Разумеется, он подслушивал под дверью. Любопытство и ревность перевесили всякую скромность и насмерть затоптали понятие об осторожности. И Ятэн опустился до уровня... до уровня замочной скважины. Именно на этом уровне он и повстречался с падающей стремянкой – Бог наказал.
Я выразительно посмотрел на Оливию и дождался, пока до неё дойдёт. Затем взглядом указал ей на Целителя и спешно откланялся, сославшись на какое-то несуществующее поручение. Не знаю, поняла она меня или нет, но больше я ничем бы ей не помог.
Ятэн предпринял попытку увязаться следом за мной, но я сделал вид, что оглох и ослеп. Хоть кто-то из нас должен проявлять смелость и решительность! Хорошо было бы закрыть их вдвоём в комнате на ключ, но эта идея – из разряда фантастических, неосуществимых и откровенно бредовых проектов. Удовольствуемся и малым...
Кто бы обо мне самом так пёкся, как я – о младшем брате! Встань Тайки и Ятэн на мою сторону, когда я пытался построить отношения с Усаги, и она была бы моей девушкой... Хорош мечтать! Если бы да кабы, да во рту росли б грибы, то был бы не рот, а целый огород.
Пусть я несчастен. Но пока я способен помочь другим это счастье обрести, я буду жить. Мои друзья... Мои братья и моя Принцесса согреют меня отблесками своей радости и любви. Среди них я не смогу погибнуть и никогда не буду одинок... Или?
Нет, так тоже нельзя. Их счастье не заполнит моё дырявое сердце. Залатать его можно лишь одним способом. И способ этот для меня недоступен, пока Оданго любит другого.
С этим нужно что-то делать, если я не хочу провести остаток жизни, бегая по психотерапевтам! Нельзя тридцать часов в сутки изводить себя. Необходимо расслабиться и постараться думать о чём-нибудь отвлечённом.
Проще научиться не думать вообще...
А чтобы не думать, нужно включить музыку погромче – пусть стены сотрясаются от зашкаливающих децибелов. Во дворце такое непозволительно – я же не владыка, которому разрешено всё. Вот женится Ятэн на Оливии, нас с Тайки повысят, и тогда... Разлетелся. Женится он, как же. Наш скромник перед ней теряет дар речи и озвучить предложение руки и сердца не осмелится. Но я же не пойду вместо него свататься к Принцессе!
Плутая в собственных рассуждениях, я выбрался из дворца и пошёл куда глаза глядят.

Ты кричишь на меня. Я терпеливо слушаю. Да, я тебя выкрал. Отобрал у этого сноба, который совсем тебя не ценит. Ты скоро поймёшь, что со мной тебе будет лучше. Ты полюбишь меня... Ты полюбишь меня?
- Сэйя, верни меня обратно!
- Ну уж нет!
Я тебя ему не отдам. Ты слишком для него хороша.
- Сэйя!
- Я люблю тебя, - этими словами я отвечаю на каждую новую вспышку твоего гнева. Перечить тебе – это себе вредить. А так я хотя бы чуть-чуть усмиряю твой огонь. Ты затихаешь, но вскоре разгораешься с новой силой.
- Ты с ума сошёл!
Как верно, куколка. У меня этот диагноз уже давно. А ты раньше не замечала?
Я встаю со своего места – ты испуганно вздрагиваешь. Наверное, я резко двигаюсь. Устал.
- Ты поймёшь когда-нибудь... – говорю я. – Всё очень серьёзно, Оданго. А пока ты останешься здесь. Я никуда тебя не отпущу.
Теперь ты поднимаешься. Интересно... Подходишь ближе. Прищурившись, обследуешь моё лицо, и мне вдруг становится совестно.
- Прости меня... Я не хотел причинить тебе боль.
- Своим поведением ты причиняешь боль в первую очередь себе самому.
В точку. Мне действительно очень больно. Больно, потому что ты хочешь вернуться. Больно, потому что ты хочешь покинуть меня. Больно, потому что ты хочешь принадлежать не мне.
Даже если ты привыкнешь ко мне, согласишься быть моей... девушкой или женой... Я никогда не смогу быть точно уверен, что ты любишь меня. А это – опять же – очень больно.
- Я... отнесу тебя на Землю. Не знаю, простишь ли ты меня, Оданго?
- Мне не за что тебя прощать.
- Но я... – я начинаю возражать: как это не за что? Но ты закрываешь мне рот ладонью.
- Ничего не хочу слушать! На любовь нельзя обижаться. Это большой грех. Разве ты виноват в том, что испытывает твоё сердце? Любовь – прекрасное чувство, Сэйя.
Твоя рука опускается.
- Это ты мне говоришь, да?! Моя любовь тешит твоё самолюбие, Оданго? Конечно, приятно иметь толпу поклонников!..
- Мне очень жаль...
- Меня жалеть не надо! – теперь я ору. Да и как не орать после всего, что ты мне высказала?!
- Мне очень жаль, что я не могу ответить тебе таким же сильным чувством.
Ты изматываешь мне нервы. Сил моих больше нет.
Я падаю на колени:
- Оданго, прошу тебя: останься. Хоть ненадолго... На два дня! Я докажу, что достоин тебя!
Ты качаешь головой.
- Нет.
- Ты мне не веришь?
- Верю. И ты уже мне доказал, - вдруг произносишь ты.
Неужто?
- Но что тогда мешает?..
- Моя любовь.
- О чём ты, Оданго? Как я могу быть тебя достоин, когда ты выбираешь Мамору?
- Я не выбираю. Я люблю его. Моё сердце несвободно. И наша любовь вечна.
Ты говоришь это с большой уверенностью. Что же есть в нём такого, чего нет во мне? Ах, ну да. Я – девушка. Это огромный недостаток. С Мамору перемены пола точно никогда не приключалось.
- Сэйя, пожалуйста, встань.
- Что?
- Встань с колен. Ты обещал отнести меня домой...

***

Здесь так шумно, однако шум позволяет мне ускользнуть от собственной депрессии. Музыка долбит по мозгам... Да и можно ли назвать навязчиво бубухающий ритм музыкой? Похоже, моя депрессия здесь только усугубится.
Танцы. В Токио такие вещи называли «дискотеками». И правильно называли, потому как от настоящих танцев тут мало что уцелело. Неудивительно: попробуй совершить хоть какое-нибудь нормальное танцевальное движение, когда ритм похож на быструю барабанную дробь!
Имперская молодёжь ничем не отличается от той, с которой мне довелось столкнуться в другой галактике. Точно так же прыгают и дёргаются в мечущихся огнях светомузыки; точно так же измотанно повисают друг на друге, когда начинается медленная мелодия; точно так же встречаются и расстаются, влюбляются и изменяют...
Это – самое великое достижение Реставрации?! Вот для этого мы лезли из кожи вон?! Для этого мы сражались?! Ради этого умирала наша Принцесса?! Чтобы армия бездельников нового поколения могла потусоваться под свою долбаную музыку?!
Они думают, что знают, как нужно жить. Что всё, что творилось руками реставраторов – делалось ради них... Ну, это действительно делалось ради них... Но почему ни у кого не возникает чувства благодарности? Они всего на несколько лет младше меня, а мне уже за них совестно...
Они думают, что знают, как нужно мечтать. И о чём они мечтают? О путешествиях? О великих научных открытиях? О творческих достижениях? О «мире во всём мире»?.. Да где там. Им бы на завтрашний день чего-нибудь намечтать. Глаза пустые...
Они думают, что знают, как нужно любить... Что они вообще знают о настоящей любви?! О той, которая сквозь пространство и время; которая глубока и беззаветна; которая завладевает обеими человеческими составляющими – и душой, и телом...
Их музыка говорит за них. Музыка всегда порождается любовью. Если композитор говорит вам, что это не так, то не верьте ему – он нагло врёт. Нельзя без любви написать мелодию, сочинить стихи или нарисовать картину. Или это будут не мелодия, не стихи и не картина, а непонятно что!
Что ж... Если они не знают, как нужно жить, мечтать и любить, я их научу. Я покажу, как надо. Я открою им своё сердце в качестве примера. Я спою им свою песню. И если эта песня никак не затронет их души, то я за себя не ручаюсь!.. Я за себя вообще не ручаюсь...
Я взобрался на одну из больших колонок и окинул взглядом подопытную аудиторию. Смешно, но меня никто в упор не замечал! У них тут каждый вечер кто-то пляшет на дорогостоящей аппаратуре? Выходит, я не оригинален. Да я и не претендую...
Подпрыгнул, с силой припечатывая верхнюю панель каблуками. Колонка содрогнулась – звук задрожал, вызвав недовольство высокого худого паренька в громадных наушниках, которые делали его похожим на человеческого роста гусеницу-плодожорку с глазами-буркалами.
- Эй ты, придурок, куда влез?! – это он мне? – Кто ты такой?
- Ты же сам сказал: придурок, - я присел на корточки, дабы ему было лучше меня слышно. – Давай договоримся: ты останавливаешь свою бумкалку на пять минут, а я обещаю ничего тебе здесь не портить. Идёт?
- Вали отсюда! – рявкнул Гусеница и, словно боевой шлем, надвинул поплотнее свои вторые уши.
- Ты чего, не понял? Я же тебя как человека прошу, - устрашающе насупился я. – Всего пять минут – мне больше не нужно.
- Зачем ещё? – он нахально отвернулся.
- Затем, что уступать надо, когда тебя просят! Знаешь, кто перед тобой?
Он без видимого интереса уставился на меня:
- И кто?
- Личный телохранитель Её Высочества принцессы Оливии, временно занимающий пост руководителя Отряда Безопасности Империи, Звёздный Сэйлор Воин Сэйя Коу.
Мне нечего было скрывать, как и Ятэну с Тайки. Имперских сэйлор-воинов в столице знали под их истинными именами. Это всякие-разные контрабандисты, аферисты и прочие нарушители закона, обходившие благочестивую Кинмоку стороной, нас не знали. Так что Гусеница напугался, как я и рассчитывал. В мельтешении огней было плохо видно, и он подошёл поближе, чтобы рассмотреть меня в деталях и сравнить с тем портретом, что он где-то когда-то видел.
Ненавижу свои портреты. Фотографии... Я на них какой-то неживой и кажусь себе форменным идиотом. Изображение статично, а я имею привычку ежесекундно меняться – быть может, неуловимо, однако всем моим портретам чего-то недостаёт.
...Сдаётся, Гусеница удовлетворился подробным сравнением, потому что глаза у него растерянно забегали. Он теребил наушники, пока те не съехали ему на шею, как ожерелье.
- Простите, Ваша светлость.
Я улыбнулся, нагоняя на него ещё больший ужас:
- Так-то оно лучше. У меня есть пять минут?
- Да-да...
- Вот и славно.
Хоть какая-то польза от моих фотографий...
На Земле мы были звёздами музыкальной сцены. Поклонницы пронзительно визжали от восторга при виде «Трёх Огней». Почему бы этому ошеломительному успеху не повториться и на Кинмоку? Я – всё тот же. Правда, рядом со мной сейчас нет Тайки и Ятэна, но разве я не лидер группы? Справлюсь самостоятельно.
Несложно привлечь к себе внимание аудитории. Куда сложнее удерживать его за постоянно выскальзывающий хвост.
Держись, Кинмоку! Сэйя Коу сейчас всем покажет...
- Останови музыку, - Гусеница послушался моментально, наверное, предположив, что я располагаю полномочием применять силу по поводу и без.
Танцпол недоумевающее загудел, когда буханье сменилось благодатной для моих ушей тишиной. Разноцветные огоньки замерли, не доплясав. Я встал во весь рост на колонке и заговорил:
- Добрый вечер всем.
Донёсся свист. Плохая освещённость делала из меня довольно наглую «тёмную лошадку», которая по неизвестной прихоти не даёт расслабиться мирному населению столицы. Ничего, население как-нибудь переживёт – для них же стараюсь!
Не помню, что точно я плёл. Язык у меня вообще подвешен хорошо и именно той стороной, какой нужно. И сначала я думал, что с каждым произносимым мною словом эти люди всё ближе и ближе подходят к моменту прозрения и раскаяния...
- ...Я хочу спеть песню о любви. О великой любви, которая не знает преград. Я посвящаю её одной девушке... из далёкой системы. Оданго, пусть ты меня и не услышишь, но это всё для тебя. Потому что я тебя люблю.
Эта песня сочинена мной давно. Мы ещё были на Земле, когда в голову внезапно пришли слова и мелодия.
Галактика различий, бездна несовместимых противоположностей... Моя любовь породила немало интересных творческих замыслов. И возжелай я пойти по стезе стихоплётства и песнесложения в своей Империи, моя карьера развивалась бы очень стремительно.
Крик души, облечённый в рифму – вот что такое песня. Во всяком случае, моя песня. Она – единственный возможный выход для накопившейся внутри боли... А вы не знаете, что любить – больно? Любить почти так же больно, как и зашивать резаные раны без наркоза. Только раны всё-таки затягиваются, а любовь... Каким же ещё может быть чувство к вечно прекрасной девушке, как не вечным?
Вначале все собравшиеся даже слушали, как будто впервые в жизни столкнулись с пением без аккомпанемента. Ну, такой возможности тоже нельзя исключать из рассмотрения... Акапельное исполнение – штука опасная. Здесь сразу видно все огрехи – они ничем не маскируются, - и поэтому почти никто не идёт на риск. Голос должен сам из себя создавать мелодию, он – мощнейший и самый гибкий из существующих музыкальных инструментов. Но, как правило, чем мощнее инструмент, тем сложнее им пользоваться...
Я пел вживую. Если бы куколка могла меня услышать... Говорят, женщины любят ушами. Интересно, а в этом деле Мамору может со мной конкурировать? Скорее всего, нет. Петь серенады под окном у любимой – занятие для романтиков вроде меня. Мамору – не романтик. Он прагматик, каких свет не видывал. Плащ, маска и роза – простая декорация. Я же его видел! Такой человек может заниматься всем, чем угодно: строить дворцы, руководить банком и так далее и тому подобное, вплоть до конвейерного изготовления зубочисток. Но совершать безумные поступки во имя любви – за этим к нему не стоит обращаться. Впрочем, и мне толку от моей романтичности, скажем прямо, никакого. Так что неизвестно, чей подход лучше. А, любой подход хорош, если он ведёт к сердцу Оданго...
Я дошёл до второго куплета. Из полутьмы вылетело что-то твёрдое и тяжёлое и угодило мне в плечо. Песня оборвалась. Меня прогоняли! Я захотел сказать, как и при разговоре с Гусеницей, кем являюсь, но толпа шумела так громко, что перекричать её было нереально.
Затем они перешли к более решительным действиям, и я опомниться не успел, как уже оказался свергнут с колонки на пол. Выступление завершалось на трагической ноте, а покорные слушатели превратились в драчливых критиков. И я заработал несколько болезненных затрещин, пока не спохватился и не начал отвечать взаимностью «почитателям» моего скромного таланта. Но «почитателей» было заметно больше. Применять против них силу воина я счёл недостойным – свои ведь, как можно! Оправдываться за это потом перед Оливией не хотелось...
На плечо что-то рухнуло – я крутанулся и выбил бутылку из рук нападавшего. Бутылка разбилась, заставив всех отскочить. И тут же затылок ожгло новым сокрушительным ударом. Завертелись тигровые круги перед глазами...
Всё ещё пребывая в сознании, но почти потеряв координацию движений, я обернулся. Слишком медленно. Затылок прошила ещё одна огненная вспышка. Хорошо иметь высокий болевой порог... Голова трещала. Этот треск оборвался с четвёртым ударом, когда я потерял слух и сконцентрировался на том, чтобы устоять на ногах. О контратаке не могло быть и речи! Четвёртый удар мог меня убить...
- Милосердие...
- Тайки... – выдохнул я, теряя контроль и оседая вниз.
Ночь сомкнулась над моей разбитой головой...

***

Мы на месте. Ты дома, куколка. Я выполнил своё обещание.
- Ты довольна?
- Спасибо, Сэйя.
Ты рада. Твой принц тебя, наверное, уже обыскался.
- Прости меня, Оданго...
- Давай не будем об этом! – весело предлагаешь ты.
- Хорошо, давай не будем.
Почему мы с тобой находимся перед дверью его квартиры? Я нёс тебя домой, но не к нему.
Дверь открывается бесшумно, и перед нами возникает он. Мамору.
- Усако... Усако!
На его месте я бы до потолка прыгал, а он выражает всего-навсего своё удивление твоему чудесному возвращению. Странный человек. Мне никогда его не понять... Да не очень-то и надо!
- Усако, как хорошо. Я тебя везде искал.
Искал он... Нечего было вообще позволять тебе прощаться с нами! Ты чего молчишь, Оданго? Не стой. Иди и обними своего избранника... Раз уж он сам не рвётся тебя обнять.
- Мамору, я... – твой голос дрожит, как заячий хвост.
Маленькая... Куколка... А этот твой... кхм... принц медленно соображает! Это чудовищно.
- Мамору, ты бы хоть... – я пытаюсь дать ему добрый совет, и он переключается на меня.
- Ты?! – вот она где, настоящая страсть. Только страсть убийственная... – Ты украл у меня Усако! И ты ещё смеешь являться сюда?! А ну, проваливай подобру-поздорову!
Ты пробуешь сказать что-то в мою защиту. Оданго, ты же видишь – Мамору бессмысленно переубеждать. Он какой-то... припадочный...
- Прости, Оданго, мне лучше уйти, - вежливо улыбаюсь я. – Ты дома...
- Как ты обращаешься к принцессе?! – у-у, да, припадочный... – Она для тебя «Её Высочество», заруби себе на носу!
Когда я гляжу на тебя, мне хочется добавить, чтобы ты не боялась. А если уж совсем честно и откровенно... Ну ты и жениха себе выбрала, куколка!
- Что у тебя с ним было? – он грубо хватает тебя за плечи. Это у вас любовь такая, да? Ей-богу, ужас какой! Я готов его убить!
- Отпусти её немедленно! – я тоже начинаю грубить.
- Ты мне указываешь?! – он взвинчен и совершенно неуправляем. Его можно терпеть? Ты его терпишь?! Ты сущий ангел, Оданго. – Отвечай, что у тебя с ним было?
Это уже не шутки! Мне стоит вмешаться. И я вмешиваюсь, потому что очень сильно люблю тебя.
Он выпускает твои плечи, и ты тут же принимаешься растирать их руками. Он непростительно жесток с тобой!
- У неё со мной ничего не было, можешь не взводиться. Но орать на Усаги я тебе не позволю, - жёстко произношу я.
- Ты кто такой, чтобы меня поучать?!
В день побега он показался мне более надёжным и спокойным. Теперь же это какой-то маниакальный ревнивец. За что ты его любишь?!
- Пока что поучаешь только ты, Мамору. Твоя девушка верна тебе. Если бы она меня любила так, как она любит тебя...
- Заткнись!
Оданго, почему ты говорила, что на любовь не обижаются? А твой парень на мою любовь к тебе обиделся. И, видимо, на обиду у него выработан условный рефлекс, напрямую связанный с беззаконным рукоприкладством.
Я хочу ударить его в обратную, но боль в голове так сильна, что меня выкидывает из сновидения...

***

***

***

ь, я удивился. Вот кем-кем, а мальчиком меня пока что никто не называл.
- Мальчик, ты вполне здоров – хватит валяться.
- Чего пристали? – забормотал я. – Мальчик, мальчик. Какой я вам к чёрту мальчик?!
- Ну а кто? Девочка, что ли?
- А если я скажу, что девочка, вы оставите меня в покое? Тогда я – девочка. Подайте мне мою брошку, и я покажу наглядно...
- Сэйя, ты сейчас нарвёшься на грубость, - хихикнул Ятэн и, судя по ощущениям, двумя пальцами зажал мне нос. – Поднимайся.
Поневоле проснёшься, когда становится нечем дышать.
- Уйди, - прогундосил я.
В ответ Ятэн закрыл мне и рот, через который всё-таки проникало немного воздуха. Я послушно куснул его за ладонь. Он вскрикнул, но от своей цели не отступил и положил мне на лицо подушку.
- Ты совсем очумел?! – подушка отлетела в сторону, а я сел на постели.
Несколько секунд мы с Ятэном разглядывали друг друга, после чего я, чувствуя в себе явный переизбыток сил, схватил другую подушку, вскочил и с воплем незамутнённого детского счастья погнался за «живым будильником». «Будильник» смеялся взахлёб, то и дело спотыкался, укрывался за предметами мебели. Мы бесились, пока моё орудие убийства не зацепилось за острый угол. Снегопад из пуха и перьев был великолепен.
Смех Ятэна перешёл в какие-то стенания. Я выпустил опустошённую наволочку, подошёл и щёлкнул его по носу.
- Сразу видно: здоров, как нолс.
Я не поверил своим ушам:
- Как кто?!
- Ну, нолс – животный.
- Ты хотел сказать: животное? Но я не знаю никаких нолсов!
Вру: с нолсами я знаком лично. Я сам их придумал, когда утешал Оданго. Причём во сне, и Ятэну неоткуда было узнать.
- Ятэн, кто такие нолсы? Кто это – нолс? – на разные лады допытывался я.
- Странные вещи ты говоришь, Сэйя, - ну чисто академик! – Нолс – это же... «Слон» наоборот! – и он улыбнулся от уха до уха – понятно, что у человека всё нормально на личном фронте.
- А откуда тебе...
Оно из двух: либо я болтаю во сне, либо грань между сном и явью потихоньку стирается. И мне очень захотелось, чтобы правдой оказалось второе. Ведь тогда я и впрямь смогу повидаться с Оданго и... Вдруг?
- ...Вот видите, Принцесса? Я же говорила, что это подействует на него моментально. Мальчик, тебе уже лучше?
Я похолодел. «Мальчик»?! Разве не Ятэн меня назвал... Я обернулся и понял: не Ятэн.
В креслах у окна сидели и вели светскую беседу принцесса Оливия и... Галаксия?!
- Д-доброе утро! – запинаясь, поприветствовал я их, прокручивая в голове дикие события последних минут. – Как поживаете? – что-то глупее сложновато было придумать.
- Уж получше тебя... Сэйя? Тебя так зовут, мальчик?
- Да, но почему вы зовёте меня «мальчиком»?
- А как ты предпочитаешь?
- Ну, хотя бы по имени, - скромно ответил я, вспомнив, что вообще-то «мальчиком» меня обозвала Золотая Королева сэйлор-воинов, а указывать ей я не имею никакого права. Конечно, власть Галаксии неофициальна, но, как показывает опыт, отношения с ней лучше не портить. Себе дороже.
- Добрый вечер, - на место моего позора прибыл Тайки, вынудив меня опозориться ещё больше.
- Вечер? - упавшим голосом спросил его я. Он кивнул.
- А у вас плановый осмотр?
- С чего ты так решил? – напрягся я, почуяв, что сейчас опозорюсь так, что вовек не разгрести. Как ни странно, угадал.
- Ну а по какому случаю ты тогда раздетый гуляешь?
За плечом хрюкнул отчаянно сдерживающий себя Ятэн. Оливия потупилась, будто её и нет; а Галаксия... Галаксию сложно шокировать – моего не до конца одетого тела тут было явно недостаточно.
Я юркнул за шифоньер. Но это было ещё не всё!
- Я чего пришёл, - со спокойствием удава продолжал Тайки. – Сэйя, к тебе там делегация. Их не хотели впускать, но они стремятся повидать тебя всеми правдами и неправдами.
- Откуда делегация? – уже более уверенно, ощущая надёжное прикрытие шифоньера, спросил я. Куда-либо выходить я потребности не испытывал.
- Не знаю. Говорят, извиниться пришли.
- За что?
- Ты так и будешь через меня с ними общаться? – терпение Творца закончилось.
- Нет, - рявкнул я на него. – Давай я к ним в таком виде выйду!
Ятэн сдержанно умирал от смеха. Я слышал его горловые всхлипы по ту сторону шкафа, и мне хотелось провалиться! А ведь он первый начал!..
- Тайки, пошли их, - я скорчил жалостливую физиономию, что, при учёте моего положения, не составляло большого труда. – Пусть завтра придут.
- Они уже неделю приходят. Отпусти их души на покаяние – и пусть идут на все четыре стороны!

Делегация состояла из уже подзабытого мною Гусеницы (правда, без его лопоухих наушников) и ещё семи мускулистых парней, которые выстроились в две неровные шеренги и с видом ударников тяжёлого умственного труда предавались ожиданию. И отвлекать их от этого благого занятия мне не очень хотелось. Но Тайки мудро отрезал мне все пути к отступлению:
- Господа!
Я обновлённым взглядом посмотрел на «господ» - те тоже впервые осознали себя «господами». Тайки излишне вежлив с окружающими, как будто он каждому крупную сумму денег должен.
- Господа, это вы добивались встречи с его светлостью господином Коу?
- Да, сэр, - ответил Гусеница.
Ему очень не хватало его наушников – было заметно, что он не привык надолго с ними расставаться. Подозреваю, что снимал он их только тогда, когда шёл мыть голову, и без вторых ушей ощущал себя беззащитным перед внешним миром.
А вообще Гусеница сейчас производил на меня хорошее впечатление. Эдакий простоватый паренёк. Русоволосый, сероглазый; с маленькими, аккуратными розовыми ушами, слегка курносый... И прозвище «Гусеница» к нему уже не клеилось.
- Я перед вами, - сказал я.
- Мы пришли попросить у Вас прощения, сэр, – говорил один Гусеница, все остальные вели какую-то глубинную мозговую деятельность.
- Я вас прощаю...
- Вы даже не спросили, за что.
- А то у меня память короткая, - я коснулся почти залеченного плеча. Иных комментариев не требовалось.
- Так Вы прощаете нас, сэр?
Сказать бы ему: «Бог простит»... Но это не будет искренним прощением. Так говорят, когда сами прощать не намерены или брезгуют своим оппонентом, проявляя некоторую склочность и стервозность.
- Да, прощаю.
Ну и что, что они меня не поняли? Не прощать их теперь? Дуться, фыркать и топать ногами?
- Спасибо... Сэр, а Вы... – парламентёр замялся.
- Что?
- А Вы не хотите записать свою песню? У Вас неплохой голос.
- Спасибо, не стоит.
- Но почему? Вы будете иметь успех и сможете хорошо зарабатывать, если...
- Я не спекулирую собственной душой.
Значит, их всё-таки проняло. Что ж, рад за них. Но эту песню я растиражировать не смогу – боюсь вместе с ней по частям распродать то чувство, которое поселилось внутри меня. А если я останусь без этого чувства, то смогу ли я оставаться самим собой?
Оданго... Это её песня. Никто не вправе посягать на неё!
Это моя душа. Я отдаю свою душу той, которую люблю. И только ей!
- Извиняюсь. Сэр, Вы приходите к нам в клуб – не такие уж мы и плохие, - напоследок пригласил меня Гусеница. Его сопровождающие стабильно молчали. Чего он эту гвардию бодибилдинга сюда притащил?! – Споёте нам что-нибудь...
Сначала бьют, а потом думают...
Делегация протопала на выход, оставив меня одного.
- Ты только что профукал свою славу, - подытожил Тайки, подходя ко мне сзади.
А нужна ли слава тому, кто её не ищет? Я ищу совсем иное. Я жду, что на мой отчаянный зов откликнется один человек... одна девушка... Я буду утверждать, что творю исключительно для своего удовольствия, но в корне-то лежит она – самая истинная из всех имеющихся истин. В корне лежит моя любовь и стремление быть поближе... к ней... Это горько-сладкое, тягучее сумасшествие – я завишу от него в той же мере, в какой оно не зависит от меня.
- Какую славу? О чём ты? – усмехнулся я.
- Тогда идём, - гибко сменил тему Творец. – С тобой изъявила желание говорить наша незваная гостья.
- Не успел оклематься – и уже сразу на все стороны меня растрепали. А про что разговор?
- Подозреваю, что не про нолсов, - с самым серьёзным выражением лица ответил он.
- Не смешно, - скуксился я.

назад