Моя любимая


***

Я пинком открываю дверь кафе. Во мне бушует шторм!
На нас с тобой оглядываются, и ты просишь, чтобы я вёл себя потише. О том же самом просит меня и охранник. А меня тянет встать на голову, пройтись колесом или выкинуть что-то ещё из той же безумной серии.
Отчитай меня, обругай, прилюдно ударь по лицу – внутри меня всё поёт и пляшет. С сегодняшнего дня я – твой. Я и до сегодняшнего дня был весь целиком твой, но теперь всё по-другому. Ты свободна, никакому Мамору ничем не обязана.
- Не печалься, куколка!
Эйфория... Приступ – один из тех, которые обычно завершаются разочарованием и крупными неприятностями. Но сейчас мне проще вести себя так, нежели пытаться оценить происходящее более или менее объективно.
- Сэйя, ты здоров?
Я смеюсь. Мне давно не было так хорошо, как сейчас здесь с тобой.
- Я превосходно себя чувствую... чего не скажешь о тебе. Оданго, прекращай ты это дело!
Твои глаза наполняются слезами.
- Сэйя, он... Мамору...
Не всё так просто, как кажется. Мамору пока не ушёл из твоей жизни. Есть же такие изверги – что собаки на сене. Он с тобой расстался, а ты всё равно на меня не смотришь!
Меня пронзает и твоей, и моей болью, сплетающимися в единое целое, и я, к вящему удовольствию охранника, больше не настроен крушить это милое заведение.
- Забудь его... пожалуйста...
- Пять минут назад ты доказывал мне, что я и Мамору созданы друг для друга, - изумляешься ты.
- Мало ли, что я доказывал! – я пожимаю плечами и пододвигаю тебе стул.
Заказываю то мороженое, которое ты обожаешь. Я знаю все твои вкусы. Я готов всю жизнь исполнять твои прихоти. Но к этому не готова ты. Ты не думаешь обо мне, как о возлюбленном. Друг – моя верхняя планка в твоём рейтинге...
- Дай мне шанс...
- Что? – ты отвлекаешься от вазочки. – Прости, не поняла.
- Оданго, позволь мне... – горло сдавливает невидимым арканом.
С языка вот-вот сорвётся: «Мамору тебя не любит! Тебя люблю я!». Но не срывается.
- Всё хорошо?
Ты вроде уже забыла про своё горе. Как же мало нужно, чтобы тебя утешить.
- Да, куколка, всё хорошо... Можно я тебя поцелую?
Я играю в опасные игры. Вот сейчас ты встанешь и уйдёшь, а я тут останусь, как дурак... Впрочем... Почему «как»?!
- Раньше ты не спрашивал.
- Раньше ты бы точно не согласилась! – парирую я.
- А теперь, значит, соглашусь? – ты никогда не остаёшься в долгу.
- Ну, я подумал... – что со мной? Что с тобой?
- Можно...
- Что? – ты не дублируешь свой ответ, но мне понятно без слов.
Я обхожу столик и склоняюсь к тебе. Если ты меня оттолкнёшь...
Почти касаюсь твоих губ – расстояние в какой-нибудь миллиметр. Преодолеть его – и Мамору будет не нужен. Это просто: принц – тот, кто рядом с тобой; тот, кого полюбишь ты.
Я снова верю в то, что однажды ты влюбишься в меня и... сама мне об этом скажешь...
- Оданго, люби... – я не произношу до конца.
Ты притягиваешь меня... непреодолимо... не очень-то и хотелось сопротивляться...
Мой первый счастливый сон...

***

Как долго человек может быть счастливым? Час? Два? Целую вечность? Никто никогда не засекал. И что же нужно, чтобы подарить человеку счастье? Нет ведь статистики: в такой-то час такого-то дня такого-то года обсчастливился такой-то товарищ по такой-то причине.
Для частичного счастья, выражающегося в хорошем настроении, лично мне хватило одного приятного сна. Почему я не могу заснуть навечно?
- Иди, - Тайки распахнул передо мной дверь. С каких пор он у нас швейцаром на полставки?
- А ты разве не пойдёшь?
- Звали одного тебя – топай.
- Да что за жизнь такая?! Вот увидишь, на меня опять понавешают охапку поручений! – быстро кончилось внезапное счастье... – Лучше бы я согласился на предложение делегатов.
- Раньше надо было думать.
О чём там думать? Ну, пришли всей толпой на покаяние. Ну, отвесили от щедрот пару добрых слов о моих вокальных данных – тоже мне, открытие... А в смысл они разве въехали? Я для того на рожон полез, чтобы удаль свою молодецкую показать? Да я ведь сам себя хотел убедить в том, что люблю по-настоящему...
Что же есть любовь? Наверное, музыка. Душевный ритм. Болезненный и приятный одновременно.
Что же есть любовь? Наверное, удача. Прекрасная случайность и завораживающее совпадение.
Что же есть любовь? Наверное, истина. И умолчать о ней – значит соврать самому себе. Так пусть все знают!
- ...Мальчик, собирай свои пожитки. Завтра ты отправляешься в путь вместе со мной, - ошарашила меня Галаксия.
Я покосился на Принцессу: мол, чего это в её владениях чужие распоряжаются судьбами её приближённых? Но Оливия не собиралась возражать гостье.
- Простите, госпожа, не соизволите ли Вы объяснить, с какой стати я должен сопровождать Вас? По-моему, моё место здесь, - вспыльчиво затараторил я.
Галаксия не переменилась в лице, хотя ей очевидно сделалось неприятно. Она тряхнула золотистыми локонами – мне послышался тоненький перезвон, как будто волосы и впрямь были отлиты из благородного металла.
- Мальчик, а ты не считаешь себя обязанным мне? – тактично спросила она.
- Чем?
- Жизнью!
- Она спасла твою шкуру, Сэйя, - за спиной у Оливии нарисовался Ятэн. – Мы ничего не могли сделать для тебя, но Её Величество появилась вовремя...
- ...И принесла с собой чудесное лекарство от всех болезней! – сварливо закончил я. – Земной Вам поклон!
- Поклоном ты не расплатишься, - тоном опытного ростовщика остудила меня Галаксия. – Такие долги искупаются только верной службой...
- Снова здорова, - терять было нечего. – Отдай мне своё звёздное семя! – замогильным басом провыл я.
Ятэн не мог с собой справиться, а поэтому отвернулся лицом к стене, игнорируя презрительно-гневные взгляды, бросаемые на него Оливией. Тайки было хоть бы хны...
- Звёздное семя оставь себе, - оценила шутку Золотая Королева, - и собирайся. Мы отбываем сегодня.
- Я так понимаю, моего мнения никто не спрашивает... – я на последнем издыхании качал права.
Это же рабство! Нельзя так с живым человеком обходиться. Вот, например, пойдёшь гулять и на полчасика на скамеечку присядешь. Вставать надумаешь, а скамеечка тебе: «Плати!». Рыночная экономика...
Но почему терпит Принцесса? Её вовсе не дорого спокойствие Империи? Я крупный специалист по вопросам безопасности... Вот здесь Ятэн съязвил бы, что тот, кто не умеет обезопасить себя, навряд ли сможет обеспечить соблюдение законов в масштабах целого государства. Но Ятэн молчал, уткнувшись в стенку.
- Ты обязан, - скупо проронила Галаксия.
И на короткий миг я увидел в ней ту Галаксию, которая завоевала добрую половину Вселенной. Стало жутко. А я над ней прикалываюсь... В ней Силы столько, что впору с Создателем соперничать. Разозлю её – чего доброго, пойдёт она опять войной против Империи... и никто не узнает, где могилка... могилки...
Кто эта женщина? Сэйлор Галаксия. Королева... Хотя никто её в королевы по-демократически не избирал. Она сама себя назначила по праву сильнейшей.
Она – носитель Хаоса из сбывшегося пророчества. Такой отпечаток враз не смывается.
- Обязан... И что мне нужно будет делать?
- Ты будешь мне служить.
- Уже понял. Браслеты? – обречённо полюбопытствовал я.
- Зачем? – прозвучал ответ. – У тебя свои есть.
Обухом по голове.
- Какие свои?
- Мальчик, собирайся...
- Дался Вам этот «мальчик»! Я про браслеты не понял! – требовал я, сгорая от любопытства.
- Благоразумнее было бы подчиниться... – не обращаясь ни к кому конкретно, подал голос застывший около двери Тайки.
Меня никто ни во что не желал посвящать. Меня просто сбагривали на какую-то постороннюю службу. Я так им всем приелся? И чем я буду заниматься у Галаксии? И, наконец, куда она держит путь?

...Я вышел на главную площадь с рюкзаком за плечами и угрюмо оглядел собравшихся проводить меня в дальнюю дорогу. Оливия с Ятэном составляли милую парочку... Вот ведь олух! Я так и не разузнал, что между ними произошло! Когда сегодня я открыл глаза, у них всё шло хорошо. А я всё собирался, собирался выведать подробности, да так и не собрался...
Тайки стоял чуть поодаль от них. Взгляд его выражал полную отчуждённость и немного – высокомерную скуку. Девушка из него в своё время была что надо, а парень получился слегка ущербный.
Площадь от края до края была заполнена зеваками. Народ требовал зрелищ.
Я поправил лямки рюкзака и направился к своим.
Это ужасно напрягает – идти по живому коридору, слыша чужие пришепётывания, обсуждение собственной внешности и варианты ближайшего будущего в исполнении тех, кто ничего о твоей персоне не знает. Но я шёл, больше всего на свете боясь случайно оступиться и услышать сумбурную лекцию о плохих дорожных приметах. Ведь если говорить о плохом, оно и сбывается. А если говорить о хорошем... опять же сбывается что-то плохое!
Сначала я подошёл к Тайки.
- Их нельзя разогнать?
- Сам знаешь, что нельзя.
- Зачем вы объявили, что я улетаю?
- А как прикажешь объяснять, куда подевался временно занимающий пост...
- Хватит!.. Ты не знаешь, я надолго исчезаю?
Слышал бы нас кто-нибудь...
- Воин!
- Минутку, если можно, Принцесса... Ятэн!
Я с белой завистью наблюдал, как наш влюблённый извиняется перед Оливией, не забывая приложиться губами к её ручке. Что ни говорите, а во всём этом есть и моя заслуга! Да, Сэйя, Родина тебя не забудет...
- Так, Ятэн, спрашиваю тебя: ты не в курсе, надолго ли я вас покидаю?
- А я откуда... – он удивлённо заморгал. У меня начинался нервный тик.
- Да оттуда! Ты постоянно находишься рядом с Принцессой. Я не верю, что Галаксия даже ей ничего не сказала!
- Так я что...
- В том и дело, что ничего! Я ему личную жизнь наладил, а он...
- Конечно, спасибо, - опомнился Ятэн. – Если бы не ты, я бы никогда не занял эту должность. Ты же знаешь, как я стесняюсь о чём-нибудь просить.
- Должность?
Сердце моё опустилось куда-то ниже колен.
- Благодаря твоему вмешательству я стал лейб-медиком Её Высочества, - пояснил Целитель, наливаясь гордостью до краёв.
Стараешься для него, стараешься. А получается вот так: лейб-медик. Лучше бы просто «лейб».
Я захохотал. Когда плохо, нужно смеяться. Снимается стресс. Чтобы снять мой стресс, потребовалось бы заниматься смехотерапией несколько часов без остановки.
- А я-то думал... Лейб-медик! Признался он Оливии – ага, сейчас! Это как же нужно с девушкой разговаривать, чтобы до такого договориться? Любит он её, с жизнью расстаётся на каждом шагу из-за любви, ревнует... Нет, я улетаю отсюда и правильно делаю. Я тут с вами больше не могу! Один из себя айсберг изображает, - я зыркнул на Тайки, - другой на почве стеснительности в лекари подался. Все – праведники, добродетельные люди... А я – сумасброд, грешник, сохнущий по чужой девушке! Самое место мне на посылках у Галаксии. Оливию, правда, жаль. Окрутит её какой-нибудь коротконогий хмырь из соседнего королевства – будете ему прислуживать. А ты, Ятэн, ещё и локти себе пообкусаешь!
Я изобразил на лице самую дружелюбную улыбку из своего неприкосновенного запаса и побрёл по направлению к Оливии и Галаксии, которые, надеюсь, не слышали ни слова из нашей братской прощальной беседы (я старался говорить тихо).
Мысли в голове перемешались. Никогда ещё я не был настолько не согласен со своими друзьями и далёк от них. Состояние души было неправильное. Не плохое, не хорошее, а неправильное.
Все мы не правы: Тайки достал своей холодностью, Ятэн – неясностью своих целей, а я... это вообще отдельная песня...
Итак, мы вернулись к тому, с чего начинали: трио раскололось, пути разошлись.
- Мальчик, пошевеливайся, - подогнала меня Галаксия. – И зачем ты тащишь с собой этот багаж? Он же помешает. Чем меньше у нас будет вещей, тем легче путешествовать.
- Может, мне раздеться, чтобы облегчить нашу поклажу?
- Хорошая мысль.
У Галаксии вообще с собой ничего не было. И одета она была во что-то лёгкое, что приличные люди называют пеньюаром, но не верхней одеждой.
- Ты простился с братьями, Воин? – Принцесса нервничала.
- А то как же... Извините, а Ятэн правда теперь Ваш лейб-медик?
- Да.
- Тогда я спокоен. Не отпускайте его далеко, Ваше Высочество, в особенности на всякие мосты... Да, а мост не разрушили? - вдруг вспомнил я.
- Нет. Творец запретил.
Вот так новости. Запретил он. Давненько никто с этого моста в речку не прыгал?
- Всё до моих рук... Ничего, вернусь – займусь этим вопросом основательно, - пообещал я, косясь на Золотую Королеву. Та вроде бы не возражала против моего гипотетического возвращения.
- Желаю удачи, - и Оливия отступила в сторону.
- Летим, мальчик! – позвала Галаксия, устремляясь высоко в небо золотой искрой.
Хорошо улетать, когда оставляешь на месте отправления какое-то незавершённое дело. Это лишний повод однажды вернуться, чтобы его завершить.

***

С неохотой отрываюсь от твоих губ и наблюдаю за тем, как ты себя поведёшь. Может, это просто всплеск эмоций, и ты не отдаёшь себе отчёта в том, что делаешь? Я слишком тороплю события.
- Ты – мой сон. Самый чудесный и сладкий. Оданго... Я боюсь, что всё это в один прекрасный момент оборвётся...
- Нет, не говори так. Я не уйду, никуда от тебя не денусь.
- Не позволяй мне проснуться, - заворожённо шепчу я. – Только не пробуждение – его я не переживу...
- Всё будет хорошо, - ты обращаешься со мной, как с маленьким мальчиком, свалившимся с велосипеда. – Всё будет хорошо.
- Ты серьёзно? – я хочу убедиться...
- Серьёзно.
- Правда?
- Правда.
Весь мир не стоит и доброго слова, если любовь оставлена без взаимности. В противном случае мир доброго слова стоит. Даже целых трёх добрых слов...
- Я тебя люблю!

***

...А потом было приземление. Оно оказалось приятным и слегка щекотным.
Пшеничное поле ударило по пяткам, пропуская дрожь через весь позвоночник. Переспелые колосья согнулись, приветствуя нас. И не будет ничего необычного в передаваемых из уст в уста легендах о таинственных узорах на фермерских полях.
Но, вероятнее всего, в здешних краях не водится фермеров, равно как и иных представителей расы человекоподобных. Это место пустовало... Оно не несло на себе кровавых следов – следовательно, никто здесь никого не истреблял.
Планета (или даже огромный неизведанный мир) была юна, её пора младенчества ещё не завершилась.
«Вот что должна увидеть Оданго!» - сформировалось в голове.
Размышления плавно перетекли в другое русло, касающееся моих недавних приятнейших сновидений. Выдернуть меня обратно в реальность составило сложную задачу даже для моей могущественной спутницы.
- Ты не спросишь, где мы?
- Да, а где мы? – почти миролюбиво заговорил я.
- Думаешь, это обыкновенное пшеничное поле? А это не обыкновенное поле, - в Галаксии мучительно неторопливо погибал рекламный агент.
- Пшеничное поле... Оно радиоактивное?
- Нет, мальчик, оно чистое. Нетронутое, свежее...
- Я понял. А что от меня требуется?
Неужто она приволокла меня сюда, чтобы про колоски побеседовать?! Значит, что-то есть в этих колосках покруче радиоактивности.
- Скоро сам увидишь.
- А можно погулять по округе?
- Сядь и жди! – приказала она.
Чего «жди»? Но я сел и стал ждать.
Пшеница вымахала высокая, и, усевшись на скрещенные ноги, я потерялся среди колосьев. Стебли вальяжно покачивались на ветру, кланяясь друг другу зерновыми головами. Цвет у них был... Не жёлтый. Не такой, как у той пшеницы, что мне доводилось видеть. Я долго приглядывался...
- Они что, прозрачные? – обратился я к Галаксии.
- А ты лишь сейчас заметил? Это ещё не всё. Ты их потрогай. Аккуратно, не сломай!
Я запустил руку в прозрачно-золотистые заросли.
- Пшеница как пшеница...
- Ты поглубже пощупай.
- Пшеница как пше... – и тут я нащупал.
Среди гибких стебельков был один, который не гнулся. Я со всеми предосторожностями разгрёб обычные колоски. Этот стебель был прозрачен, как и все его соседи, но казалось, что внутри него пробегают миниатюрные молнии. Что же о несгибаемости, то даже очень сильные порывы ветра, заставлявшие все растения на поле согнуться до земли, не могли покачнуть его.
- Нашёл?
- Нашёл. А что это?
- У тебя нет никаких версий?
- Версии есть всегда. Вопрос в том, верны ли они.
Галаксия появилась из пшеничного леса рядом со мной.
- Мальчик, почему ты всегда такой грустный?
- Я – грустный?!
У меня глаза такие. Они тёмные, и поэтому всем думается, что я серьёзен и печален. Вообще-то я имею совсем другой склад характера. И выясняется это в процессе непосредственного общения.
Но сейчас не до балагурства. Я и правда печален. То, что каждую ночь я вижу Усаги... И то, что каждый день я не могу её видеть... То, что во снах она наконец стала проявлять свои нежные чувства ко мне... И то, что наяву она их не проявляет...
Сложно. Сложно разобраться в двойственности мира. То, что мы хотим видеть, и то, что мы получаем – две большие разницы. Потому-то мне и не хочется просыпаться.
- Внимание, - Королева напряглась и подняла вверх указательный палец. – Начинается.
- А?
Непоколебимый колосок внезапно рванулся вверх, и с него посыпались зёрна, не сумевшие удержаться. А оставшиеся стали набухать, вбирая в себя все соки земли. Почва с глухими вздохами покрывалась трещинами, а колос рос дальше. Зёрна одно за другим лопались от переизбытка влаги, вода выплёскивалась из них, тут же впитывалась в почву и вновь всасывалась жадным растением. И вот – осталось одно зерно. Оно надувалось, надувалось, надувалось... Мой рот открывался шире, шире, шире... Издав чистый высокий звук, зерно прорвалось, выплеснув не меня лишнюю воду. Раздался крик, который нельзя было классифицировать ни как горестный, ни как радостный, и из зерна выбрался младенец. Он деловито огляделся и, узрев Галаксию, протянул к ней ручки, словно к родной мамочке.
- С Днём рождения, Вита, - тепло улыбнулась та. – Вот мы с тобой и встретились.
Королева подхватила ребёнка на руки. Колос уменьшился до начальных размеров, а после ушёл под землю, как если бы оттуда его потянули за корень.
- Не хило, - оценил я. – Что это было? Не поверите, но я всю жизнь думал, что дети появляются на свет... э-э-э...
- Как?
- Ну уж точно не из пшеничных колосьев!
- Всему-то вас, мужчин, учить надо.
- Мужчин? Но я же... – я замешкался, вспомнив про сэйлор-фуку, - девушка...
- А кем ты себя ощущаешь?
- Разве это важно?
В нашем мире важно то, кем считают тебя другие. А ты изволь, подстрой свою душу, а зачастую и тело, под их представления о том, какими им положено быть. Будешь доказывать, что не верблюд – такое про тебя сочинят, что век не отмоешься. А поплывёшь по течению – станешь тем самым, про кого рассказывали всякие басни.
Да, я превращаюсь в девушку... Но куда от этого денешься? Это правда. Я и был девушкой. Упрямой, как баран; с лидерскими амбициями... Возможно, немного – совсем чуть-чуть – симпатичной...
Раз – и я уже парень. И от этого тоже, надо сказать, никуда не денешься. Упрямство сразу стало именоваться не иначе, как дуростью – когда не видишь (или притворяешься, что не видишь), «куда прёшь»; лидерские амбиции – землепупием, то бишь эгоцентризмом... Симпатичный... А я симпатичный? Если я не нравлюсь Усаги, то – нет!
- Важно то, кем меня ощущает она, - поразмыслив, сказал я.
- Она?
Она. Чихать мне на всех. Важно для меня то, что обо мне думает Оданго. Больше меня никто не волнует.
- Ну, пусть будет она, - согласилась Галаксия, ставя младенца на ножки и не требуя уточнений по поводу «неё».
- А она умеет ходить?
- Вита всё умеет. Да, Вита?
Маленькая девочка рассмеялась и... пошла! Мало того, она заговорила!
- Хорошо, что ты меня отпустила, - она не картавила, как обычные дети её возраста. И вообще о возрасте заикаться было рано, поскольку новорожденная выглядела уже года на три, а разговаривала осмысленно, как десятилетняя.
- Ты кто? – спросил я у девочки. Та тряхнула отросшими за прошедшие пять минут каштановыми кудряшками.
- А ты кто?
- Знакомься, Вита: это Сэйя.
Девочка «доросла» лет эдак до пятнадцати.
- Витария Лейла Марика Ребекка Корделия де Рингерштосс, - без запинки оттарабанила она. – Сэйлор-воин в семнадцатом поколении.
- «Де Рингер» кто?
Галаксия где-то в чистом поле добыла длинный плащ и закутала в него наследную воительницу, более не искушая меня как мужчину. По её мнению, мне полагалось испытывать влечение к Витарии? Скажите мне, это мужская психология такая: вожделеть даже ту, которую не любишь, если подворачивается случай? Тогда я умываю руки. Ох, мужчины... Слабый пол!
- Де Рингерштосс. Зови меня Витой, ладно?
- Ладно.
- А ты давно родилась? – продолжала она.
- Девятнадцать лет назад.
Вита рассмеялась.
- А ты забавная!
Родилась... Забавная... Ты сейчас девушка, идиот!
- Почему же?
- Говоришь, девятнадцать лет? И все девятнадцать лет ты проторчала здесь, на этом астероиде? А почему не полетела к себе домой? Или у тебя нет дома?.. Ой, прости, я не нарочно. Но надолго ли ты здесь застряла?
- Вита, Вита! – остановила её Галаксия. – Тебе нужно собраться с силами, ведь планета Келлар далеко отсюда. Отдохнёшь у меня, а Сэйю потом помучаешь. Но не перегибай палку, а то он от тебя бегать будет.
Девушка запахнула плащ и шарахнулась от меня:
- Он?! То есть вот она - это он?! Какая мерзость! Не приближайся!
- Я и не...
- Сгинь!
- Но я не...
- Молчать! Никаких перебранок! Вита, отцепись от меня – никто тебя не укусит, - королева сэйлор-воинов по одному разгибала побелевшие пальцы вцепившейся в неё Виты. – Ты что, мальчиков никогда не видела?
- Так то мальчики, - проскулила девушка. – А тут мальчик, который под девочку маскируется.
- Я не маскируюсь! – оскорбился я. – И скрывать мне нечего!
Обратная трансформация тянулась непривычно долго, и я физически ощущал, как меняется тело: натягиваются, почти рвутся ткани и сосуды; кровь то приливает к голове, то уходит в кончики пальцев. Константой была душа. И сердце, которое стучало в рёбра и отпрашивалось «выйти».
Я – девочка? Я – мальчик? Когда как...
Вита, не выпуская руки своей покровительницы, вытаращилась на меня. Уверен, будь у неё чуть-чуть побольше храбрости, она бы меня ещё и ощупала. Но пока страх не отпускал её, я мог быть спокоен.
- Всё равно это не нормально!
- Кто бы спорил.
Я сделал шаг. Вита взвизгнула и спряталась за Галаксию.
- Дурочка, куда? Что страшного в этом мальчике? – увещевала Королева, но тщетно.
- То, что он может становиться и девочкой!
- И кто из них тебя больше смущает?
- Оба!
Галаксия посмотрела на меня, умоляя что-нибудь сделать, чтобы образумить несмышлёного сэйлор-воина в семнадцатом поколении. Я развёл руками: а что я могу? Эта особа тоже воспринимает меня как злостного извращенца, а я перед ней выпендриваться должен?
- Куда идти-то?
- Поднимайся на холм – там увидишь.
Если не можешь ничего поделать с проблемой – уйди от неё подальше. Если не можешь уйти подальше – отодвинь туда саму проблему.

***

Ты говоришь «да». В шуме твоего суматошного Токио «да» - не больше, чем шелест, но я слышу его.
- Я люблю тебя.
- Я тебя тоже люблю.
Неужели до такой степени просто? Как и всё гениальное...
- Почему ты улыбаешься?
- Я рада, что мы вместе.
- Я тоже.
Ты – движущая сила внутри меня. Ты заставляешь меня жить. Ты приказываешь мне быть Сэйей Коу.
Ты – источник моего вдохновения. Ты существуешь всегда и везде. Ты разрешаешь мне не притворяться кем-либо.
Ты – моё счастье. Просто позволь побыть рядом с тобой. Столько, сколько получится.
- Ты весь горишь, - я ловлю кайф от твоих прикосновений.
- Ты не лучше...
Не остывай...
Я могу дать тебе... ни много, ни мало – всего себя.
Я всегда буду рядом и никогда не предам тебя. Не бойся меня.
Как можно причинить боль человеку, которого любишь?
Мне никто кроме тебя не нужен, а ещё...
- Я не могу делить тебя ни с кем.
- Ты про Мамору?
Зачем ты опять о нём?!
- Я вообще. Тебе не надоело поминать его к месту и не к месту?
- Извини. Ты обиделся?
Обиделся? Нет. Но ты больше думаешь о том, что у тебя было с ним, чем о том, что у тебя может состояться со мной.
- Ты видишь, чем я отличаюсь от него? И от других парней?
- Конечно, вижу.
Нет, куколка, ты пока не видишь. Значит, всё впереди. У меня много сюрпризов и козырей, припрятанных в рукаве специально для тебя.
Я спешу. Я боюсь не успеть показать тебе, какой я. За одну ночь, в фазу быстрого сна, когда я вижу тебя в своих грёзах... Я навёрстываю время одиночества – долгие дни, когда меня затягивают в свои сети другие дела.
Но эта мизерная доля свободного времени принадлежит тебе. Нам. И я никого в этот сон не впущу!
Секунды перетекают... утекают сквозь пальцы невесомыми песчинками. Кажется, что их много, но они так шустро ускользают...
- Мне пора.
- Куда? – я крепче сжимаю твою талию.
- Сон заканчивается. Меня скоро разбудят.
- Оданго, стой!
Я обнимаю воздух и никак не могу разобраться...
- До завтра...
- Ты тоже видишь меня во сне?! Любимая!

***

Трёхэтажная постройка, которую я увидел с холма, представляла собой стандартное общежитие, но именовалось гордо – постоялый двор. Если говорить объективно, то двора-то как раз и не было – вместо него была пустошь, простиравшаяся от парадного входа до далёкой линии горизонта. Местами из земли торчали клочки дикорастущего кустарника, каковой можно встретить и на многих других планетах, в том числе и в системе Мерлина. Но это точно был не Мерлин! В Мерлине не существует такой планеты, с которой можно было бы в течение дня наблюдать смену трёх солнц на небосводе. Светила водили хоровод в течение двадцати часов, после чего следовала пятичасовая безлунная ночь, а затем всё повторялось сначала. Весьма утомительно.
Но отныне эта планета вообще и «постоялый двор» в частности были моим рабочим местом. Сама работа, как я понял, заключалась в том, чтобы содержать общежитие в порядке и помогать обустроиться постояльцам. Почему я так понял? А что ещё можно делать в голой степи с единственным жилым зданием? Когда я спросил у Галаксии, сколько мне придётся выполнять свои обязанности, она бросила ничего не значащее: «Смотря как ты будешь работать». Вот вам и исполнение трудового законодательства...
Постоялец пока был один... одна... Вита. Всю дорогу до корпуса гостиницы я шёл впереди, а она и Королева – в десяти шагах позади. Девушка смущалась, куталась в длинный плащ и смотрела в основном лишь на свои босые ступни.
«Какая мерзость!» - вот что она сказала обо мне. Честно, без лицемерия. Первое впечатление...
Изнутри гостиница пахла огромным количеством необитаемых комнат, свеженьким паркетом, краской и – в довершение к букету перечисленных ароматов – жасмином.
Галаксия провела Виту наверх, чтобы выбрать ей комнату, а я остался внизу. Выглянув в окно, я увидел тот самый холм, за которым раскинулось пшеничное поле. На поле, наверное, зрело много колосков, из которых впоследствии должны будут появиться сэйлор-воины.
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы открыть одну вещь: на поле возрождались те, кто пал в период многолетних войн сэйлоров – все бойцы, у которых Галаксия когда-то отобрала звёздные семена. Королева искупала грехи, помогая своим жертвам вернуться. Это объясняло скороходное взросление Виты до того возраста, в котором она была... убита... Без разумного толкования пока оставалось моё появление здесь. Банальное взыскание неоплатных долгов?

...Вита не спускалась два дня. Я хозяйничал на первом этаже: носился с различными делами, не покладая ног, и со всех рук мастерил себе весьма отдалённое подобие контрольно-пропускного пункта – а ну как завтра они начнут из колосьев вылезать! Но наступило завтра, а из колосьев никто не вылез.
Пришла моя начальница. Откуда приходила и куда потом уходила, она мне никогда не сообщала. Планета большая... Недотрога и гордячка Вита зря обозвала её астероидом. Конечно, смотря с какими мерками подходить...
- Здравствуй, мальчик.
- Виту Вы девочкой не называете. Я – Сэйя.
- Она не показывалась внизу? – Галаксия проигнорировала моё ценное указание.
- Нет.
- И сидит там голодная?
- Наверное, да.
- А ты на что?
- Я вам кухарка?
- Хам!
- Но не кухарка!
Я и без того два дня гонял пыль в пустых комнатах, чтобы ненароком не вызвать нареканий. Но если рассуждать здраво, то Галаксия меня с работы не выгонит. А выгонит – мне же лучше.
- Для себя-то ты готовил!
- Готовил. А нечего было клеймить меня извращенцем!
Все осуждать горазды. За собой бы последили.
- Я не голодна. А этому я близко рядом с собой находиться не позволю.
Вита стояла на самом верху лестницы. И сытой девушку назвать язык не поворачивался.
- Скажите пожалуйста... – фыркнул я. – Едва вылупилась, а туда же...
- Это я вылупилась?!
Вита повернулась и убежала, но уже через пять секунд прибежала обратно с длинным свёрнутым в трубку листом бумаги. Она рывком развернула его и ткнула мне в нос, забывая о том, что обещала близко не подходить.
- Это что?
- Гляди! Вот моё генеалогическое древо!
- Это его ты двое суток вырисовывала?
- Что?! – она побагровела и начала заикаться от злости. – Да без родословной тебя ни в одно сэйлор-сообщество не примут! А в одиночку шатаются по Вселенной одни бесталанные самоучки!
Самоучка – от двух слов: самостоятельно учиться. Чем плохо, когда человек стремится к чему-то, задействуя только свои персональные данные? Не было бы таланта, ничего бы не получалось. А когда получается?
- Отшлёпать бы тебя веником...
- Меня?! Веником?! Да я тебя в порошок сотру!
Тут Витария де Рингерштосс закатила глаза и молча приземлилась мне на руки, выпустив свои каракули.
- Что с ней? – остолбенел я.
- Голодный обморок. Неси её наверх.
Нести так нести. Меньше нужно было модничать и задирать нос.
Когда она не рычала на меня, Вита выглядела очень даже ничего, но как только открывала рот... Милейшее создание превращалось в злобную фурию. Ненависть её была почти осязаема.
- Она – первая... – сказала Галаксия, когда я уложил бесчувственное тело на постель. Сперва я не понял, но потом... – Случайно встала у меня на пути... Я не хотела... Такая юная, жизнерадостная... Её слегка задело энергией Хаоса, но и этой доли хватило... Не обижайся на неё.
Чтобы меня обидеть, нужно знать подход. Я по натуре своей незлобив, но Вита... Может, у неё травма детства или какие-то иные заморочки, но другие люди тут при чём? Зачем орать-то?
Но вот – лежит себе смирнёхонько. Почти как живая... И вроде не было конфликта.
- Она... – внезапно Галаксия вскочила со стула и прижала ладони к лицу.
- Вы не переживайте так.
Какую силу воли, выдержку нужно иметь, чтобы смотреть в глаза своей бывшей жертве?
- Я думала, что справлюсь.
- Хотите – я буду помогать Вам? Вы ведь для этого наняли меня? Вам страшно одной с ними? – как можно мягче спросил я.
- Мальчик, ты быстро растёшь.
- Прям как Вита.
Страшно? Нет, не страшно. Не боязнь. То чувство, когда смотришь в глаза человеку... и вы оба знаете о том, что случилось... Вы ждёте от своей жертвы страшной мести, а жертва вопреки ожиданиям не мстит. В пику вам улыбается; быть может, жалеет вас.
- Хорошо, что мне не удалось убить тебя тогда, мальчик.
- Да уж, неплохо.
Тяжелы не грехи, а расплата за них. И платить приходится не кому-то, а самому себе. Всегда отливаются кошке мышкины слёзки. Правда, зачастую мышке от этого не легче...
- А как с Витой быть? Она и дальше из-за меня есть не будет?
- Разумным решением было бы сочинить тебе родословную. Пусть не думает, что она одна – чистокровная сэйлор-воительница.
- Не нужно мне это древо! Его ещё зазубривать придётся...

Моя генеалогия была состряпана в вечер того же дня и восходила едва ли не к пра-пра-пра...-прадедушке покойного короля Роджера. Галаксия не поскупилась своими познаниями в данной области и сочинила мне аж двадцать пять сэйлор-предков, что было на восемь человек больше, чем в роду у Виты.
- Вы уверены, что это правдоподобно? – спросил я, дочертив последний листок-прямоугольник и принимаясь вписывать в него «свою» пра-пра-пра-...прабабушку с труднопроизносимым именем, длиннющим титулом и смешным прозвищем – Ящерка.
- Тогда будет правдоподобно, когда ты всех их выучишь наизусть и время от времени будешь в присутствии Виты «вспоминать» семейные байки.
- Как сентиментально. А байки тоже нужно придумать?
- Зачем? Они есть в готовом виде. Воинов-то мы сюда записали настоящих, так что и истории о них уже есть, нечего выдумывать.
Я застонал про себя. Стоило ли затеваться? Проколюсь, обязательно проколюсь на какой-нибудь Ящерке. Не нужна родня такая – буду лучше сиротой!
- Это нереально выучить. Убейте меня сразу. Что я буду делать, если забуду, что о ком говорить?
- Ври, - недолго думая, присоветовала Галаксия. – Но ври уверенно. Пусть Вита думает, что это она сама запуталась.
Предполагалось, что манускрипт с поддельным генеалогическим древом я повешу у себя над кроватью и утром и вечером буду как молитву перечитывать всех бабушек и дедушек. У нормальных-то людей не бывает столько родственников! А у сэйлоров – и подавно. Большинство воинов ведёт такой образ жизни, что не хочет, не может или не успевает обзавестись потомством. Как сложилось в благородном семействе Рингерштосс – не знаю. Может, там несколько тысяч лет не велось никаких войн – оттуда и набралось семнадцать поколений сэйлоров. Но мне, уроженцу Империи Звёздного Света, которая в космосе – всё равно что проходной двор – со склоками, дрязгами, драками, - откуда иметь двадцать пять героев в роду?!
- Мне никто не поверит, - удручённо произнёс я.
- Постарайся.

***

- ...Куколка, ты... Это правда?
Сон с продолжением. Мне давно следовало заподозрить, что тут что-то не так.
Ты не даёшь мне ответа. Кажется, до сегодняшней «серии» ты и сама заблуждалась...
- Ты... Ты реальна?
- Ты снишься мне. Сэйя, это просто сон.
- Просто сон?!
- Просто сон.
- Но ты тоже снишься мне!
Сон сокращает дистанцию между нами. Мы становимся ближе, и я влюбляюсь тебя ещё больше – глубже, чем по уши. Но ты... ты веришь, что видишь обыкновенный сон.
- Сэйя, отстань. Ты мне снишься, а поэтому...
- Ну, я тебе сейчас докажу!
А как? Как убедить тебя в том, что наши встречи происходят на самом деле? Как доказать тебе, что ты меня любишь? Ведь если бы не любила, ничего бы и не было. Я бы вечно натыкался на барьер, который ты возводила между собой и мной.
- Зачем? Тебе плохо от того, что есть?
- Нет, мне хорошо. Оданго, ты не понимаешь! Нам надо выяснить...
Выяснить. Если этот канал связи существует, тогда я проснусь, прилечу на Землю и заберу тебя с собой, чтобы нам ничто не мешало!
- Не хочу даже слышать!
Ты целуешь меня. Какой мужчина не растает от такого? Мои мысли приобретают другое направление, и я с трудом справляюсь с собой.
- Оданго, если бы всё это было наяву, ты сделала бы то же самое?

***

Каждый день начинался и заканчивался точно так же, как предыдущий... Если расписывать распорядок дня по часам, то получилось бы что-то вроде нижеследующего.
Шесть ноль-ноль. Подъём тела домкратом. Наощупь – до умывальника. Спотыкаясь то тут, то сям – на кухню. Я готовлю завтрак, потому что, согласно наведённым справкам, Витария Лейла Марика Ребекка Корделия де Рингерштосс готовить не обучена. Зато есть обучена так, что за ушами трещит. Зазеваюсь – и мою порцию умнёт.
Завтрак – это ещё полбеды, так как, наевшись, Вита обычно начинала проявлять повышенный интерес к моей биографии. По уровню стресса сравнимо с гильотинированием. Ума не приложу, как мне до сих пор удалось не расколоться: сколько бы я ни зубрил, половины своих так называемых родственников так и не запомнил...
Девять пятнадцать. Вита моет посуду в знак сочувствия и солидарности с тружениками тыла – разделение труда процветает.
Девять тридцать. Вита собирает осколки в ведро и продолжает мытарить тарелки и чашки.
Без пяти десять. Вита собирает осколки в ведро. Я домываю выжившую в аду катаклизма посуду.
...После завтрака мы разбредались по своим делам. Вита от меня уже не шарахалась. Узнала, что я тоже не лыком шит, и вопрос пола (видимо, находившийся в тесной связи с вопросом о моём «благородном происхождении») больше так её не напрягал. Зато он ох как напрягал самого меня!
Девушка Сэйя во мне... жива. Моя интуиция, образ мышления так похожи на женские. Но тело говорит об обратном. Сэйя – парень. Горячий, немного нахальный и, наконец, влюблённый до того, что самому нехорошо становится.
Подобные сны могут сниться только парню! Но целомудренно вести себя в них может только девушка... Почему целомудренно? Наверное, остатки воспитания. Говорить я могу всякое, но делать...
- Мальчик! – услышал я совсем рядом. – Как тут у вас дела?
- Как сажа бела. Кстати, о саже: уборку я проводил вчера, не глядите на меня так.
- Не огрызайся. Идём, поможешь мне, - Галаксия едва не приплясывала на месте.
- Новенькие?
Со двора мы вышли около одиннадцати часов утра, когда первое солнце уже почти свалилось за горизонт, а второе взбиралось на небо с противоположной стороны от него. Я часто пробовал поймать тот момент, когда два диска находятся точно друг напротив друга, но никогда не получалось. Этот раз не был исключением. Два солнца, стопроцентно похожие одно на другое, освещали пустынные просторы планеты. Но одно висело чуть выше, чем другое.
Ни звука. Ни души. Ни птиц, ни зверей. Одно пшеничное поле в пяти минутах пешего хода от нашего пристанища.
- Тебе снятся сны, мальчик?
- Да.
- И что тебе снится?
- Ну, по-всякому бывает, - не рассказывать же ей про Оданго. – Я и не помню.
- Мне сегодня приснилась битва. Я знаю, кто сегодня прибудет.
Знает она. Пророчица... Сначала всех вырезала, а теперь...
- ...Два мальчика бились на мечах перед моим троном. Потому что я сказала, что оставлю победителя в живых. Эти двое ждали, что я проникнусь их храбростью и мастерством и остановлю поединок. Они щадили друг друга, но, даже смягчённые, их атаки были столь изящны и искусны, что я не могла оторваться...
Галаксия помолчала, сглатывая подкативший к горлу комок. Непростой сон. Такие, как она, простых-то снов и не видят. Зря я о ней так...
- Старший поверг младшего и занёс над ним клинок. Размахнулся, готовый услышать мой приказ прекратить...
Она говорила ярко, живо, и передо мной пронёсся маленький эпизод не моего прошлого.
Маленький мальчик, лежащий на отполированном паркете. Он часто дышит и с восхищением смотрит на своего старшего брата. Для младшего всё, что есть – увлекательная игра. Сейчас старшему скажут, что он победил, и всё закончится. А мечи... Мечи-то наверняка затуплённые...
Старший вымотан до предела. Рукоять меча натёрла ему руку. Ведь меч не учебный. Лезвие острое и рассекает даже пылинки, парящие в подсвеченном солнцем воздухе. Тяжело держать. Эта женщина... Она обещала сохранить жизнь. На ней светлая броня. Она пощадит обоих. Одетая в цвета солнца не может приносить зло.
Свет, свет... Свет сзади. Молотом ударяет в спину старшему. Тот падает и... не удерживает тяжёлый меч. Младший улыбается, ослеплённый вспышкой, думая, что она означает конец игры; но тут же...
Свет похоронил в себе предсказуемый финал.
- Сколько... – я тоже сглотнул. – Сколько лет им было?
- Семь и десять.
- Это просто сон, да?
- Просто сон. Но пусть тебе никогда не приснится такое, мальчик.
Моя личная драма... И то, что терзает Галаксию. Мои неурядицы... И её оживающие один за другим кошмары. Все мои переживания меркнут на фоне её постоянного полушокового состояния. Какой же я эгоист!
- Не ходите туда, - предложил я. – Успокойтесь, я сам со всем справлюсь. Вам, право, стоит отдохнуть.
- Мальчик, с твоего долга мне спишется добрый десяток лет, - благодарно улыбнулась она.
- Сколько же я Вам в сумме должен?!
- За одну родословную – лет пятьдесят. Сам понимаешь, фальсификация везде карается штрафом...
- Фальсификация? Вы сами мне предложили, а теперь... Идите на поле сами! – я остановился, и не было в мире силы, которая могла бы сдвинуть меня с места.
- А минус десять лет?
Такая сила нашлась...

Два мальчика в одинаковых белых рубашечках появились из зёрен одновременно. (Почему на Вите тогда не было никакой одежды?!) Парнишки начали взрослеть. И рубашечки «взрослели» вместе с ними!
- Привет, - поздоровался старший, по-взрослому протягивая мне руку. – Я – Рон. А это мой брат – Дэниэл.
Младший мальчик повторил жест брата и покраснел.
- Дэниэл, - еле слышно пролепетал он. Боже, как похоже на Ятэна! Как там, интересно, котёнок?..
- А где госпожа? – деловито спросил Рон. – Мы слышали, когда она разговаривала с нами, и думали, что она нас и встретит. Ты кто? Ты её раб?
- Не-не-не, какой раб? Я служу ей, и всё.
- Значит, раб, - втолковывал мне Рон. – Рабы служат хозяевам. У нас на планете много рабов и много хозяев...
- Я – не раб!
- Все, кто работают, называются рабами.
- Рабами... – прошелестел Дэниэл.
- Вы нарываетесь! – я погрозил пальцем. – Ну-ка, руки в ноги... то есть ноги в руки – и за мной.
Маленький паршивец и его подпевала взялись за руки и пошли. Все, кто работают, называются рабами... А те, кто всю жизнь бьют баклуши, называются нахлебниками!
Мы нагнали Галаксию, которая неспешно возвращалась на постоялый двор, и я не замедлил осведомиться у неё, как долго на меня будут вешать всевозможные ярлыки.
- Ты, конечно, не раб, мальчик. Но подумай, стоит ли из-за этого разрушать мировоззрение детишек? Они вернутся на свою планету и опять столкнутся с системой хозяин-раб.
- Когда же это случится?
- Им нужно окрепнуть, накопить силы для долгого путешествия... Не отпихивай их. Смотри, какие ангелочки.
Мальчишки топали вслед за нами, поглядывая на Галаксию и перебрасываясь непонятными для меня репликами.
- Да посетит Ваш дом песчаная буря! – воскликнул Рон, поравнявшись с Золотой Королевой. Доброе пожелание.
- Я разделю с вами её дары, - ничуть не растерялась Галаксия.
Позже она рассказала мне, что на планете Рона и Дэниэла основной вид энергии – энергия песчаных бурь; чем их больше происходит, тем урожайнее считается год.
Так в гостинице появились ещё двое неугомонных постояльцев. Родом с полупустынной планеты «рабов, хозяев и песчаных бурь», они долго не могли привыкнуть к тому, что мы не столь рьяно укрываемся от солнечных лучей, не катаемся на чудных холмоспинных животных и не трясёмся над каждой кружкой воды, словно над сундуком с сокровищами. Ко всем аспектам жизни мальчишки подходили с завидной основательностью и вдумчивой серьёзностью.
- Сколько часов в ваших сутках?
- Какое сейчас время года?
- Где мы будем ночевать?
- Далеко ли отсюда до нашего дома?
Спрашивал только Рон – Дэниэл застенчиво помалкивал, но его любопытные глазёнки говорили о большем, нежели он мог бы выразить при помощи языка.
Я невольно проникся к ним симпатией, особенно после того, как они пропустили мимо ушей отнюдь не тонкий намёк Виты на мою половую принадлежность – в нормальном облике и после перевоплощения в сэйлора. Девушка надеялась найти единомышленников, но промахнулась. Уровень моего почти окрепшего доверия к ней снизился до первоначальной отметки. План с именитыми «родственниками» результата не принёс. Но мальчиков взволновало другое:
- Так ты – сэйлор-воин? – ахнул Рон.
- ...сэйлор-воин... – присоединился Дэниэл.
- Как же ты попал в рабство? Воин не может быть чьим бы то ни было рабом! Все воины автоматически считаются свободными.
- ...свободными...
Моя свобода. А действительно, возьми я да улети отсюда – что, Галаксия меня на цепь посадит? Ну, должок за мной останется. А вообще-то: лети – не хочу. Правда, улетишь – совесть замучает. Я всегда плачу по счетам... Свобода – это не когда тебя ничто не сдерживает. Свобода – это когда ты осознаёшь правильность того, что делаешь; когда понимаешь моральный смысл ограничений, которые добровольно на себя накладываешь. Ведь ежели совсем без руля и без ветрил – это не свобода, а так... броуновское движение...
- Сэйя, послушай, если тебе нужно собрать выкуп, мы поможем!
- ...поможем...
- Спасибо, Рон. И тебе, Дэниэл, спасибо. Но я свободен.
Рон разочарованно вздохнул. Ему было очень жаль, что он не может меня спасти. То есть что ему не нужно меня спасать, а так хочется!
- И всё-таки, Сэйя, если ты вдруг передумаешь, мы отдадим за тебя сотню лучших холмоспинов.
- Нет-нет, пусть ваши, - я вспомнил одну земную аллегорию, - корабли пустыни и дальше ходят по песчаным океанам.
- Та что, наш земляк? Ты с Камариса?
- ...с Камариса?.. – младший даже увеличил громкость.
- Он – бродяжка! Слышишь, Сэйя, хоть сто сэйлоров тебе в родословную! – взорвалась Вита, которой наша дружеская беседа оказалась в тягость. – Свободен? А кем ты здесь работаешь? Уборщиком? Или поваром по совместительству? – она перевела дыхание, ожидая эффекта разорвавшейся ядерной боеголовки.
- Она говорит правду?
Хоть сто сэйлоров мне в родословную... Чем я занят в этом дурдоме? Всё опять сводится к тому, что я – неудачник...
- Она говорит правду?
- Вита! – резкий окрик Галаксии милостиво избавил меня от необходимости отвечать. – Ты на поезд не опаздываешь?
- Что? – враз осипла девушка.
- Думаю, тебе пора домой.
Теперь Золотая Королева говорила самым обычным своим тоном, но мальчишки отчего-то подвинулись ближе ко мне, а сам я был готов бежать, не досматривая, чем всё закончится.
- Сэйя, можешь приступать.
- К чему?
- Твоя служба заключается в том, чтобы провожать всех возрождённых до их планет. Ты забыл о заключённом договоре?
- О каком договоре?
- Договоре о приёме на службу. Ты своей рукой расписывался в нём.
И Галаксия продемонстрировала вышеупомянутый документ.
- Но здесь нет моей подписи, - ознакомившись с пунктами договора, сообщил я.
- Так ставь её, мальчик!

***

Помню, что засыпал с утвердившимся намерением переубедить тебя. Ты должна поверить мне. Если мы видим одни и те же сны – сны на двоих, - то это же явно неспроста.
Я стою и жду. Сейчас появишься ты. Даже если ты мне не поверишь, мы будем продолжать встречаться. Чувствовать тепло друг друга. Я уже не могу без наших снов. Из них так не хочется возвращаться...
- Кого-то ждёшь?
Вместо тебя передо мной возникают Тайки и Ятэн.
- Ребята, я тоже соскучился, но давайте как-нибудь в другой раз.
- Никаких других разов!
- Извините, но я девушку жду. Исчезли оба!
- Сэйя, сколько можно?
- Вы отнимаете у меня время. Сейчас придёт Оданго.
- Оданго. Оданго, Оданго, Оданго! Везде она! Водит тебя за нос, а ты словно не замечаешь!
- Ятэн, тебя давно не били?
Я верю тебе. Ты никогда меня не предашь. Я знаю. Мы разные, но между тем у нас много общего. И я никого не послушаю, даже братьев.
- Сэйя, посуди здраво: всё чересчур «с маслом». Отношения так не строятся!
- Знаток заговорил! – хихикнул я. – Тайки, ты вообще когда-нибудь влюблялся?
- Речь сейчас не обо мне. Сэйя, ты уверен в ней?
- Да! – без тени сомнения отвечаю я.
Ты – моя любимая. Ты меня любишь, и мне нечего больше желать. Я – самый везучий, самый счастливый парень во Вселенной! Я теряю от тебя голову, а они мне об уверенности!
- А если она предаст тебя? Бросит? Изменит тебе?
- Нет!
Человек, на себе познавший предательство и измену, не может предать и изменить. Человек, которому солгали, не будет лгать сам. Человек, говорящий, что любит, действительно испытывает любовь... Я – такой человек. И ты, Оданго, тоже.
- Тебе будет очень больно, - Ятэн скривился, будто у него заболели все зубы сразу.
- Вы завидуете мне? Есть чему позавидовать, согласен. Парни, схлыньте в холодок. У нас с куколкой свидание.
- Свидания не будет.
- Уж не вы ли мне его сорвёте? – металлически лязгаю я.
- Уж не мы ли. Погляди направо – поймёшь.
Направо? Запросто! Что у нас справа?.. О...
Я пытаюсь что-нибудь членораздельно выговорить, но, по-моему, Ятэну с Тайки ясно и так. Перебираю весь доступный спектр эмоций: от разочарования и обиды до помутнения рассудка и бешенства.
На перекрёстке, под помидорно-красным огнём светофора, стоит Мамору. Красный сигнал сменяется смешно дёргающим ногами-палочками зелёным человечком, и Мамору переходит улицу. В конце-то концов, это мой сон или нет?! Почему он здесь?
Не дай Бог, чтобы ты пришла именно...
- Привет!
Ты приходишь именно сейчас. И мы трое (потому что моих братцев куда-то смыло) встречаемся на углу.
- Привет, Оданго, - что за дурацкая манера у твоего бывшего говорить в один голос со мной?
Ты быстро чмокаешь меня в щёку. Конечно, я получил бы больше, если бы мы с тобой были только вдвоём!
- Здравствуй, Сэйя, - и он ещё разыгрывает вежливость!
Нужно с ним разойтись. Но как?
- До свидания, Мамору, - выбираю наипростейший вариант. – Пойдём, Оданго...
Ты... Что?
- Усако, пожалуйста, вернись ко мне.
Это смешно! Ты ведь выбрала меня!..
Но почему ты так на него смотришь? Любимая, я ничего не понимаю. Конечно, его можно пожалеть, но...
- Я не могу без тебя, - по слогам выговаривает Мамору.
А я могу? Экая беспардонность! Сейчас он будет просить прощения. Можно подумать, ты всё переиграешь...
- Прости меня.
Над головой у зелёного человечка на светофоре скачут убывающие числа, стремясь к нулю. Ноль не достигается – вместо него загорается красный свет. Красный свет для проштрафившегося земного принца, которому заказан путь назад. Так ему и надо. Нечего разбрасываться любимыми девушками!
- Прощаю.
- Ты вернёшься? – окрылённый надеждой, спрашивает он.
- Мамору, ты переходишь границы дозво... – хмурюсь я.
- Да.
Твоё «да». Точно такое же, как то, которое ты сказала тогда мне... Оно прозвучало так же чётко, невзирая на грохот машинного потока, для которого красный светофорный сигнал – всё равно, что для пешеходов – зелёный.
Твоё «да», сказанное не мне. То самое, которого я ждал меньше всего – что тогда, что сегодня.
Твоё «да»...
- Оданго, а как же я?
Мамору обнимает тебя за плечи... Красный свет гаснет. Зелёный не вспыхивает. Всё застилает серая кисельная муть, и я проваливаюсь в неё, словно асфальт вдруг выдернули из-под ног.

***

Итак, меня повысили. То ли я выдержал испытательный срок, а то ли мне просто прибавилось работы... Тем не менее, договор был подписан, и теперь...
Вита опять гордо молчала, готовясь к отбытию. Ей поперёк горла стояла моя фальшивая родословная и новая должность впридачу. Чтобы заставить её переменить своё мнение, требовалось нечто большее. Люди вообще не склонны отходить от выработанных позиций, не желая «прогибаться» и предпочитая «прогибать» других...
Братья Рон и Дэниэл ходили за мной как привязанные и старательно копировали все мои манипуляции. Кем я был для них? Рабом Галаксии или воином? Или они видели во мне доброго старшего товарища? Образец для подражания или источник поддержки?
Они немного испорчены своим государственным строем, но и это постепенно излечивалось. Нужно было просто позволить им побыть детьми, а не сэйлор-воинами. Обыкновенные мальчишки, которых навалом на любой планете.
И надменная, капризная девочка-подросток, которая не могла решить, что для неё самое ценное в человеке: титул и происхождение или то, каков он сам по себе и как к ней относится.
Хорошая компания для совместного проживания под крылом у исправляющейся великой завоевательницы...
- ...Я не буду есть суши, - Вита отодвинула тарелку и скрестила руки на груди.
- Не ешь – нам больше достанется, - весело ответил Рон, уплетая обед за обе щёки.
Он лихо управлялся с палочками и кушал с таким смаком, что пробуждал зверский аппетит даже у сытых людей. Поэтому полуголодная Вита старалась глядеть не на него, а в какую-то недосягаемую точку на стене столовой.
Дэниэл не отвлекался и сосредоточенно поглощал содержимое своей тарелки, соблюдая нехитрую заповедь о глухоте и немоте.
- Вкусно! – облизнулся Рон и стал хищно зариться на порцию в тарелке девушки.
Я тоже ел, но не чувствовал ни вкуса, ни запаха, ни температуры своего любимого блюда. Ел так, как можно есть гуталин, резину или картон. Жевал так, как, следуя здравому смыслу, положено жевать тем же холмоспинам или нолсам, а не живым людям, – безразлично и думая о чём-то своём.
От этих снов можно свихнуться. Сегодня всё нормально, а завтра – кавардак. Сегодня девушка меня любит и даёт тысячу и одно обещание, а завтра – посылает ко всем чертям. Неужели так поступила моя Оданго?..
Притормози, Сэйя. Осторожнее с притяжательными местоимениями. Ты вернулся к тому, с чего начинал. Не моя Оданго... Вышел запас счастья на мою долю. Пришёл принц местного разлива, свистнул...
Это сон. Просто сон. Следующий будет тот, какой надо – настоящий. Мы снова будем вместе...
- Ты правда не хочешь есть?
- Не хочу.
- Тогда можно я съем?
- Ешь.
Рон коршуном накинулся на тарелку Виты, быстро и со знанием дела загружая суши себе в рот, как кочегар грузит уголь в топку. Поперхнулся и закашлялся – я хлопнул его по спине.
- Не торопись.
- Но вкусно же! – промычал он с набитым ртом.
- ...Вкусно... – Дэниэл чинно утёрся салфеткой. – Большое спасибо.
Хорошо, что мне удалось найти все ингредиенты для суши на нашей базе. Не питаться же гольными полуфабрикатами, кои были в избытке предоставлены госпожой Галаксией. И мальчишкам по душе пришлась моя стряпня. Никогда не предполагал, что займусь готовкой чего-нибудь сложнее бутербродов. Но суши... Это суши! Гордость земной кухни. Земля... Оданго... Тьфу, опять!
- Вита, вечером будь готова, - сухо напомнил я.
- Я полечу одна, - фыркнула девушка.
- Мне велено тебя проводить, посему уймись с самодеятельностью.
- Тоже мне проводник...
- Замолкни! – я шваркнул кулаком по столу. Тарелки подпрыгнули, звякнули, покатилась на пол солонка; Рон уважительно глядел на меня, Вита испуганно теребила край скатерти, а Дэниэл даже немного сполз вниз – над столом виднелась лишь часть его головы выше носа. – Я буду счастлив, когда ты уберёшься отсюда и прекратишь меня третировать! Я ничем не хуже тебя!.. Или ты сомневаешься в том, что я могу перевоплотиться и показать тебе, почём фунт лиха?
Вроде бы мне давным-давно следовало привыкнуть к нападкам этой мнительной юной особы, но сегодня со мной творилось нечто невообразимое. Это всё из-за снов про Оданго. Злоба, ревность, зависть и... любовь, которой вдруг не оказалось?
- Мадемуазель де Рингерштосс, вы будете лопать или полетите наголодняк? – процедил я сквозь зубы.
Вита привстала, потом села. Рон показал мне большой палец своей правой руки и прошептал, уподобляясь младшему брату:
- Круто...
Как больно. Как больно, когда тебя предают. Одно дело – получать отказ за отказом и ни единого шанса, и совсем другое – познать взаимность и уже после этого оказаться отвергнутым во имя другой, чужой, более великой любви. Чем я не угодил? Тем, что полностью раскрылся, сбросил все свои маски и отодвинул щиты, загораживающие истинного меня от тех, кто не может меня понять? Тем, что поверил и доверился? Отдал душу? Боже, как же саднит... А тут ещё Вита со своими выкрутасами!
- ...Круто... – вторил брату Дэниэл.
Пожалуйста, заберите его у меня! Моё грешное сердце... Вырежьте, растопчите, чтобы и мокрого места не осталось!
Следует отдать должное запоздало пробудившемуся инстинкту самосохранения Виты – перечить мне она не стала...

Третье солнце стояло в зените, и до наступления ночи оставалось где-то около двух часов. Галаксия вместе со мной ожидала Виту на стартовой площадке, обнаружившейся в дальнем углу внутреннего двора.
- Что я должен делать? – в десятый раз спрашивал я.
- Довести Виту до Келлар, - в десятый раз отвечала Галаксия, - а потом вернуться.
- Но я не знаю, где это!
- Вита укажет тебе дорогу, а обратно полетишь по старым следам.
- Тогда зачем я ей нужен?
- Ты доставишь её туда.
- Как, если я не знаю маршрута?!
Я никогда слыхом не слыхивал о планете Келлар, что уж говорить о том, чтобы добраться до неё. Золотая Королева, как свойственно многим руководителям, сильно ошибалась относительно возможностей своего единственного подчинённого. Она была слишком хорошего обо мне мнения, а я... я несовершенен.
- А если мы заблудимся? – почти паниковал я.
- А ты на что?
И она видит во мне гения! А я космос знаю в ограниченных пределах! Ну, система Мерлина... Ну, худо-бедно, тропки до ближайших соседей и до Солнечной системы... Шаг влево, шаг вправо – провалы в знаниях. Меня ведь никто ничему не учил.
Может быть, Вита права, и я действительно безродный самоучка? И нечего соваться со свиным рылом в калашный ряд? Что есть, то есть. Чего нет, того нет.
- Мальчик, в тебе столько сил, что грех жаловаться, - укорила меня госпожа. – Твои браслеты...
- Вы снова о браслетах, - удивился я. – Но у меня их нет.
- А это, по-твоему, что?
И Галаксия бережно притронулась к широким ремням, охватывающим мои руки и шею. Я ощупал их вслед за ней и понял, что ничего не понял.
- Это браслеты?! Это мои браслеты?!
- Они увеличивают твою силу, но они же и сковывают тебя. Выбери что-то одно, чего ты по-настоящему мечтаешь добиться, и тогда они будут действовать только в одном направлении. Пока твои браслеты – что необъезженный конь – то вперёд, то назад, а общее перемещение равно нулю. Нельзя идти на разрыв: разум и сердце, любовь и ненависть, отвага и трусость. Несовместимые понятия не уживаются рядом друг с другом. На сколько бы ступенек ты ни поднимался вверх... Если ты на столько же ступенек срываешься вниз, то твои достижения останутся незамеченными. Мальчик, не мечись. Отдай предпочтение... и держись, пока силы позволяют. Звучит пафосно, но ничего правильнее человечеством пока не придумано.
Я почесал макушку. Браслеты... Вот чем я отличаюсь от Ятэна и Тайки! А эти двое ещё посмеивались надо мной: ремень на шее так напоминал им собачий ошейник... У них «ошейников» не было – лишь тонюсенькие полоски, исполняющие декоративную функцию. Такие же полоски были у них и на руках...
Значит, три браслета, увеличивающие мою силу.
- А почему я не чувствую в себе этой большой силы?
- Мальчик, ты никогда не был слаб. А если бы ты был слаб, то рядом со мной сейчас не стоял бы. Вижу, я не зря прилетела за тобой на Кинмоку.
- За мной? – становилось всё занимательнее.
- А то мне делать нечего, кроме как наносить визиты вежливости! Конечно, у меня были конкретные планы на твой счёт.
Галаксия уже была бы и рада сменить тему, но моя любознательность, граничащая с нахальством, не позволяла ей этого сделать:
- А если бы я отказался?
- А куда бы ты делся? Ты лежал без сознания, и я была единственной, кто мог...
- Так Вы всё знали?! – я невежливо перебил свою хозяйку. – Но откуда? Или... Или Вы специально всё подстроили? И та драка...
Она покачала головой:
- Драку я не подстраивала. Но когда воин с силой, равной твоей, лезет на рожон, выплеск энергии получается сногсшибательный. Тебя можно было отыскать и с закрытыми глазами, мальчик. Кстати, раз уж ты разговорился, расскажи, из-за чего ты подрался?
Сказать ей, что я подрался из-за Усаги? Ещё чего! Она меньше знает – я крепче сплю.
- Я... Ну... Э-э-э...
- Из-за девушки?
Есть ли вообще что-нибудь, что сокрыто от проницательной Галаксии?
- Н-нет... Скажите, а я выздоровел бы без Вашего вмешательства?
- Разумеется. Но у меня не было времени ждать – колосья к тому моменту уже созрели, и я...
- ...и Вы решили вогнать меня в долги, дабы я не отвертелся, - головоломка сложилась. – Оригинальный у Вас способ нанимать работников.
Вот так и никак иначе.
- На обратном пути можешь проведать братьев. Считай, что у тебя будет короткий отпуск.
Проведать Ятэна и Тайки было бы недурно. Со всей этой беготнёй, генеалогическими древами и мелкими житейскими передрягами я совсем позабыл о том, что где-то меня ждут. Ох, Ятэн, боль ты моя головная... Если он до сих пор не разрулил свои отношения с Принцессой, я ему такую нахлобучку устрою! Надо же быть слабоумным, чтобы не говорить любимому человеку, что ты его любишь...
- Короткий? – переспросил я, давя на жалость.
- Один день на Кинмоку, а потом – сразу сюда.
Вита шла, понурившись и шаркая ногами по земле. Как же, её, урождённую сэйлор в семнадцатом колене, отсылают на родину, хотя Галаксия предоставляла всем возрождённым апартаменты в бессрочное пользование. А я, непонятнополый бродяжка с подозрительно длинным фамильным древом остаюсь здесь на правах администратора. Вот только отведу её, Витарию де Рингерштосс, домой... Страшные муки ей доставляло осознание того, что я получаюсь вроде бы главнее неё.
- Мальчик, улыбнись. Не кисни, всё хорошо.
- Я и не кисну. Но один день – это очень мало. За Виту можно выделить и недельку! За вредность, так сказать.
- Я подумаю над этим предложением, - бесстрастно произнесла госпожа. – Но сейчас – один день... Вита, стань в круг, - сказала она вместо приветствия. – И ты тоже, мальчик.
Круг на земле был выложен из мелких острых камушков и кусочков древесины. Я впервые столкнулся со столь необычным методом ускорения перемещения в пространстве. Он смахивал на магию древних, однако Галаксия наверняка усовершенствовала старую технику.
Я превратился в Воина и шагнул в круг вслед за девушкой. Та наморщила нос, критически посмотрела на мою грудь, как бы говоря: «Сейчас мне деваться некуда – придётся терпеть твоё присутствие. Но самое моё большое желание – оказаться от тебя подальше!»
- Мальчик, возьми её за руку, - скомандовала Галаксия.
- Вот ещё! – и Вита спрятала обе ладони за спину.
- Она тебе сейчас по-другому ускорения придаст, - угрожающе шепнул я. Девушка, пораскинув мозгами, пришла к заключению, что Королева, в принципе, может поступить с ней и более грубо, и перестала манерничать.
Круг засветился противно-кислотным зелёным светом, камушки и палочки воспарили над землёй...
Этот телепорт в никуда был очень мощный. При старте я подумал, что у меня отвалятся ноги – настолько сильно и резко верхнюю половину туловища потащило вверх.
Я слышал, как Галаксия кричит что-то, но звуки не сформировывались в осмысленные слова в разрывающемся вместе с телом сознании. Видел восторженные мордашки Рона и Дэниэла – братья почти опоздали, но теперь были довольны открывшимся представлением.
Вита испуганно ахнула и быстро перекинула свободную руку мне на шею, а затем уткнулась лицом в плечо.
- И куда дальше? Где твой Келлар?
Я не получил вербального ответа от Виты, но ясно ощутил, как нужно лететь, чтобы добраться до пункта назначени/я.
- Значит, говорите, укажет дорогу? – хмыкнул я. – Тогда полетели...

***

...Стенки, стенки, двери. Какие-то незнакомые люди, беззвучно шамкающие ртами и заступающие мне дорогу. Я отталкиваю их, проламываю и бегу вперёд.
Я ищу тебя. Где ты, Оданго? Я не верю, что ты меня покинула. Зачем тогда были твои признания, обещания и поцелуи? Не верю!
Да появись же, наконец!!!
Двери, двери, стенка. Прошибаю плечом... Не больно.
Твой портрет во всю стену. И Ятэн, отдирающий от него по узенькой полосочке. Садист.
- Ятэн, ты что делаешь?!
Я рычу и зверем бросаюсь на младшего брата.
- Оставь её в покое!!! – я ему сейчас что-нибудь отгрызу!
- Она виновата. Прости меня, братик, но она заслужила...
- Ты кретин!!!
Я подбираю раскиданные по полу обрывки холста и прилаживаю их на прежние места. Распрямляю последний кусочек...
Твой звонкий смех.
- Она посмеялась над тобой, - говорит Ятэн. – Этот портрет должен быть уничтожен. Братик, порви его, не истязай себя. Она не...
- Оданго... Почему? – плечо обретает чувствительность и начинает болеть – сколько же можно использовать его в качестве тарана! – Ты разлюбила меня?
Твой жуткий смех.
- Любимая, ответь. Я хочу услышать правду!
- Я не смогла полюбить тебя и не знаю, смогу ли.
- Зачем же ты тогда?.. – я всё равно не верю. – Ты не настолько жестока!
- Ты просто плохо меня знаешь...
- Сэйя, хватит! Рви! – Ятэн плачет. Ему-то что?
Портрет смеётся. Так смеются принцессы...
Но я до сих пор не верю! Потому что...
- Вы очертенели совсем?! – в комнату сквозь пролом врывается Тайки, целиком сдирает портрет со стены, чиркает спичкой...
И пламя торопливо пожирает окрашенный холст, твой смех и слова... Нет, слова остаются, потому что мою память сжечь не так-то просто.
- Сэйя, ты как? – Ятэн хлюпает заложенным носом.
Ты не разобралась, кого любишь. Кого ты любишь? Есть ли среди вариантов ответа «не знаю»? Любишь ли ты меня? Либо «да», либо «нет». А если ты говоришь то «да», то «нет» - это как понимать?
- Я хочу с ней поговорить...

***

Очередной телепорт из серии тех, которые нам пришлось совершить, открылся в – извиняюсь за каламбур – открытый космос. Вита висла у меня на шее и, похоже, собиралась заниматься этим и дальше.
- Эй, ты бы хоть перевоплотилась. Человеку в космосе без скафандра плохо.
Стыдно признавать, но мысли у меня в тот момент были не столько о самочувствии строптивой девчонки, сколько о том, как мне самому выбираться назад. Мы телепортировались так быстро, что теперь все пройденные повороты, подъёмы и спуски сливались в кашу.
Я начал озираться и пытаться найти в космическом пейзаже нечто знакомое; в прямом смысле путеводную звезду, ориентируясь на которую, можно было бы выйти на какую-нибудь известную трассу.
- Не понял, - что-то меня смущало. Не что-то, а всё! – Ты куда нас привела?
- В смысле? – всё ещё не перевоплощённая Вита не понимала.
- Это же Мерлин! Ты что, живёшь в системе Мерлина?
- Нет, в системе Баркуса. Что с тобой?
Передо мной расстилался Мерлин. С такого ракурса мне редко доводилось его наблюдать: позади нас должна было располагаться большая космическая пустошь и чёрная дыра, а поэтому никто здесь не жил, корабли тут не ходили, да и ближайшая планета системы лежала далековато. Следовательно, и охранять в этом захолустье испокон веку было нечего – я туда почти и не заглядывал...
Расположение и окраска планет, порядок других звёзд – до чего похоже! Мерлин.
- Это Баркус!
- Это Мерлин!
- Баркус!
- Я что, дурак?
- Запомни: не я это сказала!
- Да Мерлин, говорю тебе!
Вот только... Гробовая тишина, не присущая моей родине. В современном Мерлине то лайнер мимо шмыгнёт, то кто-нибудь с планет по соседству начнёт лазерными сообщениями с друзьями обмениваться. Многие технологии восстановлены – не заскучаешь. А тут – как Галаксия прошла...
А вдруг опять? Пока я Виту провожаю, Королева – за старое?! Нет-нет-нет, бредово.
Ради успокоения расшалившихся нервов я пересчитал планеты... Потом повторно пересчитал. Выходило так же, как и надо... Нет, на одну больше! Как на старых картах. Ведь Тэль взорвана – значит, её нет. А здесь – есть! Фу, обошлось...
- И правда, не Мерлин...
- Ты – сумасшедший! – гордая своей правотой, надулась девушка.
- А ты мне уже шею натёрла! Нашла носильщика! Где твой Келлар?
- Не знаю.
- Ты издеваешься? Я тебя сейчас отцеплю, - устало предупредил я.
Пока я находился в космосе, на меня напал зуд. Галаксия выделила мне свободные сутки, так? Чтобы я слетал на Кинмоку. А чего я не видел на Кинмоку? Может, я потрачу заслуженный выходной по-другому? Слетаю на Землю – это не в пример полезнее. А Ятэн и Тайки потерпят... Но сперва нужно сбыть с рук Витарию – и чем скорее я это совершу, тем больше времени смогу уделить... Оданго.
Понимаю, что встреча с ней скорее всего не сулит мне ничего хорошего. Как ни крути: если все сновидения – чистая правда, то Усаги опять вернулась к своему Мамору; а если они – ложь, то... между нами вообще ничего не было! Чего я тогда приволокусь?! Однако не приволочься – наихудший вариант, который означает полное неведение всего.
И я не верю, что она меня не любит! Дело не в том, какой я хороший, добрый, ласковый и вообще – ангел во плоти. А дело в том, что она не может быть подлой, жестокой и так играть живыми людьми. Она – самая восхитительная девушка на свете, и если я прилечу к ней, она меня – как минимум – выслушает. Значит, надо лететь.
- Я не знаю, где мой дом. Я в космосе ни разу не была – откуда мне знать, как он выглядит отсюда?
Ситуация усложнялась. Искать Келлар методом полного перебора? Не спорю, такой способ когда-нибудь выведет нас на нужную планету. Но вот когда наступит это «когда-нибудь»?
- Келлар – столица?
- Да. А какое это имеет значение?
- Самое большое.
Решение вертелось где-то поблизости. Я потеребил один из своих браслетов, но, видимо, в сферу их влияния мозговая деятельность не попадала.
Я перехватил Виту поудобнее, потому что, по моим ощущениям, на шее уже выросла самая настоящая мозоль.
Этот её Баркус так похож на Мерлин, что у меня начинается ностальгия...
- Вон там! – я ткнул пальцем в планету, занимавшую бы место Кинмоку, если бы мы были в Мерлине.
- Почему?
- Потому что мне так нравится. Ты перевоплотишься сегодня? Где предмет, с помощью которого ты это делаешь? Отцепи одну руку и достань его...
- Если я отцеплю руку, то упаду! – её надменность сменялась на испуг и обратно. – Если ты – один из Странствующих, то это не означает, что и все остальные тоже могут гулять по Вселенной, аки по улице!
- О, ты делаешь мне комплименты!..

Запустение планеты было знакомо до боли. Почти так же выглядела наша Кинмоку, когда мы вернулись домой. Обломки зданий, как прореженные зубы завзятого драчуна; выгоревшая земля... и пыль. Пыль, которая носится по планете, но нигде не находит места, чтобы пристроиться – везде одинаково скучно и страшно. И никогошеньки нет.
А вы не знаете? Пыль любит, когда рядом кто-то есть. Она накапливается там, где живут или жили люди, и особенно любит, когда её смахивают – рукой ли, тряпочкой ли. Как кошки, которым очень нравится, когда их гладят... И вы думаете, что вытертой пыли больше нет? Что на зеркалах, столах, лампах и книгах оседает уже другая пыль? А она та же самая – зачем ей уходить оттуда, где о ней проявляют столько заботы? И даже если не проявляют или совсем бросили, переехали и забыли... Человеческие вещи ничем не хуже самих людей. А люди... они вернутся. Когда-нибудь. Какие-нибудь.
- Это Келлар? – мы стояли на твёрдой земле, но Вита всё ещё держалась за мою шею. – Это Келлар? – повторил я ей в ухо.
- Почему всё так? Откуда... – она опустила руки, за что ей было от меня большое спасибо.
- Ты не помнишь?
- Помню. Было светло, а потом стало ещё светлее. Я, мой брат и моя сестра выбежали посмотреть, а там... – в девушке произошли какие-то странные перемены.
...А там – по известному сценарию. Галаксия не отступала от своих правил, а оригинальность в делах захватнических была ей ни к чему.
- Я не успела даже перевоплотиться, - она словно в смертном грехе признавалась.
- Ты считаешь, это кого-то могло спасти?
- Ты не понимаешь. Я – единственный воин в своём поколении. Меня сделали идолом, богиней. На меня уповали... А я сплоховала... Зачем я тебе рассказываю?
Значит, вот как. Избалованная девочка. Нас тоже боготворили... Хотя мы не сделали ничего для того, чтобы нас носили на руках. И чем всё закончилось?.. Не уверен, что я сам в чём-то лучше Виты: то, что я выжил, не делает из меня спасителя нации. Мне просто повезло, и нечего лепить из этого героическую сагу.
- Перевоплощайся.
- У меня не получится, Сэйя.
- Что ещё за упаднические настроения? Ну-ка, доставай, что там у тебя есть.
Вита сняла с себя цепочку с кулоном и замерла.
Вот так же стоял бы и я на Кинмоку – планете-близнеце Келлар. Я – близнец Витарии Лейлы. Стоял бы и тискал в потном кулаке свою брошку... Везучий ты, Сэйя; Бога не гневи – у тебя всё в порядке.
- Ты кто? – подсказал я.
- Сэйлор Пантера, - необыкновенно грустно и потерянно ответила Вита, заставляя кулон ожить и засветиться.
- Красиво, - мне действительно понравилось, как она преобразилась. – Ты – из династии Кошек? Лев, Тигр, Ягуар, Пума – это всё ваши воины?
- А?.. Да. Ты знаешь?
История династии Кошек была отдельным сводом легенд из множества, бродивших по Вселенной. В Мерлине, Артуре и близлежащих государствах их тоже знали, но не наделяли статусом достоверных событий – уж слишком много витиеватостей они содержали, и этот излишне красивый слог казался вышедшим из-под пера какого-нибудь умельца-сказочника.
- Кошки всегда сами писали о своих подвигах. Сам себя не похвалишь – никто не похвалит, - сказала Пантера, когда я поделился с ней бытовавшими в Мерлине соображениями. – А в общем, всё это правда, - в облике воина у девушки стали проявляться мяукающие интонации, да и характер у неё заметно помягчел. Только уши и хвост не выросли, а в остальном – натуральная кошка! То-то бы удивились Рон с Дэниэлом!
- Теперь тебе планету будить надо.
Я вспоминал, что делала Оливия по возвращении. Вот где нужно быть наследником великого рода, чтобы обладать такой властью над живой и неживой материей – никакой науке это пока не под силу. Вита тоже должна справиться на раз-два. Про династию Кошек рассказывали деяния и посолиднее – например, про то, как некий Тигр IV во время одного из побоищ с соседним царством поднатужился и воскресил всех своих павших бойцов – а это было всяко посложнее задачи, стоявшей перед его правнучкой. Вита сейчас ответственна лишь за восстановление земли, а подданные к ней сами явятся – за этим дело не станет – повылезают из щелей и явятся, как миленькие. Не бывает так, чтобы гибли все.
- Бу-будить? А я не умею.
Отскакивали минуты. Я был как на иголках, но пока не мог оставить свою подопечную одну. Конечно, проводник – не личный советник, но юная Кошка вызывала у меня сочувствие.
- Сэйя, ты ведь тоже из именитого семейства, - я напрягся. – Ты наверняка знаешь или слышал, как это делается.
Я всегда говорил, что моя поддельная родословная однажды подведёт меня под монастырь! И почему этому понадобилось происходить именно сейчас?!
Сказать, что я ничегошеньки не знаю? А она не поверит. По глазам вижу – не поверит. Сознаться в том, что моя родословная – искусная подделка? А она меня потом на всю Вселенную ославит. И если эта слава достигнет Оданго... Надо врать. И, памятуя науку Галаксии, врать уверенно.
- Нужно поднять руки вверх, - я изобразил нечто вроде жеста: «Сдаюсь!» - поклониться на каждую из сторон света, - фабула развивалась, - и громко крикнуть: «Восстань, земля моя, отряхни пепел и...» - я задумался.
- «И...»?
- «...И обнови кровь в жилах своих», - пафосно закончил я
- Что-то как-то... – не понравилось Вите. – Хорошо, попробую. Послушаюсь эксперта. Старинный рецепт, наверное.
Старинный, очень старинный. Полминутной давности. И если он сработает, то на меня смело можно будет навешивать лавры гениального мага. А вообще-то меня не для того сюда посылали.
Пантера повторила всё по моим указаниям – ничего не произошло.
- И чего? – насупилась она.
- Подожди. Сейчас всё будет.
Под ногами глухо загудело, будто внизу проснулась полноводная река. Я озадачился куда больше Виты, после чего окрестил сам себя доморощенным изобретателем сильнодействующих магических заклинаний.
- Сэйя, это плохо!
- Ты что! Отлично!
Земля затряслась и вдруг вскрылась, подняв в воздух несколько тонн мышастого цвета пыли, которая сразу забилась в рот, нос и глаза.
- Что я натворила?! – кашляла девушка. – Это же землетрясение!
Из трещин полезла кипящая рыже-красная магма, по виду напоминающая тягучую карамель.
Я почувствовал, что мой полёт к Оданго накрывается медным тазом. Вот тебе и «восстань», и «стряхни», и «обнови кровь»... Сработало, но как?!
В начавшемся светопреставлении ни зги не было видно. Я подхватил на руки задыхающуюся Пантеру и взлетел. Всё-таки врать нужно там, где это можно...

***

Прости меня, куколка. Я не могу сейчас быть с тобой. Я сам во всём виноват. Ты – девушка, за которую нужно сражаться. За любовь вообще всегда нужно сражаться. Я понимаю это, но...
Я бы стал биться и с твоим принцем, если бы знал... нет, смел надеяться, что в случае победы ты будешь меня по-настоящему любить. А ты говоришь, что у тебя не получается...
Я прилечу к тебе. Обязательно! И мы всё расставим по местам. И что бы ни явилось итогом, я хочу сказать... Не в твоей власти приказать мне, чтобы я тебя разлюбил. Ты можешь меня прогнать, оскорбить, высмеять... Очень смешно. Очень смешно, когда человек искренне тебя любит. Очень благородно – выставлять его дураком. И очень честно – давать ему обещания, заранее зная, что не сдержишь их.
...Я исповедуюсь над тем, что осталось от твоего сожжённого портрета. Пусть передо мной – простая зола, но в то же время – то, что напоминает о тебе. А вместо короткого «аминь» - избитая, но такая актуальная формула из трёх слов...
- Сэйя...
Тяжело поднимаюсь с колен, и ноги прокалывает тысячью впивающихся одновременно раскалённых игл. Воину не пристало стоять на коленях, а я стою... Хотя ты и не ждёшь от меня этого унижения; маленькой, но жертвы. Я отдам больше, если понадобится, и не попрошу взамен ничего. Ведь настоящая любовь жертв не требует – она сама их приносит.
- Слушаю Вас, Ваше Высочество, - это не ты, а Оливия.
Редкий гость хуже, чем частый...
Внутри что-то нарывает, и хочется побыть одному... Если уж нельзя увидеться с тобой. Сущее наказание – общаться с кем-либо. Это подрывает веру в то, что всё закончится хорошо.
- Идите Вы к дьяволу, Ваше Высочество...

***

- Вернулся! Вернулся! – Рон и Дэниэл прыгали, как резиновые мячики, радуясь моему появлению в небе над постоялым двором.
В какой-то момент они заметили у меня на руках Виту и примолкли.
- Вот так-так, - протянул Рон, расценивая сие как обман своих ожиданий. Виту они с братом невзлюбили, и это напрямую было связано с их расположением к моей «рабской» персоне.
- За госпожой бегом марш! – крикнул я, касаясь ногами земли.
- Не надо – я здесь, - сказала Галаксия, появляясь из-за моей спины. – Что же это значит?
Я сбивчиво пересказал ей всё, что видел, а поразмыслив, решил не умалчивать и о своей роли в произошедшем.
- Я придумал это заклинание... Она не виновата!
- Мальчик, ты заделался магом? – Галаксия расплылась в улыбке.
- Понимаете...
- ...Да что бы ни произнесла Вита – любая комбинация звуков была бы равнозначна магическому воздействию!.. А ты молодец – сумел вернуться, - между делом похвалила она.
- А что, мог не вернуться?
Я не знал, как именно мне удалось выбраться из незнакомой системы да ещё и долететь до неизвестной планеты воскрешения звёздных семян; но теперь был готов поклясться, что тот маршрут отличался от других возможных – он «пах». Этот запах я впоследствии списал на действие круга перемещения Золотой Королевы. Может, так оно и было...
- И как это – любая комбинация звуков? Этак кто угодно что угодно скажет – и готово? – растерялся я.
- Не кто угодно, а наследник или наследница престола. Произвольная фраза, совмещённая с правильной мыслью, - поучительно говорила Галаксия. – Вижу, как раз с правильными мыслями у неё и не заладилось. Верно, убоялась, что не совладает – и не совладала.
Принцип отсутствия сомнений в своей правоте нашёл применение и здесь. А справился бы я с такой задачей? Можно показывать свою уверенность другим, а можно искренне не сомневаться. Второе сложнее, поскольку требует большей работы над своим сознанием; а врать, имея соответствующий опыт, легче.
- И что с ней дальше будет? А с Келлар?
Землетрясение коснулось всей планеты: уже улетая, я видел, как Келлар опутывает паутина красных, сочащихся магмой трещин. Я бы не давал поспешных предсказаний, что бедный шарик от перенапряжения не развалится на куски.
- Келлар хуже уже не станет. Если во второй раз у Виты получится всё сделать верно, то следы от землетрясения затянутся. А сама она будет тренироваться, - по глубокому вздоху я понял, что Галаксия и сама слабовато представляет, как именно и на чём следует тренироваться мадемуазель де Рингерштосс.
В этот миг внутри гостиницы что-то громыхнуло, словно там уронили шкаф, окно на втором этаже открылось, и чья-то бледная рука вышвырнула наружу драный мешок с торчащими из него металлическими спицами.
- Пополнение? – уточнил я, хотя всё было очевидно.
«Пополнение» вылезло на подоконник, дабы проследить за полётом мешка, и я рассмотрел лицо. К этому лицу тут же присоединилось ещё одно.
- Упыри какие-то... – категорично оценил их я.
- Грубо ты как!
- Вита, будь она в сознании, ещё и не так сказала бы, - парировал я.
- У вас с ней случайно не нашлось общих родственников?
- Вам лучше знать – Вы их мне выдумывали... А чего они мусор из окон выкидывают? И кто это вообще такие?
- ...А они правда упыри! – опередил госпожу Рон.
- ...упыри... – кивнул Дэниэл.
- Ну, ха... личики у них и впрямь немного... того...
- А они и кровь пьют!
- ...пьют...
- Это был вишнёвый сок! – торопливо возразила Галаксия.
Рон подмигнул мне, чтобы я ей не верил. Я и не собирался – Королева про сок неубедительно сказала. Детей – и тех не обманула... Но зачем содержать в гостинице всякую нечисть? Или она утверждает, что они тоже сэйлор-воины?!

- Так...
Упырей я не любил. Ни в каком виде. А эти парни...
- Так...
Один из них был махровый вампир – бледный, с синюшными мешками под тусклыми красноватыми глазками, худой. А второй под такое описание не подходил: бравый белокурый молодец с широкими плечами, румянцем во всю щёку и ясными голубыми глазами. Светобоязни не было ни у кого из них, клыки также не высовывались. Но я решил на всякий случай сегодня же запастись чесноком, а ещё – накормить им мальчишек и Виту.
- Так... – в третий раз процедил я, вынуждая Галаксию принять свои коммуникативные меры.
- Ребята, это Сэйя. Сэйя, это Курт и Уолмер.
Широкоплечий Курт приветливо оскалился, костлявый Уолмер чуть приподнял уголки губ.
- Так... – скрипнул я снова, как заезженная пластинка. Доверия к этим ребятам у меня было ноль, причём к «классическому вампиру» Уолмеру – ноль со знаком минус. – Так... Так вы – сэйлоры?
- Да, - Курт вновь широко улыбнулся и быстро перевоплотился. – Я – Сэйлор Лис, а Уолмер – Сэйлор Хорь.
- Значит, Уолмер – хорёк?
- Мальчик, не наглей! – шикнула Галаксия. – Ты не дома.
- Уолл, - Курт, кажется, не мог не улыбаться. – Окажи любезность...
Последовало двойное перевоплощение. Вампиры-сэйлоры, надо же...
- Братья? – строго спросил я.
- Нет, с чего бы, - не парень, а фотомодель какая-то этот Курт! Постоянно улыбается! Зато точно видно, что зубы у него не вампирские, а такие, как и у меня.
- А вишнёвый сок зачем пили?
Подборка вопросов у меня страдала нелогичностью, но Курт с Уолмером не выказывали ни изумления, ни раздражения.
- Хотели – и пили.
Спросить напрямую, упыри они или нет? Всё равно, что у рыночной торговки спрашивать, свеж ли её товар – кто скажет что-то не в свою пользу? Хорошая, однако, идея насчёт чеснока...
- Вы заняли комнаты на втором этаже?
- Да.
- Переедете на третий, ясно вам?
- Мальчик, что ты говоришь? – Галаксия попыталась отклонить моё указание своей властью, но я не уступил.
- Пусть переедут.
А я перебазируюсь на второй этаж. Мало ли что взбредёт в голову этим кровососам? Рон с Дэниэлом совсем маленькие, Вита слаба после полёта на Келлар – их всех беречь нужно! Лучше перестраховаться, чем недостраховаться.

Ужин состоял преимущественно из чесночных блюд... Хотя правильнее было бы сказать, что я постарался из всех блюд сделать чесночные, изничтожив половину запасов этого растения на базе.
- Сэйя, ты только в чай его не запихнул! – простонала Вита.
- Сочувствую тебе всеми фибрами своей большой и доброй души, - откликнулся я. – Ешь!
Маленьким братцам всё было ни по чём: они весело хрустели очищенными белыми зубчиками, уминая их вприкуску со ржаным хлебом. Иногда они прерывались и дышали друг на друга, проверяя убойную силу натурального противоупыриного продукта.
- Вита, ешь!
- Не буду! – капризничала девушка.
Она почти признала меня своим другом после совместного путешествия, но вмешался один пугающий фактор – чеснок. Фактор был внешний, и Вита мечтала, чтобы он так внешним и оставался, а я хотел сделать его внутренним.
- Вита, х-х-ха! – бесёнок Рон развернулся и вместо Дэниэла дыхнул на высокородную сэйлорицу.
- Фу, от вас всех разит! – она зажала нос рукой и попыталась отвесить мальчишке подзатыльник, но Рон скрылся под столом, уходя от расплаты.
- Разит, потому что паразит! – рифмой передразнил он Виту, вылезая на моей стороне стола, где девушка не могла его достать.
- Сэйя, скажи ему!
- Что?
- Чтобы он замолчал!
- Рон, замолчи и ешь, - добавил я от себя, подавая ему свежий кусок хлеба и тарелку с чесночным рагу. – Тебя, кстати, это тоже касается, - сказал я Вите.
- Зачем нам есть эту гадость?
- Видишь ли, наши новые сосе...
- Та-дам! – наши новые соседи пришли на ужин.
При их появлении Дэниэл бросил свою тарелку и под столом переполз поближе к брату и ко мне. Шутки шутками, а вампиры вампирами.
- А вот и мы! – Курт сразу выплеснул несколько литров своего обаяния. Нас с ребятами не задело, а Вита... Вита растаяла, глядя на стройного красавца. До этого она с ним не виделась, потому что прилетела – то есть я её прилетел – в бесчувственном состоянии, и знакомство «стареньких» и «новеньких» происходило без её участия. Неважно, что за спиной Курта маячил смертоподобный Уолмер – внимание девушки целиком было отдано первому.
- Мы не знали, что вы тут ужинаете так поздно, - сказал Уолмер.
- Кто-то вообще ужинает в глухую полночь, - пустил намёк я. Упыри пилюлю проглотили.
- У нас сегодня чесночный день? – принюхался Курт. – Чего так?
- Профилактика гриппа, - ответил я, - спасаемся подручными средствами и подножным кормом.
- Простите, а как зовут нашу леди? – без преувеличения литров десять лисичьей лести в форме белозубой улыбки досталось непосредственно Вите.
- Витария Лейла... – я на-гора выдал все её имена, - сэйлор-воин в семнадцатом поколении, - а вдруг они к ней лезть побоятся?
- Разрешите выразить своё восхищение вашей небесной красотой, - заворковал обольститель, присаживаясь рядом с Витой.
Теперь девчонка уж точно ни кусочка себе в рот не положит! А мне в целях безопасности спать рядом с ней ложиться?!
- Вита, ешь! – но и о законах гостеприимства я тоже не забывал. – Присоединяйтесь к трапезе, господа!
- Благодарю, лично я сыт, - отказался Уолмер. – Разве что чашечку чая, - подозрения находили всё больше подтверждений в поведении новичков.
За Уолмером я буду следить тщательнее; доходяга он, конечно, но в тихом омуте...
- А я не откажусь что-нибудь съесть, чтобы составить компанию прелестной Витарии, - услышав такое от Курта, Рон с Дэниэлом закопошились, подвергая резкой критике свой стереотип вампира. А я приготовился наблюдать, как Курт будет фокусничать, пронося куски мимо рта. Но Курт ел! Не морщась, с всенепременной улыбкой на лице... Вита, глядя на своего ухажёра, тоже что-то жевала. Поцелуи на сегодня точно отменяются...
- Сэйя, Сэйя, - Рон отчаянно тянул меня за рукав. – А у нас водятся крысы? Это такие серые хвостатые зверушки размером...
- Ты думаешь, я не знаю, как выглядят крысы? Нет, у нас их нет... А зачем тебе?
- На Камарисе против вампиров отваривают крысиные хвосты, разбавляют отвар молоком холмоспинов, а затем...
- Вполне достаточно! – я остановил мальчика, потому что слушать дальше этот рецепт любимой бабушки было невыносимо.
- Ты чего? Разбрызгать по всей гостинице – ни один упырь не подберётся.
- Лучше я вас сам покараулю, спасибо.
Уолмер с отрешённым видом прихлёбывал чай. Курт и Вита подметали со стола остатки ужина, не спрашивая, есть там чеснок или нет его.
- По-моему, твоё растение на них не подействовало, - подытожил Рон в пользу поддержания своего метода. – Посмотри на Курта.
- А ты посмотри на Уолла: пустой чай хлещет. Может, вампир – только он?
- А как тогда он с Куртом в одной комнате уживается?
- А вдруг мы ошиблись, и они оба – нормальные? – я так редко слышал, как говорит малыш Дэниэл, что поначалу не понял, кто изрекает умные вещи. И его гипотеза имела право на жизнь даже более предыдущих.
- Ночью и проверим, - потёр руки Рон.

Распределив заведомо не-упыриноподобных постояльцев в комнатах на втором этаже, а «категорию риска» - на третьем, я сам зашёл в ближайший к лестнице номер и стал готовиться ко сну. То есть оставил дверь открытой нараспашку, чтобы видеть всех, кто будет входить на второй этаж снизу или сверху; устроился в кресле – чем некомфортнее мне будет спать, тем острее будет моя бдительность; и взял в руки гитару, невесть каким чудом найденную при разборе склада в подвале здания. Она, как в старые добрые времена в Империи, должна была обеспечить меня бессонницей на целую ночь. Бывало, что, осенённый вдохновением и творческим экстазом, я не смыкал глаз, подгоняя друг к другу слова и музыку...
Хаотичный перебор струн вскоре вылился в ту самую песню, за которую мне здорово досталось на Кинмоку. Лиричная, печальная аранжировка первоначально быстрой, мажорной мелодии...
Мальчишки спали, Вита тоже... В коридоре горела единственная оставленная мною лампа – прямо напротив двери. Никаких зловещих звуков – ни скрипа половиц, ни шуршания штор, ни стука оконных рам.
Третье солнце зашло полтора часа назад, до ближайшего рассвета оставалось, соответственно, три с половиной часа.
Я потянулся до хруста в костях и сомкнул веки лишь на короткую секунду. И понял, что если усну сейчас, точно увижу Оданго. Она уже была совсем близко...
- Я скучал по тебе. Где же ты была, куколка? – промурлыкал я на границе яви и грёз, ощущая касания её рук и губ. На лице. Ниже. На шее.

***

Блаженство. Ты пришла. Ты вернулась. Ты не бросила меня! И в качестве компенсации за своё отсутствие – этот ураган ласки и нежности...
- Куколка, любимая, я тебя обожаю! – шепчу я между поцелуями.
Ураган заканчивается внезапно: ты отступаешь от меня на два шага.
- Прости, не сдержалась...
Продолжение старого кошмара?!
- Не сдержалась? Это называется «не сдержалась»?!
Аж в глазах жжёт. Я смеюсь. Громко.
Ты смотришь с жалостью, как на юродивого.
- Сэйя, я попрощаться пришла. Ты – мой друг, и я не хочу, чтобы ты на меня обижался... и не хочу тебя терять...
- Скажи, Оданго, ты всех своих друзей так целуешь?
Я ни черта не смыслю в твоей психологии! Нормальный человек станет целоваться с тем, кого он не любит и к кому он равнодушен?
- Ты совсем запуталась. Кого же ты любишь?
- Мамору...
- Парадокс Эйнштейна: любишь Мамору, а целуешься со мной.
- ...И я останусь с ним, - завершаешь мысль ты.
- Почему?
- Сэйя, пойми, он – рядом, - коротко и ясно. – Возможно, нам с тобой надо было встретиться раньше, тогда... И мы с тобой слишком разные!
- Слышал я это уже!
Разные? Во-первых, все люди – разные. А во-вторых, разве не интересно быть с тем, кто не похож на тебя? Если любить свои качества в других людях – это чистой воды эгоизм; а любить других за то, чем они отличаются от тебя – это и есть настоящая любовь.
- Оданго, и с Мамору вы тоже не одинаковые, - замечаю я.
Один твой довод пал. Что дальше?
- Я люблю его. Мы ссоримся и опять миримся, но... это наша судьба.
- И про судьбу я наслышан! – если бы у меня росла шерсть, как у собаки, то она вздыбилась бы на загривке. – Просто не надо обещать, если не можешь следовать своему слову!
- Ты всё-таки обиделся...
- Нет.
Я не должен обижаться. Коли сам навязал тебе свою любовь, пенять следует лишь на себя. Но я уверен, что перед тобой никто и никогда так не преклонялся; никто так не настаивал на том, чтобы быть с тобой рядом.
- Ты очень хороший. Честное слово, Сэйя, я старалась полюбить тебя, - лучше бы ты не оправдывалась. Каждое слово для меня – острый нож. Ты убийца, милая! – Но не получилось. Прости, если сможешь.
- Конечно, прощаю...
...Прощаю, но до конца дней своих не забуду.
Бессмысленно унижаться и дальше, просить о последнем поцелуе или хотя бы о возможности увидеть тебя в будущем. Я воин, и поэтому должен держать удар.
- Пока, Оданго, - голос плавает, потому что я не в состоянии им управлять.
Пристрелите меня... Кто-нибудь!.. Пожалуйста...

***

Трескучая голова наотрез отказывалась варить. Настроение было прегадкое, а хорошему неоткуда было взяться. Сон закончился необычным опрокидыванием сознания в чёрную трясину старых, жёваных-пережёванных домыслов. Самое страшное заключалось в том, что оттуда не хотелось возвращаться – вечно плутал бы по бесконечным лабиринтам. Там нет боли и нет любви – там есть только мысли, которые сами по себе не умеют ни болеть, ни любить.
Вернуться меня заставил жгучий укол в шею, от которого я встрепенулся, разгоняя непроглядную тьму, готовую сожрать с потрохами любого. За тьмой обнаружилась не вечная абсолютная сверхсущность, как утверждают некоторые философы, а...
- Уолмер, пшёл вон! – заорал я, спихивая с себя опьяневшего от крови вампира. От последнего по-страшному несло чесноком...
- Извини, - забухтел он.
- Я тебя сейчас извиню! Тяжёлым тупым предметом!.. Ещё чеснока где-то нажрался, скотина! Где Курт? – пока я разорялся, улыбчивый упырина мог орудовать в спальне Виты или мальчишек.
- Это я.
- Ты меня за кого, дурака, держишь?.. То есть: ты меня за дурака, что ли, держишь?
Я схватил его за шиворот, отвернул клыками от себя и вытащил в коридор. Все двери были закрыты. Я последовательно заглянул в обе интересовавшие меня комнаты и убедился, что второго кровососа там точно нет.
- Где Курт? Я госпожу Галаксию позову!
- Не надо! – испугался он. Хоть чего-то боится... – Курт – это я.
- Пошли наверх – проверим.
Обнаглел Уолл. Ладно бы он и впрямь на Курта был похож – так нет ведь! Но когда же он успел так тесно познакомиться с чесноком? За ужином дул только чай... Надышался, видно.
Из раны на шее текла кровь: Уолмер клыками разорвал артерию, когда я резко отталкивал его от себя. Белая рубашка превращалась в красную. Надеюсь, это мне потом зачтётся лет за двадцать долга – я не нанимался быть ещё и охотником на вампиров! И вампиры мне попались странные: света не опасаются, чеснок едят тоннами...
- Открывай! – сказал я Уолмеру.
Тот повернул ручку. В постели мирно дрых никто иной, как Курт.
- Вот это – Курт, - провозгласил я. – А ты, Уолл, попался мне с поличным!
- Это я – Курт, - клыки немного мешали ему разговаривать. Они оттопыривали верхнюю губу, но постепенно уменьшались. – А он – Уолмер.
- Ну да!
- Понюхай его: Уолл чеснока на дух не переносит, потому и не съел ничего за ужином!
От спящего пахло исключительно мужским одеколоном.
- Но как же?..
Розовощёкий обаятельный Курт... то есть Уолмер... перевернулся на другой бок и сладко вздохнул.
- Уолл?.. Курт?.. – я зажал ладонью свою рану, чтобы по мне хотя бы не текла кровь.
- Надо перевязать, - предложил мой обидчик.
- Ага, шею, причём жгут затянуть до посинения! Насосался моей кровушки, комар-переросток? – Курту резко занехорошело.
- По нашим законам, это равнозначно вызову на дуэль. Когда один вампир говорит другому про комара...
- Вампир? Выходит, вы смываете оскорбления чужой кровью?
- Кто сказал «кровь»? – пробудился Уолмер. – Ой, как вкусно пахнет... – и потянулся ко мне, как к родной мамочке.
Курт, почуяв поддержку собрата, навострил клыки и тоже стал пододвигаться ко мне. Понимая, что одной рукой от них не отмашусь, я отпустил рану и перекинулся в обличье Воина. Ремень-браслет надёжно закрыл место укуса и остановил кровотечение.
- Девушка?! – поразились упыри.
- Кто-то имеет что-то против? Сила, Движущая...
Уолмер, который на самом деле был Куртом, повалился на пол и схватился за живот. Курт, который на самом деле был Уолмером, побледнел и зашипел на меня.
- Ты пил её кровь, Курт?!
- Я не знал, что это она, - катаясь по полу от боли, выдавил Курт.
- Ты специально? Ты хочешь нас убить? – обратился ко мне Уолл.
- Это вы хотели меня угробить! – ответил я.
- Нам нельзя пить женскую кровь. Ты должен был предупредить его! – попенял мне он. – Теперь он умрёт...
- Предупредить?! Чтобы он покусал Дэниэла или Рона?! – осатанел я.
Курт выл и плевался, давя на жалость. Если бы не моя комната, оказавшаяся первой на его пути, неизвестно, дотянули бы до рассвета мои мальчишки?
Браслет заживлял рану – перестав чувствовать жжение, я превратился обратно. В парня. Теперь-то меня кусать уже никто не намеревался.
Курт на полу затих и лишь изредка тихо поскуливал.
- Тебе легче? – Уолл вылез из постели и склонился к другу.
- Когда он... она – парень, легче, - подтвердил Курт.
- Почему вы так изменились внешне? – требовал отчёта я. – Несколько часов назад вы были совсем другими – будто поменялись телами.
- Не твоё комариное дело, - уже осведомлённый о вампирских фразеологизмах, я понял, что Уолмер намеренно злит меня и пытается оскорбить.
- На дуэль я тебя вызывать не стану. А сейчас возьму и опять превращусь в девушку – твоему подельнику будет худо, - неприкрыто шантажировал я. – Говори.
- Мы пили кровь друг друга. Тебе не понять. Всё? – и Уолл снова повернулся к Курту, которого скрутил приступ.
Я даже слегка усовестился. Пили кровь друг друга? Всем известно, что кровь – естественная пища для вампиров. Но я впервые слышал о том, что они могут передавать её друг другу.
- Уолл, давай по порядку. Расскажи всё, что знаешь, а потом вместе подумаем, как помочь Курту, - моя ненормальная совесть наталкивала меня на какие-то миротворческие ходы. Ведь упырь... Упырь! А что-то подсказывает, что нужно помочь. – Откуда вы родом, Уолл?
Уолмер положил голову друга к себе на колени и начал.
- В нашей системе всего две планеты. За сто лет до Великого Вторжения Извне, - я сообразил, что он так называет нападение Галаксии, - мы существовали на них вперемешку – и люди, и вампиры. Мы питались их кровью, а они за это убивали нас. Мы не были бессмертны, однако длительность жизни напрямую зависела от количества выпитого. Но ни один вампир за всю историю ни разу не довёл человека до гибели. Если нам хочется жить, то почему же другим не может этого хотеться? И мы брали у людей немного – ровно столько, чтобы они были в состоянии отдать, не приближаясь к конечному пределу. А взамен мы работали, очень много работали и совершали открытия, бешеными темпами гнавшие цивилизацию вверх и вперёд... Но люди в своей жадности стремились к нашему истреблению. За то, чтобы избавиться от нас, они готовы были пролить в десятки тысяч раз больше крови на поле брани, чем потребовалось бы для нашего пропитания. Нам повезло – мы были лучше сплочены. И мы уцелели, более того – мы вытеснили людей на другую планету, собрав на своей всех вампиров системы. Это случилось сто лет назад. Десять лет наш народ не мог достать человеческой крови – и мы научились пить кровь друг друга для поддержания сил. Это была вынужденная мера. Тот, у кого выпили кровь, становился немощным и слабым до тех пор, пока кто-то не поделится с ним, заняв его место. Мы чередовались, приспосабливались; и многие умирали от частых выкачиваний и переливаний. Тогда мы стали совершать рейды на Вторую планету системы... И опытным путём выяснилось, что нас постигло странное изменение в геноме: вампиры-мужчины, употреблявшие в пищу женскую кровь, погибали; а вампирам-женщинам стало противопоказано пить кровь людей-мужчин. Многие гибли по незнанию в те времена... Счастье, что люди ничего не могли противопоставить нам. Они, конечно, знали, что мы наведываемся на их планету, но не имели возможности воспрепятствовать. Все их технологии морально устарели по сравнению с нашими – ведь это мы их изобрели. Но человечество лишь использовало и воспроизводило их, не внося никаких усовершенствований... Мы остались единственной прогрессирующей расой и не злоупотребляли людской беспомощностью, понимая, что их вымирание грозит нам тем же самым. Информационное общество вампиров, понимающих друг друга с полуслова, имеющих одни и те же цели и использующих для их достижения одни и те же средства... Нам было не до каких-то войн сэйлоров, но Галаксия отыскала наш маленький уютный мирок, зачем-то забрав с собой наши с Куртом истинные субстанции бытия, назвав их «звёздными семенами».
- Вы не отбивались?
- Она каким-то образом отключила всю электронику на планете, и мы потеряли доступ к своим же разработкам.
Вот так гибнут высокоуровневые цивилизации, а с ними и продвинутые сэйлор-воины, уповающие на новые технологии, а не на собственные внутренние силы – достаточно выключить свет... Глупая смерть... О чём я? Как будто существует смерть разумная...
- И на что вы нацелены теперь?
- Вернуться домой. Если верить госпоже, там всё цело и невредимо – мы же не сопротивлялись вторжению.
Ох, сомнительно. Но чего не бывает в жизни...
- Вы сопротивлялись, Уолмер, - поправила его Галаксия, заставляя меня подскочить от неожиданности. – Вы сопротивлялись, когда отрицали свою принадлежность к сэйлорам.
Все мы оборонялись как умели. Хуже, когда кто-то вовсе не обороняется – желающий расстаться с жизнью всегда получит то, о чём просит. Обратное не всегда верно.
- Мы выпили крови двоих сэйлоров, - полумёртвого Курта потянуло на откровения. – Иначе нам бы никогда не стать...
Его скрутил приступ, и он поджал колени к животу. Лицо посерело и состарилось.
- Сэйя, отойди подальше – это из-за тебя!
- Госпожа, теперь так будет всегда? Его будет тошнить от моего присутствия?
- Два дня, чтобы у него выветрился вкус твоей крови, - выдала краткую справку Галаксия. – Но, думаю, кусаться он долго поостережётся.
Я отошёл к двери – Курт смог приподнять голову и отдышаться.
- Спасибо.
Что?! Синие глаза, чёрные волосы... Галлюцинация?
- Я понял, почему вы похожи друг на друга!.. Были...

***

...Разные, разные... Я слишком много думаю. Даже во сне голова распухает. И не пойму: то ли уже заснул, а то ли ещё ворочаюсь, сминая противно липнущую к спине простынь.
Ты. Ты перед глазами. Но это так – заставочка...
Наверное, мне снится сон о том, что я сплю.
Хм-м-м... Разные...
Говорят же: «найти свою половинку». Значит, пара – это нечто целое, единое, уникальное. Нечто, что теряет смысл при потере своей части. Следовательно, часть целого несёт в себе некие специфические свойства, отличные от всего остального...
- Сэйя!
О, начинается.
- Привет, котёнок.
- Ты как?
- Ну, как... Ничего.
- И Усаги ты больше не видел?
Я становлюсь в глухую оборону:
- Ты опять? Идите вы все со своими... наставлениями в...
- Ладно, ладно, всё.
- Зачем пришёл?
- Ты ругаться будешь, - он зажмуривает один хитрющий зелёный глаз и косит на меня другим.
Та-а-ак.
- Что?
- Видишь ли... Мы с Оливией расстанемся, наверное.
- Что ты сказал?!
Первый вывод: у Ятэна с Принцессой завязались-таки отношения.
Второй вывод: где они завязались, там же и развязались.
Третий вывод: я ни во что не въезжаю!
- Я думаю, мы с ней слишком похожи, чтобы быть вместе.
Он сидит на краю моей постели и болтает ногами. Под постелью и вокруг не наблюдается совершенно ничего – пустое пространство.
На них не угодишь! Кому похожесть подавай, кому – совсем наоборот.
- Ятэн, это плохая шутка...
- Это не шутка.
- Она тебя любит? – почему именно этот вопрос?
- Да.
- А ты?
- Не знаю.
Я дрожу. Что со мной? Такого раньше не было.
- Недавно ты говорил прямо противоположные вещи.
- Что у тебя с голосом? Ты заболел?
- А как же Оливия?
- Не знаю, - беспечно, будто о погоде разговаривает!
- Что ты вообще знаешь?! – вопль-визг. Это уже край.
Я отворачиваюсь, тайком достаю из-под подушки носовой платок и впиваюсь в него зубами; вымещая злость, рву безвкусную ткань. Только бы не сдаться. Не сломаться. Не показать этому недотёпе, что я...
- Тайки, - Ятэн переходит на шёпот. – Почему Сэйя плачет?

***

...Курт и Уолмер становились похожи на тех, чьей крови вкусили. Ночью я принял Уолла за Курта, потому что этот хорёк напился крови своего товарища. Товарищ, как водится у вампиров, обессилел и решил восстановиться, отхлебнув у меня... «Немножко, один глоточек», - как выразился он, но подозреваю, что одним глоточком дело бы не ограничилось. Правда, тогда мы, наверное, уже распрощались бы с Куртом: моя кровь была ему вредна. В душе я лелеял своё девичье альтер-эго – если бы не оно...
- Госпожа, их нужно срочно выселить! – настаивал я в течение всего следующего дня.
- Не могу же я выставить их вон...
- Но они точат зубы на Рона и Дэна!
- Они тебе сами в этом признались?
Последовали три бессонные ночи караула в комнате братьев. Просто находиться у дверей представлялось мне чересчур беспокойным занятием: окно – тоже вход, к тому же... вдруг они умеют проникать сквозь стены?
Третья ночь оказалась самой тяжёлой, поскольку накануне я исчерпал запасы кофе. Предстояло держаться на ничем не подкрепляемом энтузиазме и «вставлять спички в глаза».
- Сэйя, ничего с нами не случится, - видя, как я сдержанно зеваю, пожалел меня Рон. – До сих пор никто даже не пытался...
- ...Не пытался, потому что я здесь с вами.
- Мы сумеем дать отпор, если они полезут! – он воинственно сжал кулаки.
- ...полезут... – Дэн повторил боевую стойку.
- Вот если они полезут, я вас разбужу.
- А Виту они не покусают?
- Ядовитая она для них, - мальчишки захохотали. – Я серьёзно. И я для них тоже ядовитый.
- А чего мы тогда? Чего мы не ядовитые?
- Потому что вы – нормальные ребята... то есть потому, что вы – не девочки.
- А в чём разница? – беззаботно спросил Рон.
- Вырастешь – узнаешь, - таинственно пообещал я.
В чём разница между мужчиной и женщиной... А есть ли она? Если и есть, то только в отношении к ним внешнего мира. А человеческие качества... Нельзя делать скидок по причине пола. Мораль одинакова для всех. Ни тем, ни другим нельзя возвышать себя над противоположным полом и вертеть его представителями, как левая нога того захочет... Я когда-нибудь успокоюсь?!
- А Курт долго будет на тебя похож? – переключился мальчик.
- Понятия не имею, - агрессивно буркнул я.
Курт эти три дня старался не попадаться мне на глаза, так как после укуса его волосы приобрели тот же оттенок, что и у меня; а лицо стало неплохой копией моего собственного. От недоразумений спасало то, что у него была короткая стрижка, и одевались они с Уоллом на свой особый манер.
- Я закрываю дверь. Спокойной всем ночи!
Я повернул ключ в замке. Третья ночь началась.
- Душно... – пискнул мышонок-Дэниэл около полуночи.
- Сэйя, пожалуйста, открой окно! – Рон был с ним солидарен.
- Вы же обитатели пустыни и должны быть привычны к высоким температурам, - откликнулся я, чувствуя, как по шее стекает струйка пота, и понимая, что окно придётся открыть, несмотря ни на что.
- Ночью у нас довольно прохладно, иногда даже шерсть на горбах у холмоспинов белеет, покрываясь инеем...
- Я хочу к маме.
Дэниэл... О чём ещё может думать семилетний ребёнок, пусть даже во всём подражающий «взрослому» десятилетнему брату?
- Хорошо, я открою окно, - капитулировал я.
Если я могу им помочь... Пусть эта помощь – капля в море... Я помогу.
- ...Утром иней тает, и холмоспины стоят все мокрые. Рабы гребнями расчёсывают им шерсть, чтобы не было узелков. Холмоспины урчат от удовольствия и с хрустом сгибают мосластые колени...
- Вы скучаете? – рамы стукнулись одна о другую, пахнуло ночной свежестью.
- Сэйя, ты полетишь провожать нас?
- Разумеется.
- Тогда оставайся жить у нас дома.
- Я вам ещё не надоел за эти трое суток?
- Так ты останешься?
Я взобрался на подоконник, развернулся боком и немного подогнул ноги, дабы уместиться в длину.
- ...останешься?..
- И зачем? – спросил я.
- Будешь учить нас всяким воинским штучкам, - они решили, что я уже дал своё согласие.
- Ладно, а что потом? Когда вы научитесь всему, что умею я? – а умею я не сказать чтобы много.
- Ну... – Рон задумался. – Мы дадим тебе землю, стадо холмоспинов и... найдём тебе жену.
Я чуть не сверзся с подоконника.
- Спасибо за щедрость. Особенно за последнее.
Мальчишки точно воспринимали меня как парня, причём рассматривая меня сквозь призму своего специфического мироощущения.
Ну, предположим, вручу себе спокойную жизнь. И если не перевоплощаться и особо не размахивать талисманом, никто ни в жизнь не догадается о моём раздвоении личности. И что же я буду делать? Что я умею делать? Какое основное занятие я смогу себе найти?
- Я умею только драться, защищая кого-либо или что-либо. Я все дела свожу к какой-то неуместной борьбе и вечно пытаюсь что-то завоевать...
- Так это же здорово!
- ...здорово!.. – Дэниэл к этому моменту свил из одеяла подобие мышиного гнезда.
Я воюю, когда наступает враг. Я воюю, когда стремлюсь получить знание или научиться чему-либо. Я воюю, когда нет войны. Я воюю, даже когда люблю! Больше я не умею ничего.
- Мы хотим стать такими, как ты, Сэйя! Нам нравится твой стиль жизни!
Я вытаращился на мальчишек. Дети, не дай Бог вам быть такими, как я. Это большие проблемы... Кхм.
- ...мы хотим стать похожими на тебя, Сэйя.
Почему люди считают меня хорошим? Про себя я знаю, что ленив, упрям; частенько торможу, веду себя по-хамски, грублю и... выдумываю всякую чепуху, которая в реальной жизни никогда и никому не пригодится. А ещё я заостряюсь на том, что является естественным для всех остальных... или наоборот – не является. Факт в том, что больше-то никто на таком не заостряется! И что во мне хорошего?
- Тс-с-с! – я превратился в слух.
Наверху тоже открылось окно, и, поскольку над нами находилась нежилая комната, я сообразил, что кому-то из упырей стало, наконец, невтерпёж голодать.
Я разозлился и поклялся пересчитать нетерпеливому кровососущему сэйлору все зубы, попутно на порядок сократив их число.
- Полезайте под одеяла и сидите тихо!
Дэн и Рон беспрекословно подчинились, но я не сомневался, что хитрюги оставили щели для наблюдения. Я бы поступил так же.
Сверху упала верёвка, и кто-то стал спускаться по ней на нагретый мною подоконник. Я скользнул к стене и затаился, мысленно подгоняя упыря подходящими к случаю словечками.
Упырём оказался Курт. Я переборол инстинктивное желание ударить его и стал ждать, что он будет делать дальше. Упырь облизнул губы и позвал:
- Эй! Я пришёл.
Я смутился: предупреждать жертву о своём присутствии – разве это входит в их схему действия? Меня, например, никто не информировал, прежде чем прокусить жилку на шее.
- Выходи... а то укушу!
Дальше я не вытянул: подкрался и взял Курта за горло.
- Я тебе укушу!
- Сэйя, ты здесь откуда? И что ты тут делаешь? – проблеял он.
- Тебя ловлю. Ребята, можете вылезать – я его держу. Включите свет, кто-нибудь.
- Попался! – мальчишки повысовывались из своих укрытий.
- Рон и Дэниэл?!
- Только не начинай про то, что ошибся дверью, то есть окном!
Не замечая того, я кричал на несчастного Курта. И за то, что сам не спал три дня и три ночи; и за то, что он не сознаётся в своих преступных намерениях; и за то, что такая нечисть вообще есть на белом свете; и за недотёписто-сволочного Ятэна; и за... и за Оданго.
Я кричал и кричал, поднимаясь на невероятные высоты.
- Что вы так разорались? Сэйя, где пожар? – прибежала Вита.
Странное дело, но она была полностью одета, а на плече у неё висела небольшая сумка.
- Вита, - Курт каким-то образом освободился от моего захвата, но не удержал равновесия и упал. – Я к тебе шёл... - я наклонился и снова схватил его за шею.
- Вита, ты куда это на ночь глядя? – вкрадчиво закинул удочку я, уже строя одно изумительное по своей неоригинальности предположение...
- Отпусти его! – она приблизилась и силой по одному разжала мои пальцы. – Он всего-навсего комнаты перепутал.
- Сэйя, ты же говорил, что Вита для них ядовитая...
- Рон, твоя честность сейчас не к месту! – оборвал его я.
- Ядовитая?! Я?! Пойдём отсюда, Курт.
Выходя, она громко хлопнула дверью. Потом я услышал, как две пары ног спускаются по лестнице; а ещё некоторое время спустя, выглянув из окна, увидел два силуэта, в обнимку бредущих прочь от гостиницы.
Стало даже слегка завидно...
- Вита – дура!
- Рон, ты прямо лозунгами говоришь... - вздрогнул я. – Ну чего ты? Всё объяснилось... Не понял?
Маленький мальчик... И я тоже, как этот маленький мальчик, думал о чём-то кроваво-мистическом, а не о самых простых бытовых вещах, каковые всегда нужно иметь в виду.
- ...не понял?.. – удручённо вздохнул следом за мной Дэниэл. – Она влюбилась... в Курта...
- Тем более – дура!
- Дура, что влюбилась, или дура, что в Курта? – наводил ясность я.
- Вот я никогда не влюблюсь! – старший мальчик прыжком переместился в свою постель.
«И будешь тысячекратно прав!» - просилось на язык.
А вдруг Вите и Курту повезёт? Что ж мне теперь из-за своего плачевного примера чужие чувства гнобить? Но... вампир и человек... Пусть он в силу своей физиологии не сможет пить её кровь, но всё равно. Такие разные – вместе? Тут человек человека не устраивает, а вы мне про вампиров рассказываете!
...Это зависть, друг мой Сэйя? Видишь, как у других-то бывает.
- Я напомню тебе об этом лет через десять, если не возражаешь...
- Ура! Значит, ты останешься жить с нами! – восторжествовал Рон, прыгая на пружинистом матрасе.
- Я подумаю...

***

Это не причина. Это отговорка. Разные или похожие – не суть важно, когда любишь. Если любишь... Меня же не волнует, какие у тебя отличия от меня.
Ты видишь жизнь иначе, чем вижу её я. Но разве это не делает наш общий взгляд на вещи более широким и глубоким?
...Вентилятор под потолком вращается, лопасти отбрасывают на моё лицо неровные тени.
Я снова в нашей старой гримёрной. Только теперь без братьев. Опять без братьев. Как тогда.
Ты – принцесса. Я – рядовой воин. По рангу ниже любой из твоих подруг, которые тоже – принцессы. Что в этом плохого? И что в этом хорошего?
У меня сердце порвётся. Я не должен был даже пытаться... Сам во всём виноват.
Тонкий аромат духов.
- Воин?
Я продолжаю сидеть, что в присутствии коронованной особы может рассматриваться как государственная измена.
Лопасти крутятся. Лёгкий гипноз.
- Ты устал. Ляг поспи.
Сон во сне – что-то новенькое. И глаза слипаются...
- Сэйя, ты болен? – голос Ятэна? Я не ошибаюсь?
Целитель садится на диван рядом со мной, Оливия – напротив.
Лопасти крутятся.
- Я здоров, и на мне воду возить можно, - зеваю я.
- Заметно. Ложись уже, герой! – Ятэн толкает меня в бок.
Ну, если я при Оливии не только сяду, но ещё и лягу...
- В первую очередь ты – мой друг, а потом уже – подданный, - успокаивает меня Принцесса. – Ложись.
Я сворачиваюсь калачиком на узком диване.
Лопасти крутятся.
Они думают, что я уже отрубился? Пусть думают. Сквозь полуопущенные ресницы видно всё.
- Ятэн, он заснул?
- Полагаю, да.
Ятэн медленно встаёт, боясь, что какая-нибудь пружина случайно скрипнет и разбудит меня.
- Нам придётся остаться здесь до утра, чтобы он мог восстановить силы...
- ...И чтобы не впустить её?
- Да, - мой младший брат опускается на пол рядом с диваном Принцессы.
Её? Оданго? То есть тебя?
- Ты любишь меня?
- Да, Ливи, очень.
Минуточку! А как же «расстанемся»?!
- Точно? Не сомневаешься?
- Да, точно, не сомневаюсь, - зелёные глаза светятся теплом... Я не вижу, а чувствую.
- Я извиняюсь... Вы так мило целуетесь, но я вынужден спросить, - привстаю я.
Ятэн и Принцесса шарахаются друг от друга, как малые дети, застуканные кем-то из взрослых за «развратными действиями».
- Сэйя, что?
- Вы помирились?
Ятэн очевидно хочет скомкать неудобный для него разговор, потому что моментально оказывается рядом со мной, и в глазах у него светятся уже совсем другие эмоции.
- Не лезь, я тебе потом всё...
- И кого вы не пускаете сюда? Оданго?
- Сэйя, ты уже достал!
- Ты не ответил, Ятэн! Это Оданго? Впустите её немедленно!
- Зачем? У тебя гордость есть?
Какая гордость? Строить из себя смертельно обиженного? Тебя не пускают. Значит, ты хочешь пройти ко мне. Следовательно, тебе есть, что мне сказать.
- Я люблю её, понимаешь? – я беру его за отвороты рубашки и легонько встряхиваю, чтобы смысл моей речи утрамбовывался вернее. – И я хочу её увидеть!
- Ты хочешь этого унижения?
Вдруг эта встреча всё исправит? Вдруг это мой последний шанс? Вдруг ты передумала?
- Если ты её не впустишь...
- Прости, Сэйя, тысячу раз прости, - он ловко делает мне укол в руку. Я выдёргиваю шприц, но то, что ввёл Ятэн, уже начинает своё путешествие по моей крови. – Так надо.
Крутится вентилятор под потолком, лопасти гладят меня по лицу неровными тенями.
Я сплю.

***

- Госпожа, Вы звали меня?
В кабинете Галаксии всегда было чисто и просторно. Здесь отсутствовала главная отличительная особенность важного начальника – бумаги. Да и если разобраться, какие документы заполнять негласной королеве сэйлор-воинов? Данные о приросте поголовья? Крупного рогатого? Мелкого бездомного?
- Вите нужно попробовать ещё раз. Мальчик, летите на Келлар.
- Вы думаете, она готова?
- Если она не будет пытаться, она никогда не будет готова.
- Но не сломит ли её новая неудача, буде таковая случится? Давайте сначала я отведу домой Рона с Дэниэлом – они так скучают...
Мальчишки на самом деле всю последнюю неделю ходили какие-то серые, то и дело вспоминая пески своего инопланетного дома, умных и добрых холмоспинов, а также маму – маму, которую я при всём желании не мог им заменить.
Но мои уговоры не возымели действия на Галаксию.
- Завтра утром вы отбываете.
- Значит, Вы подвергаете ребят опасности? Оставляете их одних с Куртом и Уоллом?
- Не бунтуй, мальчик. Вот увидишь, всё...
- Именно, что «всё»! Прилечу я назад, а тут – всё!
- Мальчик, я тебя не отпускала!
- Я Вам не мальчик!
- Ты упираешься не там, где это нужно.
- Я никуда не полечу, пока существует угроза Рону и Дэну.
- Как я сказала, так и будет!
- Тогда ищите другого проводника!
- Ты мне должен, - осадила меня Галаксия.
Долго она будет меня этим связывать? Я не просил, чтобы она меня спасала...
- А...
- Разговор окончен, - последнее слово оказалось за ней, поскольку, произнеся его, Золотая Королева попросту испарилась из кабинета.
И теперь мне предстояло решать непростую задачу о волке, козе и капусте, чтобы никто никем не пообедал и чтобы Галаксия ничего не почуяла.
За окном дождь лил как из ведра или, что точнее, из огромной канистры, потому как зарядил он ещё засветло, а сейчас была уже вторая половина дня. Вдалеке громыхало, но к гостинице настоящая гроза не подобралась. Сколько себя здесь помню, это был первый непогожий день. Но даже он никак не мог повлиять на завтрашнее путешествие: первое, с чего начался прошлый полёт – с гигантского скачка-телепорта. Уж туда здешняя гроза не доберётся. А значит, пересмотреть планы из-за нелётной погоды нельзя.
...А ещё мне полагался неотгулянный отпуск, обещанный ещё в прошлый раз. Слетать к куколке – да! Она что-то хотела мне сказать в недавнем сне, но Ятэн... Почему все и всё решают за меня?! Я достаточно взрослый. И я сам полечу на Землю... Раскатал губу – не забудь закатать, а то споткнёшься. Сейчас я не могу бросить мальчишек. Моя любовь – дело замечательное, просто феноменальное, но обязанности соблюдать тоже надо.
Итак, волк-коза-капуста. Волк-коза-капуста. Нет: волк-коза-капуста-Галаксия. Волк-коза-капуста-Галаксия... Оданго. Честное слово, я сражаюсь за неё... Но что-то пока у меня плохо получается.
- ...Вита, не волнуйся, завтра дождь кончится, и мы обязательно туда сходим.
У меня совсем вылетело из головы! Голубки-то наши, Вита и Курт! Представляю, что они скажут по поводу завтрашнего мероприятия... А вообще – пусть скажут. Галаксии.
Я постучался в дверь и, не дождавшись разрешения, вошёл. Что-то мне везёт застигать врасплох целующиеся парочки...
- Стучаться надо! – покраснела Вита.
- Я стучался.
Курт, до сей поры таскавший на себе мою физиономию, нехорошо позеленел и отошёл к окошку. По всему можно было судить, что после меня он не пил ничьей крови, даже Уолла. Изголодались они оба, наверное...
Мне окончательно расхотелось оставлять их с мальчишками.
- Вита, извини за вторжение, но госпожа Галаксия сказала, что завтра утром мы с тобой летим на Келлар.
- Я не хочу! Сэйя, я не хочу!
- Я, в принципе, тоже. По другой причине, но тем не менее...
- Сэйя, попроси её – тебя она послушает. Придумай что-нибудь – ты же такой умный...
- Не подлизывайся. Она меня с моими придумками уже послала, сама знаешь, куда.
- А куда?
- На Келлар!
- Сэйя, надо её обмануть, - сказала Вита. – Помоги, пожалуйста...
- Воин, я тоже тебя прошу, - на Курте лица не было. Даже моего.
Он не может её отпустить. Он боится, что Вита к нему не вернётся. Если она оживит Келлар, то там и останется. Впрочем, не знаю, о чём думает Курт: ему тоже придётся лететь к себе, на планету вампиров. Возьмёт ли он с собой Виту? И если возьмёт, то чем обернётся эта затея?
Расценив моё молчание как набивание цены, Вита сказала:
- Сэйя, ну... хочешь, я тебя поцелую?
Курту стало ещё хуже, и я поспешил отказаться:
- Спасибо, нет. А то твой друг сведёт счёты с жизнью путём высасывания у меня всей крови... Подождите-ка... У меня есть идея!

Каждую чужую историю о любви я невольно сравниваю с тем, что творится у меня на сердце. Оливия и Ятэн. Вита и Курт. Оданго и я. Где-то и в чём-то похожи, а где-то и в чём-то – не очень.
Посмотришь – люди счастливы, любят друг друга. Что у нас-то не так? Я люблю Оданго, очень сильно... А она упорно тянется за своим миражом, имя которому – Такседо! Что я должен сделать, чтобы что-то изменить?
Расстояние, которое так пугает Виту и Курта? Я уберу его. Либо я унесу Оданго с собой на Кинмоку; либо, если она захочет остаться на Земле, сам всё брошу и буду жить там, где ей будет лучше.
Сомнения, которые гложут Ятэна? Я никогда не усомнюсь ни в Усаги, ни в том чувстве, которое к ней испытываю. Я – не Мамору... но разве это мой недостаток? Есть вещи, в которых нельзя сомневаться, - первоначала всего. Для меня одно из таких первоначал – любовь. Если вечно мучить себя вопросом: «А люблю ли я?» - никогда не найдёшь то, что ищешь.
- ...Ай, Курт, аккуратнее, ради всего святого! Ты клыками поменьше двигай – всю шею раскурочишь. Хватит, хватит! Присосался, понимаешь. То не уговоришь тебя, а то за уши не оттянешь... Это же твоя девушка!
Конечно, я преувеличивал: вампир был хирургически точен и осторожен; и когда он вынул клыки, на шее девушки остались два крохотных прокола.
- Он забрал мало – ничего не получится, - произнесла Вита.
- Что теперь? Литрами хлебать? Ему и от этого несладко придётся, поверь мне.
Курт опять менял внешность. Сначала убрались мои черты, и вампир на какую-то минуту вернулся в свой истинный облик.
- Не подействовало, - виновато улыбнулся он и тут же получил достоверное подтверждение своей неправоты.
- Курт! – испугалась Вита.
Боль уронила его на четвереньки. Тело изменялось – расширялись бёдра, сужались плечи...
- Курт! – я еле оттащил девушку.
Как знакома эта трансформация... Так вот что происходит с вампиром, когда он пьёт кровь у жертвы противоположного пола...
- Отойди, Вита, - скрипнул клыками Курт. – Не сейчас...
Он глубоко и шумно дышал.
А я внезапно поймал себя на том, что думаю о родстве душ... или как ещё это назвать?
- Сэйя, ты терпишь такое всякий раз, когда перевоплощаешься в Звёздного Воина? – запинаясь и делая паузы, дабы отдышаться, проговорил вампир.
- Нет... Извини, я не знал...
- Чёрт, когда это кончится?! Когда я перекинусь?!
Вита мёртвой хваткой вцепилась в моё плечо.
- Когда ты укусил меня, тебе не было настолько плохо... – только и вымолвил я.
- Это из-за того, что ты больше парень, чем девушка, - Курт не терял соображения – это радовало. – Я выживу... Я мало выпил...
Больше парень, чем девушка?..
- Что ты сказал?
- Ты железный, Сэйя, непробиваемый – девушки такими не бывают, даже сэйлор-воины. Сами же девушки про парней вроде тебя говорят: «надёжный».
Я – надёжный?!
- Курт, ты стал... – Вита замялась, - как я...
Вампир распластался в неестественной позе – так новое тело болело меньше всего.
- Конечно, солнышко, мы этого и добивались. Тебе больно?
- Ты о чём?
- Вита, ты можешь подойти к нему. Я тебя больше не держу, - шепнул я.
- Я укусил тебя. Больно? Ненавижу себя...
- С ума сошёл? Ты из-за меня за это взялся... Бог мой, от тебя остался только голос!
Жертва, которую принесли они оба, чтобы ещё хоть немного побыть вместе. Возможна ли любовь без жертв – такая, чтобы тишь, гладь и Божья благодать? Никогда на своей памяти не встречал эту редкую птицу.
Любовь – это не простое влечение душ и тел друг к другу, а прежде всего желание и готовность отдать что-то тому, кого любишь.
- Курт, как самочувствие? – я старался не смотреть в его сторону, потому что две Виты рядом – очень непривычное явление. Её и одной-то иногда с избытком.
- Всё хорошо.
- И Вита на тебя никак не воздействует? Помнится, от меня тебя тошнило.
- Вроде всё путём... – растерялся вампир. Не такой уж он опытный, как выясняется. – Ничего не понимаю, но, признаюсь, рад такому стечению обстоятельств.
- Можешь встать? Дай руку, - я протянул ему свою.
Лично мне было понятно подобное поведение его организма. С чисто метафизической точки зрения. Вита добровольно подставилась под укус, а я в своё время сопротивлялся вплоть до драки. Самопожертвование всегда и везде на особом счету.
- Если ты пожмёшь мне руку, то станешь моим другом, - заволновался Курт. – Так принято у нас, у вампиров.
- Не у одних вас так принято, - усмехнулся я. – Считай, что ты стал мне симпатичен. Вот так вдруг.
- И никаких комаров? Дуэль отменяется?
- Точно. Отменяется. Поднимайся.
Курт... То есть – вторая Вита... медленно встал... встала...
- Ох, скажи, Сэйя, тебя тоже так... ведёт, когда ты перевоплощаешься? – пошатнулся он.
- Не замечал за собой... Вита, ты чего сидишь?
Девушка ожесточённо тёрла себе виски:
- У меня голова кружится, когда я на Курта смотрю. Сходство поразительное.
- Будем надеяться, что для отвода глаз Галаксии сойдёт, - согласился я, помогая и ей встать на ноги.
- ...Предатель, - раздалось шипение сзади.
- Кто здесь?
- Это Уолл, - сказал Курт. – Уолл, ты же никому ни о чём не расскажешь?
Уолмер представлял собой обтянутый кожей скелет. И скелет этот источал такой яд, что им пропитывался даже воздух, которым мы все дышали.
- Ты – позор нашего дома, - процедил Уолмер. – Мало того, что ты ухлёстываешь за человеческой женщиной, так ты ещё и пьёшь её кровь, сам становясь подобным ей. Ты когда-нибудь превратишься в человека, Курт, и тогда не сможешь вернуться вместе со мной.
- Ты превратишься в человека? А не наоборот: те, кого ты укусишь, превратятся в вампиров? – у меня было традиционное представление о природе этих мистических существ, и изречения Уолла загоняли меня в логический тупик.
- ...Знаешь, что случилось с некоторыми нашими, которые не вернулись из набегов на Вторую планету – планету людей? – наседал Уолл. – Они тоже там повлюблялись, сдуру ума напились крови своих избранников, которую те сами им предложили, а потом... Их объявили пропавшими без вести.
- Откуда тебе известно?
Вечер открытий продолжался. Уолмер так и не сказал об источнике своих ценных сведений, а в сердцах сплюнул прямо на чистый пол и удалился.
- Если он прав, - убито выдавил Курт. – Если он прав...
- То что? – я бы смирился и даже более того, я бы обрадовался, стань один из вампиров человеком. Но Курт видел в этом менее радужную картину.
- Мне станет некуда возвращаться.

***

Ух, я сейчас найду Ятэна и всыплю ему по первое число! Так обойтись с собственным братом! Не пустить к нему любимую девушку, да ещё и вколоть ему... то есть мне... какую-то пакость, после которой он заснёт сном младенца и думать о чём бы то ни было забудет!..
Или поискать тебя?
О, нет же, постойте! Первая цель сама идёт в лапы к тигру. Итак, Ятэн...
- Итак, Ятэн, - я вырулил из темноты у него перед носом. – Что ты можешь сказать в своё оправдание?
- Сэйя, я заикаться начну. Ты всё время так внезапно появляешься... – он заговаривает мне зубы.
- Что ты сделал? Почему не впустил в мой сон Оданго?
- Она не достойна тебя, - на помощь младшему незамедлительно приходит старший Коу.
- А вам не кажется, что это мне решать, достойна она меня или нет?!
- Забудь её, Сэйя. Она не для тебя. И ты не для неё. И вообще – найди себе девушку откуда-нибудь поближе, желательно – с Кинмоку.
- Какой ты умный, Тайки, - цокаю языком я, - аж жуть берёт! Где таких умных только делают? Надо бы прикрыть производство и отобрать лицензию... Я люблю Усаги, ясно вам?
- Как ты можешь её любить, если толком ничего о ней не знаешь? Она всегда успешно скрывала, кто она... Вспомни!
- Так и мы не были открытыми книгами! Хватит очернять её! Я хочу быть с ней!
Мои братья – настоящие чудовища. Неужели мы никогда не поймём друг друга? Как объяснить, что я чувствую к тебе? Это не влюблённость и не порыв страсти. Попусту.
- Безрассудно...
- Пусть! – я с вызовом вскидываю подбородок.
- Нет будущего...
- Пусть!
- Ты намучаешься...
- Это касается лишь меня одного.
- Брось...
Этих людей не переубедишь.
Складываю ладони лодочкой и ныряю во тьму. Но кто-то из братьев хватает меня за ремень на брюках. Ремень лопается, потому что сила тяготения и удерживающая меня рука действуют в разных направлениях; скользит вниз и обхватывает меня вокруг щиколоток. Я превращаюсь в зверя на поводке... Громко возмущаюсь, стараясь скинуть «уздечку», но, вися вниз головой, сделать это сложно.
- Смотри, глупый!
Там, где ноги – мои братцы. Там, где голова... Выворачиваю шею.
- Оданго?!
Я всегда добиваюсь того, чего хочу. Внутри шевелится прежний самоуверенный, дерзкий мальчишка...
Но ты не одна. Мой злой рок! Иными словами: твой Мамору... Усаги, погляди на него: он же того и гляди «налево» ускачет на своём белом коне! У него это на лбу написано...
Но пока он тебя целует. Нет, не буду врать: ты его целуешь... Прекрати. Прекрати! Прекрати! Прекрати!
Ремень отцепляется, и я продолжаю полёт. Не полёт, а падение. Я падаю. Однако, вопреки ожиданиям, это падение не приближает ко мне сцену вашего поцелуя. Она уменьшается до тех пор, пока я не перестаю различать тебя во тьме.
Я мысленно воскрешаю то, что увидел. Да, да, да, точно так же ты целовала меня. То же самое ты шептала и мне – то, что сейчас шепчешь ему. Заменяешь моё имя на его, а в остальном...
Две звёздочки обгоняют меня, глаза запорошены звёздной пылью.
- Сэйя, перевоплощайся! Скорее! Если не перевоплотишься, то погибнешь!
А может, мне хочется умереть...
Зачем ты искала меня? Поинтересоваться моим состоянием? Подразнить меня своей нынешней недосягаемостью? Повторить, что даёшь мне отставку? Пожалеть меня?
Я – глупый. Я – некрасивый. Я – неудельный. Я – надоедливый. Я – легкомысленный...
Да?
Тогда зачем ты вообще снизошла до меня?!
- Я ненавижу тебя, Оданго...
Третьей звездочкой я лечу вместе с Ятэном и Тайки.
- Безрассудно...
- Безрассудно.
- Нет будущего...
- Нет будущего.
- Ты не должен мучиться...
- Не буду.
- Наконец-то ты понял!

***

Вывесив язык на плечо, я нёс на себе вампира Курта, выглядящего как Вита. Сама она тайно пребывала в нашем «общежитии», и перед отлётом я взял с неё слово приглядывать за мальчишками – Роном и Дэном, дабы до них не добрался жаждущий крови вампир Уолмер.
Мы договорились, что Курт и я инсценируем её новую неудачную попытку возрождения Келлар. Таким образом, Галаксия предоставит ей ещё несколько дней, а может, и недель отдыха... Подразумевалось, что отдых сей будет протекать для Виты в приятной компании Курта.
И всё это при условии, что Уолл не заложит нас Галаксии, Курт не утратит своё маскарадное обличье до срока, а Вита станет достаточной защитой для моих маленьких любимчиков.
- Повезло, что госпожа не попросила меня перевоплотиться, - робко пошутил Курт. Голос у него был мужской, его собственный. С внешностью не сочетался, но и крыше моей отъехать не позволял.
- Повезло, что она ни о чём тебя не спрашивала. А ты как воды в рот набрал – хвалю... Ещё телепорт. Держись.
- У тебя талант.
Идти по единожды освоенному пути было просто – на память я никогда не жаловался...
И память была моим наказанием. Помнить всё, что я видел... Всё, что касалось Усаги.
Этой ночью я шагнул прочь от любви. Сделал то, о чём меня в течение длительного периода упрашивали мои лучшие друзья.
Если любовь не востребована, её нужно убрать. Но... не так примитивно. Должен произойти качественный переход. От любви я не смог избавиться – так, может, ухитрюсь избавиться от ненависти, в которую любовь трансформировалась? Блаженны верующие.
...И зачем она искала меня?
Стоп! Закончим на этом. Пора начинать думать головой.
- Ты слышишь, о чём я? У тебя талант!
- Это моя работа, - буркнул я.
Всё враньё. Галаксия врёт мне, что я - её должник; я вру Галаксии, что провожаю Виту. Вита врёт мне и другим, что она – профессиональная воительница; я вру Вите, что имею благородное происхождение. Оданго врёт мне... или своему Мамору? Так или иначе, но врёт. А я вру себе...
Нет, не вру. Я докажу, что сумею разлюбить её.
- Сэйя, ты и нас с Уоллом тоже провожать полетишь?
- Да. А что?
- А если меня не примет наша Первая планета... Ты заберёшь меня обратно к Галаксии?
- С какой стати она тебя не примет? Это как-то связано с тем, что сказал Уолл?
- Уолл прав. Я могу перестать быть вампиром. Мне уже сейчас не хочется крови.
- Я заберу тебя обратно... Эй, ты расстроился?
- Никудышный из меня вампир, - Курт улыбнулся улыбкой Виты.
- По-моему, это даже удачно. Гляди: отправишься на Келлар к Вите, и будете вы жить долго и счастливо...
- ...и умрём в один день? – он с надеждой воззрился на меня, будто я был вершителем судеб.
- Ага.
Курт – романтик в своём продвинутом мире высоких технологий. Вампир. Кто бы мог подумать? Необычный вампир. Вампир, переставший быть вампиром из-за того, что выпил не той крови. Впервые вижу...
- Вас было двое? – спросил я.
- Двое?
- Двое сэйлор-воинов в системе?
- А, да.
Мы прервали беседу, пока я совершал пируэт, облетая растекшуюся посреди пути туманность.
Упыри и люди. Две расы. Две планеты в системе. Двое сэйлоров – по одному на каждую из сторон. Что ж, справедливо.
- Воин, ты – человек?
- Ближе к делу...
- А ты... любишь кого-нибудь?
Я встрепенулся и затормозил.
- Извини, не знаю, как спрашивать: парень у тебя или девушка... – невинно продолжал Курт.
- А по зубам?
Хватит сомнений, определяюсь: парень я, и точка! А если кому не понятно, то могу растолковать... Но прежде развоплощусь, чтобы никто не думал, что силён лишь Воин, а Сэйя Коу ничего из себя не представляет.
- Ой, - вампир шлёпнул себя по губам. – Прости... – не предполагал, что лицо Виты способно на столь виноватое выражение.
- Долго ещё продержится твой... камуфляж?
- Должно хватить до возвращения на базу.
- Вот покуда и молчи... женщина!
- Шовинист! – перешёл в наступление Курт.
- Какие мы слова учёные знаем!
- Неудивительно, что у тебя никого нет!
- Как это...
У меня никого нет. Оданго отказалась от меня. Почему? Я не шовинист. Я не обманщик. Я не выскочка.
Я слишком сильно любил её. И перестарался, отдав больше, чем было нужно. Возможно ли любить слишком сильно? В моём случае – возможно. У меня вообще всё – слишком. Это не достоинство, а недостаток, увы. А от своих недостатков я привык избавляться.
- Сэйя, что с тобой? Эй, мы снижаемся!
Я опомнился и выровнялся, так резко подавшись вверх, что мой спутник, по-видимому, больно прикусил себе язык. Не разгоняясь, я открыл телепорт – от резкой смены кадров в глазах зарябило, в ушах зазвенело, а воротник матроски треснул по шву.
- Куда ты гонишь?! Куда мы полетели?!
- На Келлар, - хрипло сообщил я.
Открытая шея терпела скользящие прикосновения космического ветра, оторванный воротник стелился трепещущим чёрным флагом за спиной параллельно хвосту. Дорисовать черепушку со скрещенными костями – и готов мародёр-рецидивист-пират.
Не хотели хорошего Сэйю – получите Сэйю плохого. Не любили первого – второго полюбить вам и не предложат.
- Какой Келлар?!
Пролетающие мимо звёзды качнулись туда-сюда и остановились. Марафонский забег завис на самом интересном месте. Подмывало выматериться и что-нибудь взорвать.
- Метеор, Метеор... – голос Курта, поднявшийся на октаву вверх, доносился до меня как сквозь слой качественной плотной ваты.
- Слышу я, слышу, - я тряхнул волосами, разрывая мутную пелену. – Знаю, что придурок, - опередил я Курта.
- Я не это...
- Зато я «это»!
Зачем нам честно лететь на Келлар, если цель этой вылазки – ввести в заблуждение Её Величество Галаксию? А я, как запрограммированный, попёрся по всем телепортам скакать. Здравствуй, маразматичный трудоголизм, осложнённый невнимательностью и мальчишеской вспыльчивостью!
- И что теперь?
- Подождать часов десять, - рассчитывал я. – Потом вернуться к Галаксии, жалобно-жалобно посмотреть на неё и сказать, что у Виты... то есть у тебя, - Курт приосанился, - ничего не вышло с Келлар. Можем приплести про землетрясение, извержение вулкана, наводнение или оползень – на твой выбор.
- А почему у Виты в тот раз не вышло?
Я пожал плечами.
- Галаксия сказала, что у неё самооценка не дотянула.
- Мы не устанем полдня в космосе висеть?
Об этом я как-то и не подумал. Дышать в межзвёздной пустыне нечем, а искать планету с подходящей атмосферой можно долго. Я не пострадаю – всё же я начинал понимать, чем Странствующий Метеор отличается от прочих сэйлоров. А Курт... Мало того, что он не в своём теле, так ещё и в нестандартных условиях.
- Тогда летим? – вырвалось у меня.
- Куда?
Моё давешнее стремление... Планета Земля притягивала меня к себе магнитом. Прелестным двухвостым магнитом.
«Зачем?!» - завопил рассудок.
Что, и посмотреть даже нельзя? Ненавижу. А повидаться бы...
- Мне нужно к одному человеку, - пояснил я для Курта.
- К девушке? – лукаво уточнил он.
- К девушке, к девушке.
- К твоей любимой?
- Нет!
- А почему тогда ты краснеешь?
- Звёздный Сэйлор Телепорт, - крикнул я вместо того, чтобы – по законам жанра – огрызнуться.
Зачем я иду на это? Мазохизм... Или глупенькая заблудившаяся надежда? Увидеть действительность, а не скользко-обманчивый сон. Сделать так, чтобы мне указали, где моё место... Или появиться перед Оданго во всей красе и силе, чтобы она поняла, кого от себя оттолкнула?.. А кого она оттолкнула? Влюблённого мальчика, очарованного её светом... Я не мальчик! Я взрослый! Не нужно играть со мной!..
Я с немыслимой скоростью перепрыгивал из одного телепорта в другой, не думая о маршруте.
Телепортация – так путешествуют все Странствующие Метеоры. На короткую дистанцию можно ещё и слетать – дара левитации у нас никто не отнимал, но когда нужно свести время к минимуму... Почему много маленьких скачков, а не один большой? Начать с того, что так расходуется меньше энергии, и закончить тем, что всегда есть весомая вероятность промахнуться мимо цели.
Мы летели, как по компасу, стрелка которого указывала не на север, а на Землю. Это не шло ни в какое сравнение с тем, когда я и мои братья гнались за Оливией. Дети, накопившие немного опыта, но уже свято верящие, что они знают и умеют всё. Или тыкающиеся во все направления и больше всего в жизни боящиеся отстать от друзей и потеряться. Взывающие к своей драгоценной Принцессе, чтобы она вернулась и восстановила всё, что некогда было разрушено. Горе-телохранители, бедовые сопровождающие... Мы нашли её след там. Там нам подарили Свет Надежды... и любовь. Пропади оно пропадом, это безответное чувство! Я дорого заплачу тому, кто заберёт его у меня!
Господи, почему я мчусь на Землю?
- Далековато живёт твоя отрада! – проорал мне в ухо Курт.
- Она не моя отрада!
Граница Солнечной системы пересечена. Колыхнулась отторгающая энергия планет внешних воинов, но я был сильнее и преодолел её натиск. Браслеты нагрелись.
- Почти... – прохрипел я для того только, чтобы убедиться: я – Сэйя Коу, а не сгусток багрового огня.
Чужое солнце ослепило меня, но не остановило.
- Оданго!!!
Где-то что-то щёлкнуло, и в голове раздался негодующий голос взведённой до точки кипения Золотой Королевы Галаксии:
- Немедленно возвращайся! Твой обман раскрыт!
- Сначала я отгуляю свой законный отпуск, - отбрыкнулся я.
- Я его тебе не предоставляю! Ты нарушил приказ! Если ты опять ослушаешься, я сама перемещу вас обратно! Мальчик, лучше не трепи мне нервы!
Земля так близко...
- Сэйя, надо повиноваться, - Курт тоже слышал всё до последнего слова.
- Она блефует.
- Навряд ли...
Видит Бог, я старался... И чтобы все старания не пошли насмарку, я прибег к самому распоследнему: я стал умолять.
- Ваше Величество, - я не ограничился «госпожой», - дайте разрешение на три часа. Я потом отработаю... Я прошу Вас!
- Мальчик, ты исчерпал лимит доверия.
Сфера Земли – голубая в беловатых разводах – стала отдаляться.
- Не бойся, Курт, никому ещё не удавалось телепортировать кого-либо с такого расстояния...
- Ты сам-то себе веришь?
Нас волоком протащило мимо недавно преодолённого рубежа внешних планет. Звёзды закрутились волчком, и, погружаясь в мешанину вспышек мощнейшего телепорта, я успел подумать, что мне ещё есть чему поучиться у Галаксии. После этого нас весьма небрежно вытряхнуло к ногам вышеупомянутой леди.
Воротник матроски не вынес позора и отвалился, чёрной кляксой растекшись по чему-то золотистому. Так и есть: нас выкинуло на сэйлор-грядку – знаменитое пшеничное поле.
- С прибытием!
- Не нужно издеваться, - я поднялся с четверенек.
Ощущения – как после двадцатого сеанса на чёртовом колесе в парке аттракционов.
- Где Вита? – прозвучало снизу от Курта.
- А разве ты – не она? – съязвила Королева.
- Извините...
Галаксия провела рукой сверху вниз – по коже моего спутника побежали волны, и вскоре он принял свой исходный облик. Я неуклюже подобрал упавшую челюсть:
- Скажите, а Вы и в тот раз могли его... того самого... обратно? Когда он был моей копией?
- Могла.
Могла, но не стала. Кто их разберёт, этих женщин?.. Ой! Я начинаю мыслить, как...
- Следуйте за мной, - не иначе, Галаксия уготовила нам... точнее – мне... смертную казнь.
Она пошла вперёд, и колосья расступались перед ней. Я развоплотился, привёл в стоячее положение обессилевшего Курта и устремился за ней.
Дело двигалось к вечеру, в воздухе звенели комары и другие кусачие и не очень мошки. Поле мы ещё не перешли, а впереди завиднелся лес.
- Лес? Мы правильно идём? Госпожа Галак...
Леса тут не было, когда мы улетали. Неужели вырос?! Или опять «яма», как тогда с мостом на Кинмоку? Ответ знала Галаксия, но сейчас она не намеревалась со мной разговаривать.
Я услышал мягкий шлепок.
- Новый сэйлор! – воскликнул я, пробираясь сквозь пшеницу на звук.
- Мальчик, вернись. Вечером никто не рождается.
- Я проверю.
Ага, не рождается. После выросшего за сутки дремучего леса, после вампирских сэйлоров и даже после того, как я узнал, что перерождение происходит именно так... Я был свидетелем предостаточного количества чудес, и появление кого-то в неурочное время уже необычным не считал бы.
- Ну и где?
Пшеница полыхала в предзакатном свете. Колосья кивали, прощаясь с третьим солнцем этой планеты без имени. Имя, конечно, у неё было – просто мне недосуг было его выяснять.
- Мальчик, не надо сейчас показывать усердие в делах служебных...
- Я не вру!.. Кто здесь?
Под ногами зашуршало. Солнце коснулось волнующейся кромки золотого поля.
Определить, который из колосьев лопнул... И где шуршало...
- Любимый!!! – из пшеницы выскочила взлохмаченная девица в короткой тунике и повесилась мне на шею.

***

- ...Уходи.
- Ты скажешь ей это, если она придёт к тебе?
- Да, Тайки, - я опускаю голову.
- Ну и правильно, - он весьма мной доволен. – Тебе давно следует её забыть. Отвлекись, расслабься... Ты слушаешь?
- Тайки, давай погуляем? – предлагаю я.
- Соскучился по Кинмоку? Давай.
Я сую руки в карманы брюк на хулиганский манер, и мы идём. Огромный светлый парк пуст, птицы импровизируют в стиле блюз; Лион припекает затылок. Воздух сладок на вкус – это из-за того, что пора цветения в разгаре.
Надвигаю на нос тёмные очки.
- Почему никого нет?
- А кого ты хотел бы увидеть?
- Просто так спросил.
От высокой влажности тяжело дышится, и сердце ускоряет ритм. Как хорошо!
- Брат...
- М-м-м? – мне лень открывать рот.
- Какие у тебя планы на будущее?
Есть люди, которые умеют портить настроение своим скрупулёзным, дотошным подходом к жизни! Им обязателен план: по пунктам – раз, два, три... Даже во сне не дают полодырничать!
Какие планы? Какое будущее? Когда у меня была ты... Я имею в виду: когда я считал, что у меня есть ты, были и планы, и будущее тоже представлялось не столь серым.
- Мне бы отработать положенное у Галаксии...
- То есть развести всех сэйлоров по домам?
- А чего их там, много, что ли?
- Ладно, а потом?
Я задумываюсь. Где я нужен? Кому я нужен? И для чего? Я хочу быть там, где меня будут любить. Там, где я сам буду счастлив... Возможно...
На память неожиданно пришло обещание одного маленького мальчика женить меня на девушке с его планеты. Оно когда-то позабавило меня, но... Если не можешь быть счастлив сам, попробуй сделать счастливым кого-то ещё. Чем не судьба для благородного человека?
- Не знаю... Женюсь, наверное...
- Чего?! На ком?!
- А, мне без разницы...
- Сэйя, ты так не шути!.. – грозит он. У-тю-тю...
- Я не шучу.
- Это из-за Усаги у тебя пофигизм открылся?
- Никак нет.
Ты здесь ни при чём. Это не месть. Это желание быть понятым... Ты была первой, кому я открылся весь, до последней мысли. Ты была единственной, кому я отдал всё, до последней капли нежности... Ты пригладила, приласкала меня. Спасибо, было очень приятно. Честно.
Но ты не понимаешь чего-то во мне – это пугает тебя, и ты бросаешься к тому человеку, в котором нет для тебя загадок. Смотри, сама не опались, Оданго.
Я не ненавижу тебя. Ненависть – дорогое удовольствие. Она калечит душу, а второй такой у меня нет... И второй тебя, кстати, у меня тоже не будет.
Я разлюблю тебя. Я не буду ползать за тобой на коленях. Я не буду тебя идеализировать. Я не буду проклинать твоего Мамору. Я буду рассудительным и серьёзным. Я буду хорошим мальчиком...
И вдруг у кого-то получится понять и уловить во мне то, чего не захотела или не смогла понять и уловить во мне ты?
Но полюблю ли я другую?..

 

Продолжение следует...
  

назад

Hosted by uCoz