Моя любимая



***

- ...Сколько-сколько?!
- Сто сэйлоров за тот день, что тебя не было здесь. Гостиница переполнена.
Галаксия не пошла на открытый конфликт со мной. Оно и понятно – не до того, когда разом появляется сотня новичков.
- Лес – это их работа, - сказала Королева.
- В смысле, вы и их тоже припахали к общественно полезному делу? – фыркнул я. – К созданию экологически чистой зоны...
- Нет, мальчик, - грустно-прегрустно отвечала она. – Это вчера один сэйлор выхвалялся перед другим. Они соревновались в магическом искусстве.
- И кто победил?
- Тот, кто вырастил лес. А второй, как проигравшая сторона, теперь по условиям спора в том лесу кукушку изображает.
- Весело, - резюмировал я. – То есть... Безобразие!
Я почти дословно угадал то, что последовало за этим:
- У тебя есть сутки на отдых. А потом ты займёшься...
Рон изначально был прав: я – раб. Вечный раб, потому что не умею отказывать просьбам тех, к кому испытываю хоть что-то положительное.
- Мне всё понятно, - скис я. – Разрешите идти?
- Мальчик!
- Ну что ещё?
- А зачем ты рвался в Солнечную систему?
- Я могу не отвечать?
- Ты всё можешь.
И я своим правом на молчание воспользовался. Я вообще стал немногословен...
За дверью меня встретила та самая девчонка, которая столь ловко навалилась на меня в поле. Решив закрепить результат, она повторила свой демарш:
- Любимый!!!
В этот раз я оказался более изворотлив: как истинный джентльмен, уступил ей дорогу в кабинет Галаксии, после чего бережно, но от того не менее быстро захлопнул за ней дверь. Девица оскорблённо вякнула, но я уже был далеко. Чему только их нынче учат?
Гостиница по своему виду и исходившим от неё звукам была сравнима с пчелиным ульем, в котором сожительствуют пчёлы всех мастей. Но где же два маленьких непоседливых пчелёнка?
Что-то пронеслось по коридору, как шаровая молния, и ударило меня в живот. Я охнул, но сумел задержать это стихийное бедствие локального разрушительного воздействия.
- Рон, чего ты...
- Я не Рон, дяденька!.. – мальчик поднял на меня свою мордашку.
- Правда.
- А Рон наверху, - выложил он. – Он заболел.
- Вот так новости, - присвистнул я. – Я к нему. Дэн тоже там?
- Да. Дяденька, а вы кто? – мальчик как-то слишком уж по-девчачьи склонил голову на бок и пытливо посмотрел на меня.
- Я не дяденька. Я – Сэйя. Я буду вашим проводником.
- Рон с Дэном так хотят домой, - протянул паренёк. – Мы договорились, что полетим вместе. Возьмёте нас всех?
- У тебя, верно, свой дом есть.
Малыш огорчился:
- Есть, но я туда не хочу! Там всегда холодно и нечего кушать.
- Как тебя зовут?
- Катарина.
- Катарина? Необычное имя для мальчика.
- А я не мальчик. Я – девочка! – со всей серьёзностью заявил ребёнок.
- Любимый!!! – прогремело вновь.
- Тс-с-с! Идём со мной, - я взял его... её за руку и пошёл в комнату маленьких братцев.
Я, конечно, хотел бы, чтобы кто-нибудь меня полюбил, но эта настырная девица меня пугает. Не полечу я с ней никуда! А то заставит потом, как порядочного человека... За что мне всё это?!
- Дэниэл, - позвала девочка. – Гляди, кого я привела.
- Сэйя, - прочитал я по губам младшего братца.
- Что с Роном? Дэн, что? Не молчи! Или... Это Уолмер?! Я пойду и сверну ему шею!
- Н-не надо. Уолл никого не трогал.
- Сэйя, - женский силуэт поднялся из кресла ко мне навстречу.
- Вита... Хорошо, что ты не бросила их.
- Сэйя, у Рона внутреннее воспаление...
Девочка, на дух меня не переносившая – Витария Лейла и так далее... Буквально за несколько дней превратилась в добросердечную взрослую женщину... Вздорность переросла в чувство собственного достоинства; заносчивость – в уверенность в своих силах.
- ...У него хрипы в лёгких...
- Ви! – пронзительно вскрикнула Катарина, ринулась к Вите и уткнулась личиком ей в колени. – Рон не умрёт?
- Глупенькая. Естественно, не умрёт, - заверила девушка, гладя её по льняным локонам. – Что делать, Сэйя?
- Я лечу за Ятэном.
Откровенно говоря, я ожидал какой-то неприятности в этом роде. Уж коли пошла чёрная полоса в жизни, то держись... Но почему не я?! Почему достаётся тем, кто мне дорог?!
- За Ятэном?
- Это мой брат. Он – Целитель и... В общем, ему такие вещи – раз плюнуть.
- Сколько тебе потребуется времени?
- Часов тридцать – тридцать пять, - прикинул я в уме, вспоминая начало своей необыкновенной командировки.
- У нас нет и двадцати пяти.
- Где Галаксия?
- А ты разве не от неё?
- Она про всё это знает? Так... ясненько, - по смущённому лицу Виты я прочитал, что госпожа Галаксия о творящемся – ни сном, ни духом. – Сейчас узнает!
Очередной вопль мартовской кошки про «любимого» раздался уже совсем близко. Кто её научил разбрасываться словами? Любимый – это не дорогой и даже не милый. Любимый... Значит, кем-то любимый? Но ведь это не может быть любовью!
Не дожидаясь, пока моя внезапная поклонница прознает, где обретается тот, кого она ищет, я открыл шпингалеты на окне.
- Как не стыдно, Сэйя...
- Чего?
- Эта девушка... Ты с ней сперва... – Вита покраснела, и до меня медленно начало доходить, о чём она подумала. – А теперь отказываешься соблюдать законы чести?
- Какие, однако, извращённые мысли тебя посещают. Я произвожу впечатление опытного сердцееда?
- ...сердцееда...
- Дэниэл, прекрати, наконец, повторять за старшими всякую гадость!.. Вита, твоя якобы обесчещенная мною дева появилась на свет недалече как пару часов назад. О чём может идти речь?
- Прости. Но ты... Она называет тебя...
- Я ни с кем не кручу роман! Мне афишу повесить?
Как же людям нравится сочинять небылицы о своих ближних. А потом мы ещё удивляемся: дескать, почему на нас соседи косо смотрят?
- Тогда тебе нечего её бояться.
Рон закашлялся и проснулся.
- Сэйя, - просипел он простуженным горлом. – Ты пришёл забрать нас на Камарис? Я готов лететь.
- Тише, Рон, тише, - я присел на краешек кровати и бережно пожал ему руку. – Время терпит. Ты выздоравливай...
Срочно нужен врач. Или волшебник. Это уже как повезёт.
Веки Рона отяжелели, и мальчик провалился в тяжёлый сон.
- Я пошёл. Галаксия должна знать, что делать.
- ...делать?.. А ты не знаешь?
- Дэниэл, я не маг. Я – воин, понимаешь? И я действую, как умею.
Вот она – жизнь. Некогда забивать голову любовью, к тому же безответной. Пора взрослеть и учиться чем-то жертвовать. Я – не маленький мальчик! Хватит стихов и песен! Они никого не спасут...
Я мужественно вышел... не через окно – через дверь, как все культурные люди. Там я встретился со своей обожательницей, выслушал поток пошлой любовной лирики...
- Мадемуазель, - сказал я, когда она стала повторяться в терминологии, - я не хочу обнадёживать вас. Между нами ничего не будет. Простите, я спешу.
- ...Это любовь с первого взгляда!..
Я уже ни во что не верю. Ни с первого, ни со второго, ни с пятого, ни с десятого... Слова, которыми люди сотрясают воздух. Оданго тоже говорила, что любит меня. Где-то на грани понимания бродила мысль об обмане, но я гнал её от себя. Ну нет... Всё, всё, всё! Я ведь обещал, что не стану вспоминать. Это слабость. А я – воин!
- Без комментариев, - вздохнул я, улыбаясь.
- Предатель! – по коридору разнеслось почти львиное рычание, и по ступеням с третьего этажа съехал мой старый знакомец Курт.
Доехав до площадки второго этажа, он не предпринял попытки подняться, а лишь развернулся лицом ко мне.
- Я стал человеком, - полуиспуганно-полувосторженно произнёс он.
- Стал человеком, когда тебя спустили с лестницы? – съехидничал я.
- Теперь у меня нет дома.
Вид у него был самый что ни на есть потерянный. Так выглядят бездомные щенки и котята. И всех их непременно хочется взять к себе. Интересно, а что будет, если я заберу Курта на Кинмоку? В смысле, тогда, когда отслужу положенное... Эй, Курт – не бродячий кот! Да и Вита будет против...
- Полетишь вместе с Витой.
- Это госпожа Галаксия так сказала?
- Это я тебе говорю.
Бывший вампир шустро оторвал свою пятую точку от ступеней, поправил воротничок, щелчком распрямил манжеты, пригладил волосы рукой...
- Ну жених, жених!
- Любимый, - сладко пропела та, про кого я уже успел забыть.
Я пригнулся, ожидая того, что обычно происходило, когда она встречала меня. Но девица прошмыгнула мимо! Не успел я выпрямиться, а она уже висела на Курте и рассказывала ему что-то о вечной любви. Содержание сего монолога (монолога – потому что Курт не отвечал, а лишь часто моргал) было известно – точно то же самое она наплела и мне самому.
Я прочистил горло, приводя своего товарища по несчастью в чувство.
- Сэйя, сними её с меня!.. Девушка, во-первых, представьтесь, пожалуйста! А во-вторых, оставьте мою шею в покое... Нет, просто: оставьте мне шею!
Девица представилась:
- Лилиан, - но продолжала обнимать Курта. Чтобы не сбежал. – Это любовь с первого взгляда!
- А я думал, вендетта... Отпустите, наконец!
Девица Лилиан была тот ещё кадр.
- Мадемуазель, у него невеста есть, - вмешался я.
- Невеста... – разочарованная Лилиан отлипла от Курта. Тот с ежесекундным чертыханием принялся заново наводить марафет.
- Нет, на меня даже не смейте глядеть! – запретил ей я. – Ищите себе возлюбленного в другом месте!
Так выглядит человек, ищущий любви? Перебирая всех подряд? Он не найдёт её. Он получит... Да ничего он не получит!
Девица смерила меня испепеляющим взглядом. Я нагло сделал в точности то же самое. Словно почуяв нарастающее напряжение, Курт встал по стойке «смирно».
- Женоненавистник! – декларировала Лилиан.
- Для вас – всегда пожалуйста.
Я не видел начала её движения – лишь почувствовал, как по правой щеке разливается жгучее тепло. Ну и скорость у этой девчонки!
И она поспешила прочь – кадрить кого-то другого.
- Вот такая она, вечная любовь.

***

Это не сон. Это некая другая разновидность реальности, с которой я прежде никогда не сталкивался.
Или всё-таки сон? Не знаю. Меня иногда посещает ощущение, что и бодрствование – тоже сон. Всё сливается. Беспросветно.
Накопившиеся служебные дела, которые никто за меня не переделает.
Много, очень много людей вокруг. Может даже они меня и ценят, но... Странно то, что я вполне могу без них обойтись. Какая любовь? О чём вы? То, что мне предлагают, мне не нужно; а то, чего я хочу, я могу вообще никогда в жизни не получить.
Я не аморфный! И у меня нет проблем с девушками!
Подумаешь, принцесса отказала... Ну не устраиваю я тебя – и иди к своему идеальному парню! А я... я... да я... Я тебя забуду.
- Сэйя...
- Привет... Оданго. Что ещё случилось?
Забудешь тут.
- Пожалуйста, не делай этого.
- Чего?
- Не поступай опрометчиво.
- А что я такого делаю? По-моему, я очень рассудительный человек.
- Ты называешь это рассудительным?
- Что случилось, чёрт побери, Оданго? Я не понимаю!
Ты просишь, чтобы я тебя не забывал? А зачем тебе это нужно?
- Мне всё рассказали... Эти люди очень любят тебя, Сэйя.
- При чём здесь какие-то люди? Я не понимаю!
- Всё ты понимаешь.
- Не мути воду, Оданго!
- Не ломай себе жизнь!
О, как ты заговорила... Забыв тебя, я и жизнь, стало быть, себе искалечу?
Во мне вскипает что-то откровенно злое, дикое, неуправляемое. Я не справлюсь! Мне это «что-то» не усмирить! И я сейчас скажу что-нибудь, о чём потом пожалею. Я никогда не был груб по отношению к тебе...
- Если ты хотела меня увидеть, то могла бы придумать повод получше!
Изобретаешь какой-то кромешный бред!
- Сэйя...
- Поиграть вздумалось?
Если я тебе не скажу, то кто ещё это скажет? Друзья твои, конечно, иногда тебя критикуют... любя...
- Играешь как раз ты!
- Я серьёзен, как никогда!
Что же получается, куколка? Ни себе, ни людям? И я обязан ходить за тобой до скончания веков, талдыча о том, как сильно я тебя... Люблю? А ты будешь меня посылать? И Мамору будет меня посылать? Далеко и надолго? Зашибись!..
Может, это называется гордостью? Той, про которую Ятэн сказал, что её у меня нет? Выходит, она всё же проявляется по мере надобности. И лучше поздно, чем никогда.
- Серьёзен? Быстро же ты... – твои плечи поникают.
- Быстро что? – чувства сплетаются в неряшливый клубок.
- Ничего.
Я обязан забыть тебя. А мечтаю прикоснуться к тебе. Мы мало времени провели вместе, но со мной никто не был столь восхитительно ласков, как ты... Мне не много от тебя нужно. Просто позволить мне жить для тебя, во имя тебя... Ты не позволяешь.
Меня бесит, бесит, бесит! Горько, горько, горько!.. Нет, ведь это же кричат на свадьбах...
- У тебя всё? – как можно безразличнее спрашиваю я.
- Всё.
Заплачь. Разбей мою броню. Ты ведь для этого сегодня вышла на контакт. Уверяю тебя, я поддамся.
Мой негативный настрой – это самооборона. Я помню всё, что произошло. И если я не буду жесток, то... примусь целовать землю около твоих ножек.
- Ты изменился.
- Хватит!
Продолжай, Оданго, пожалуйста!
- Извини, если потревожила... Но я прошу тебя... не надо себя живьём хоронить. У тебя всё впереди.
Без тебя. Впереди. Ничего. Нет...
Ты слушаешь не меня, а мою внешнюю оболочку. Мою гордость. Мою дурость. И ты ей веришь!
Но я-то другой! И сказать я хочу другое, и понимать меня следует по-другому!..
Запрокидываю голову. Небо синее. А в небе светящейся плошкой зависла Луна. Это ты. Ты в моём небе, Оданго. И мне дотуда... грубо говоря: «как до Луны пешком»...

***

- Мальчик, у меня не лазарет...
- Надо будет – станет лазаретом!
Я поставил обе руки на рабочий стол своей хозяйки, показывая, что пока она не решит проблему, никуда отсюда не уйдёт. Галаксия попятилась... насколько возможно было попятиться, сидя на стуле.
- Где я тебе возьму медика?
- Да хоть из-под земли доставайте! У меня ребёнок заболел!
- У тебя? – она дёрнула бровью.
- Ну, не совсем у меня... Но заболел!
Неугомонный, энергичный, задорный, неунывающий Рон... Где он подцепил свою болячку?! Верно говорят: все болезни – от нервов. Мальчишек срочно надо было доставить к ним домой, а мы всё с отправлением Виты расчинались. И рассекретили нас теперь как-нибудь по-простому. Типа: вышла Вита погулять, да столкнулась с Галаксией. Тут и сказочке конец.
- Медика нет. Есть волшебник...
- Это даже лучше!..
- ...С красным дипломом университета Высшей Магии Космоса созвездия Гончих Псов...
- Давайте!..
- Ничего не умеет, зато человек хороший.
- За что же ему красный диплом-то выдали? Нет, это чудо мне не подходит.
- Ничего лучше предложить не могу.
Галаксия стала полупрозрачной: вознамерилась от меня слинять. Сквозь неё был виден книжный шкаф, на корешках фолиантов уже свободно читались названия.
- Ладно. Где искать Вашего отличника учёбы?
- В лесу. Услышишь кукушку – это и будет он.
Этот тот самый маг, проигравший спор? А где тот, который его выиграл? Нелогичную рекомендацию я получил от Галаксии. Мне не хороший человек, а мастер своего дела нужен.
Послушай начальника и сделай наоборот!
Я прошёл по этажам и везде искал победителя магического спора. По закону подлости, нашёл его лишь в угловой комнате на самом верхнем этаже.
Всемогущий маг был моим ровесником или чуть старше.
- Привет, - поздоровался я.
Он перевёл взгляд с меня на настенные часы, подчёркивая, что чем-то очень сильно занят и не собирается тратить время на пустяки. Но я и не с пустяками к нему явился!
Маг так и не поприветствовал меня, сел в кресло и закинул ногу на ногу.
- Чего надо?
Не «ты кто?», а «чего надо?»...
- Я – Сэйя Коу...
- Чего надо?
- Это ты вырастил лес за гостиницей?
- Я.
Он надулся от гордости – у меня возникла ассоциация с лягушкой на болоте.
- Превосходная работа.
- Ага, - важно квакнул он, покачивая носком начищенного ботинка.
- Знаешь, друг, мне от тебя...
- Так чего надо? – уже более милостиво спросил он.
А зрачки у него были треугольной формы, остриём вниз. От этого всё лицо визуально удлинялось, утончалось...
- Ты умеешь лечить? Там ребёнок, кажется, воспаление лёгких схватил, - с любым человеком можно договориться, и «неправильные» глаза не помешают.
- Фи, я не занимаюсь мелочами!
Он склонил голову – чёрные треугольники синхронно завалились набок. Теперь острые уголки указывали вверх.
- Мелочами?! Рон – не мелочь! Ты же профи... как говорят...
- Профи, поэтому и не занимаюсь. Предложи мне оседлать дракона – я с радостью; возвести дворец на пустом месте – раз плюнуть. А лечить чью-то простуду – не для меня, увольте.
- Ты не умеешь? – я искал оправдание его отказу. Если у сэйлора есть сила, он никогда не откажет в помощи.
- Почему же? Умею, - треугольники сделали полный оборот вокруг своей оси. – Но не буду этим заниматься.
Вроде и не сделал он мне ничего плохого... Но и хорошего тоже!
- Давай услуга за услугу, - если бы надо было мне, я бы уже давно ушёл, но ради Рона я ещё торговался.
- Чем ты можешь услужить мне? Что ты мне можешь дать? – самодовольство из ушей прёт!
- Действительно, что же я могу тебе дать? Разве что в морду...
Треугольники завертелись, как флюгера в бурю. А ведь права была госпожа! Теряю время на талантливого – что, кстати, под большим знаком вопроса – зазнайку.
- Руки коротки, - проквакал он, не меняя позы.
- В последний раз тебя спрашиваю: ты поможешь мальчику? – я еле сдерживал свой резкий тон, за который меня с детства ругали родители и учителя, а впоследствии обижались друзья и прочее окружение.
- Сопли лечить – нет...
Я не помню, когда перевоплотился – помню лишь чёрные треугольники, увеличившиеся раза в три... и страх – почти осязаемую субстанцию.
- Понимаю, почему тебя убила Галаксия – в этом я её полностью поддерживаю!
У него заплетался язык – такого и бить-то противно.
- Никому не заявляй, что ты – гений. Ты – самая обыкновенная сволочь!
Я злой. Я очень-очень злой. Никто ещё меня таким не видел. Я не веду жизнь пай-мальчика, который всем улыбается, всех уважает и вообще... Но сейчас я... Это не я! Это какой-то демон, вселившийся в моё тело!
- Ты у меня дважды в воздухе переобуешься!
Нельзя таким людям давать высшее образование – они от него только ещё больше оскотиниваются. Начинают делить всё, что видят, на важное и пустое, причём граница этого разделения у них плавает... Они не боятся обидеть, уколоть, предать или даже убить, полагая полезным лишь то, что способно изменить мир. Их личный мир: славу, богатство, удовлетворение амбиций... Они вообще ничего не боятся! Хотя нет. Боятся. Самый большой их страх – потерять то, что уже есть. Стать никому не интересными. Утратить материальную базу. Не получить желаемое.
А я? Я не боюсь? А чего мне бояться? Известность – и так никто не знает, кто я такой и чем дышу. Несметных сокровищ... даже просто карманных денег... у меня нет. Амбиции... Была одна амбиция... И звали её... Но не достучался. И между тем я жив, карабкаюсь куда-то, зачем-то, по какой-то причине...
Я ничего не боюсь? Наверное... Даже смерти?
А если представить на минутку, что... не я, а кто-то другой... Например, Рон. Или Вита. Или Ятэн. Или Тайки. Или Оливия... Вот ещё кощунственная мысль: если Оданго... Если представить, что они... Что их не станет?
Я видел много смертей. Когда сам стоишь у черты – не страшно. А когда уходит кто-то другой... И больно, и жалость эта глупая... Ещё не понимаешь, что... не просто человека не станет, как если бы он переехал, а совсем. То есть воспоминания останутся, а разделить их будет не с кем. Односторонней связи – и той не будет!
Страшно. Боюсь.
Злоба исчезла.
- Хорошо, я помогу тебе, - сказал мой собеседник.
- Спасибо, нет.
- Эй, меня Штерн зовут!
- Без сопливых обойдусь.
Нет ничего хуже, чем одалживаться у того, кто уже однажды тебе отказал. Так и ждёшь подвоха. Зыбко под ногами, и может случиться так, что в самый ответственный момент произойдёт крупная подстава.
- Штерн, ты служил Галаксии?
- Да. Она же всем предлагала...
- Но можно было и отказаться.
- И уйти бесславно?
- И уйти с достоинством.
- У нас разные понятия о чести, - Штерн дипломатично скруглил острый угол.
Честь, достоинство, гордость. Каждый понимает по-своему. Кто-то может чем-то поступиться, а кто-то – нет.
Скрепя сердце, я направился к лесу – искать хорошего человека с красным дипломом.

- Ку-ку... Ку-ку... – звучало откуда-то из древесных крон. Самого куковальщика видно не было.
- Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось?
- Ку-у-у-ку-у-у, - со вздохом выдала кукушка. – Ты от Штерна? – заговорила она человеческим голосом. – Проверять меня пришёл?
- Нет, не от него...
Я поведал свою просьбу.
- У меня с практикой пока плоховато, но я могу попробовать.
Голос шёл сразу отовсюду, и я не определил, где сидит его обладатель. То, что он согласился, действительно характеризовало его как человека хорошего.
- Спускайся.
Треск обламываемых сучьев возвестил о том, что сейчас мы встретимся лицом к лицу... Встреча случилась несколько раньше, чем я рассчитывал, так как последние два яруса гигантского клёна волшебник миновал в полёте.
На траву свалился юноша в длинной мантии – тоже, как и Штерн, одного возраста со мной. В волосах у него застряли два кленовых листа, а на носу сидела здоровенная зелёная гусеница. Он быстро стряхнул и листы, и гусеницу, а затем увидел меня.
- Значит, это ты – Сэйя? Я думал, ты старше.
...Эта мантия была ему велика – она волочилась по земле и за всё цеплялась.
- А меня Эйс зовут, - сказал он, чуть не пропахав землю носом.
После этого он подобрал полу мантии и перекинул её через руку, как полотенце. Он всё равно спотыкался, потому что по чистой рассеянности забывал смотреть себе под ноги.
Мы дошли до края леса, и тут Эйс встал, как вкопанный.
- А как же Штерн?
- А что Штерн?
- Я проспорил ему, - он повесил нос и выпустил мантию. – Мне нельзя уйти отсюда – я слово давал.
Штерн и заочно продолжает вставлять мне палки в колёса!
- Чего вы с ним не поделили?
- Неважно... Сэйя, прости, я...
- Но мне ты тоже пообещал! И быть «кукушкой» - это что, пожизненно?!
- Он сказал, что сам придёт и снимет с меня обязательства.
Жди, жди, дожидайся! От этого треугольноглазого...
Второе солнце неумолимо скользило вниз по параболе. Время тикало, а я так ничего и не успевал...
Золотилось пшеничное поле на северо-востоке. Безмятежно дремали гибкие стройные колосья с ещё не воскресшими воинами.
Галаксии в лом предпринять что-то самой? Почему она ждёт решения от меня? Только потому, что я – мужчина и должен преодолевать трудности? Чтобы я не был хлюпиком, раскисающим при первых же симптомах неудачи?
- Хорошо. Стой здесь и никуда не уходи.
И я побежал. Мне было очень неприятно опять обращаться к Штерну, но иного решения проблемы не предвиделось.
Возле парадного входа меня встретила вся сэйлор-братия. Они стояли полукругом около крыльца и что-то живо обсуждали. Я протолкался через них, и то, что я увидел, потрясло меня: на крыльце стоял Штерн. Лицо расцарапано, под глазом – кровоподтёк... На шее – синюшные отпечатки чьих-то пальцев...
Я взбежал по ступеням к нему. Не сказать, чтобы я сильно за него огорчился...
- Кто же тебя так?
Треугольники зрачков бешено крутанулись. Штерн был невменяем! Он с ненавистью взглянул на меня...
- Ты! Друзья мои, вот он!
Полукруг прижался к ступеням, загудел, забурлил... Я не видел среди них ни Виты, ни Курта, ни даже Лилиан. И Галаксия, похоже, пустила всё на самотёк.
- Ты врёшь!
В толпе промелькнул профиль Уолмера. Вампир не мог позволить себе пропустить такое действо.
- Я тебя и пальцем не трогал!
- А это тогда у меня, по-твоему, откуда?
Среди сэйлоров начались перевоплощения – отстаивая честь своего собрата, они готовились меня бить. Ну, товарищи мои дорогие, это не Кинмоку, где все свои – здесь я не постесняюсь!
Я приготовился защищаться.
- Он не делал этого, - тихо, но так, что все услышали, сказал кто-то; и на передний план вышел... Уолл?! – Сэйя его не бил.
Сэйлоры посовещались и пришли к выводу, что Уолмер и я заодно. И он тут же очутился в опале рядом со мной.
- Зачем ты?
- Я всегда говорю правду, - спокойно проговорил он.
- Ну сейчас нас с тобой за твою правду и прикончат! Постой... так это ты выдал нас Галаксии? – оппонент превращался в союзника так же легко и непринуждённо, как и союзник – в оппонента.
- Не я.
- А говоришь, что только правду...
- Защищайтесь!
Посыпались головокружительные, изощрённейшие атаки: от половины я увернулся, а другая половина попала по живому. Я и сам перешёл в наступление... если это можно было так назвать: их много, а я один... Уолл не в счёт, потому что вышел из строя в первые секунды боя.
Где-то за спинами наступающих Штерн визжал о каре, каковая непременно должна меня постичь.
Кровь прилила к голове... И я ощутил такое, от чего зверски оскалился на толпу и взрезал её своим собственным телом.
Вот как бывает: пошёл за доктором для Рона, а попал в мясорубку. И доктора не привёл, и сам, сдаётся мне, не вернусь из боя...
- Прекратить!
Не прерываясь «на полуслове», я завершил движение ногой, подкорректировав чью-то смазливую мордашку... А они первые начали!
- Мальчик, что тут происходит?!
- А Вы спросите Штерна, Великого и Ужасного. Кстати, где он? Смылся, зараза...
Такие, как он, могут быть зачинщиками драки, но чаще всего сами в неё не влезают.
- Ты всё-таки обращался к нему... – поморщилась госпожа. – Я же сказала, чтобы ты...
- ...А Эйс без разрешения Штерна из леса выходить отказывается!..
- Штерн здесь... – Уолла шатало. Он прислонился к перилам и оттуда педантично выдавал правду-матку.
- Конкретнее, Уолмер!
- На крыше.
Сверху незамедлительно свалился кирпич, угодил Уоллу по голове, отчего вампир рухнул на землю и умолк.
- Штерн! – закричал я. – Ну, держись! Я иду!
Тут же забыл про свои ранения и прыгнул на крышу, спеша отомстить за всё. И за всех, в том числе и за без вины виноватого Уолмера.

***

Я тебе небезразличен!
Эта мысль сверлит меня, доканывает... Ты боишься, что я уйду, возненавижу, забуду тебя...
Знакомые декорации. Дворец на Кинмоку? О, гляжу, пока меня не было, они успели положить паркет и восстановить потолки...
- Думаешь, мы правильно поступили?
Тайки с Ятэном идут мне навстречу. Я уже хочу громко сообщить им о своём прибытии, но Ятэн роняет несколько слов:
- С Усаги?
- Да.
- Правильно. Во-первых, пусть знает, что и помимо неё претендентки есть в наличии; а во вторых... вдруг она его образумит?
Я кую железо, пока горячо – то есть принимаюсь задавать вопросы, пока есть возможность прицепиться к словам.
- Что вы двое наплели Оданго? Кого она должна образумить?.. Я всё слышал, Тайки – не стоит сейчас что-то выдумывать!
- Братец, ответь, ты не передумал жениться?
Когда же я уясню, что с Тайки всегда надо разговаривать серьёзно? И желательно подтверждать свои слова документами, заверенными печатью императорского дома Кинмоку.
- Я тогда добавил: «наверное»!
- Так ты передумал или нет?
- Я конкретно пока и не собирался. Ребята, не пугайте меня. Что вы натворили? Я всё равно узнаю.
Ну и кто из нас старший?
- Ты с Усаги разговаривал?
- Да, но ничего из этого разговора не понял: про каких-то людей, которые меня любят; и чтобы я не совершал опрометчивых по... Что?! Так вот кого поблагодарить-то надо! Вы сообщили ей, что я женюсь?! Кто первый на расстрел – шаг вперёд из строя!
- Сэйя, а что ещё нам было делать? Зная тебя... Ты и не такое можешь с горя выкинуть. Переполошил меня, - жаловался Творец.
- Полошиться следовало бы, если бы я вдруг заявил, что скоропостижно выхожу замуж!.. А я как дурак перед Оданго... Надо же: люди, которые очень меня любят! Любители!
Медвежья услуга...
- Чего вы хотели с помощью этого достичь? И как мне теперь это разгребать?!
Ты, наверное, думаешь, что я мщу. Что я опустился до... Может, ты думаешь, что я сам подговорил своих братьев...
Я постоянно доказывал, что принадлежу одной тебе. Зачем мне теперь бросаться доказывать обратное? Я не умею ненавидеть тебя, как злейшего врага. Я так прямолинеен, что не могу себя перепрограммировать!
Это ужасно неправильно. Вся моя любовь ужасно неправильна. Её не должно было случиться. Тем не менее, случилось...
Луна в небе отвернётся от меня, потому что презирает. За враньё. Пусть соврал не я, но... лжи с моей стороны уже было столько, что этот маленький обман на её фоне смотрится органично.
- Брат, прости...
- Прости... Прости?.. Прости?!
От крика падает потолок, крошится узорчатый паркет – кошмар из кошмаров. Может, и Кэстл тоже пал из-за чьей-то лжи?

***

На Штерне не было ни царапины.
- Теперь я готов драться с тобой. Иди сюда.
Неужели я не одержу победу над этим великим стратегом?
Преодолеть разделяющие нас десять шагов, войти в ближний бой...
- Много болтаешь.
Взрыв адреналина. Сердце. Энергия.
Кровавый звёздный свет. Свет окровавленных звёзд. Свет звёздной крови.
Мне врут. И я вру. Чем я отличаюсь от тех, кто врёт мне? И что будет дальше?
Паника Штерна. Застывший в ушах возглас Галаксии: «Сэйя, остановись!!!»
Сэйя? Как она меня назвала? И когда такое в последний раз-то было? По истинному имени. Не обманному. Всё, что осталось? А разве когда-то было нечто большее?
Я растратил всё, что приходило в руки... Или только казалось, что приходило?
Я – воин. У меня ничего нет. И терять нечего.
Воин без долга и цели существования – не воин. Изовравшийся мальчишка, ничего не умеющий, но всюду сующий свой нос.
- Убей меня!
- Сэйя, не смей превращаться! Остановись! – это Галаксия...
А в кого мне превращаться дальше Звёздного Воина?
- Штерн, бей!
- Сэйя, давай обсудим всё спокойно!
Мои сомнения, противоречия, чувства никого не интересуют. Даже за ложь никто ни разу не обругал.
- Штерн!
Пусть убьёт. Никто не заплачет.
Всё – сон. Во сне нет правды. И всё из рук валится...
Я – не самоубийца. Я – хуже.
- Сэйя!
- Штерн! – это был не я. Это был Эйс! Путаясь в своей длинной неудобной мантии, он подбежал к треугольноглазому волшебнику и повалил его. – Не надо!
- Пришёл-таки. Решился.
Рядом колыхнулась красно-золотая грива Галаксии.
- А я всё думала, куда подевался Хаос?
- Хаос?
- Он в тебе, Сэйя.
- Заберите – мне он без надобности...
- Ты крепко его держишь. Если не отпустишь – превратишься в то, чем когда-то была я.
Чем была Галаксия? Концентрированным злом – я помню ещё по Фэрре.
- Я его не держу.
- Ты разрываешься в разных направлениях. Это и есть Хаос. Борьба противоположностей не даёт развития без их внутреннего единства...
- Философствуете?
- Говорю тебе, неверующему болвану, правду! – рассердилась госпожа.
- Правду? – я почувствовал призрачный островок земли под ногами.
- Если потерял цель – найди её снова. Если не нашёл – придумай! Это приказ.
Цель? Желание? Мечта?
Сосредоточься, ну!
- Ты выбрал?
Весь мир ждал моего ответа. А я ждал подсказки от мира. Мир не был мной, и я не был миром. Но мы были вместе.
И, если хорошенько подумать... всё не так уж и плохо.
Моя личность, наконец, установилась. Я жив. Пережил многое, но это уже позади.
Я замечаю за собой кое-какие черты, которые мне очень не нравятся. Но... есть те, кто хочет быть на меня похожими. Значит, я вижу в себе не всё... Взять на заметку или... Зачем разглядывать себя сквозь увеличительное стекло?
Ложь? Ещё не поздно... Никогда не поздно раскрыть правду. Верю – меня поймут.
Любовь, которой не суждено сбыться? Да, против лома нет приёма... Меня не любит она. А любовь всё равно есть! Потому что люблю я...
- Я люб...
Сила улетучилась, как газ, которым наполняют воздушные шарики – если распустить верёвочку. Стало нечем дышать, и я трясущимися – словно с перепоя – пальцами оттянул ремень на шее. Жадно глотнул воздух сразу и носом, и ртом. Развоплотился.
- Ты выбрал цель, Сэйя?
- Можно не произносить вслух?
По виску стекла тёплая капля – я поймал её ладонью, и она тут же растеклась по линии жизни насыщенно-красным вишнёвым соком.
- Беда с вами, молодыми и красивыми, - притворно запричитала Галаксия. – Жить вы не хотите, думать – тоже...
Невдалеке яростно спорили Эйс со Штерном. Внизу, во дворе, галдели воинственные постояльцы. Галдеть – галдели, а подняться на крышу не осмеливались.
- ...А я тебе говорю, что не может!
- А я тебе говорю, что может!
- Не может!
- Может!..
- Спорим?
- Спо...
- Молча-а-ать!
Спорщиков чуть не снесло звуковой волной. Они прекратили дебаты и уставились на Галаксию.
- Я и с одним лесом не знаю, что делать, а вы мне того и гляди второй сварганите! – в минуты волнения и гнева Королева зачастую переходила на простую, доходчивую лексику и вставляла весьма колоритные словечки...
- Но, госпожа, Эйс утверждает, что на этой почве невозможно что-либо вырастить...
- Вы же как-то выросли!
- Это исключение. А исключения лишь подтверждают общее правило...
Мне было очень лень, а то бы я сказал... Это редкое состояние, когда душе хорошо и спокойно, а телу так гнусно, и словно струны гудят натруженные мышцы.
- ...Усталый, измотанный, истерзанный... Но счастливый, - тихо, для одного меня, сказала Галаксия и улыбнулась, как равному. – С Днём рождения, Сэйя.
- С чем? Так ведь полгода ещё...
- О, мальчик! Какой наивный – напрямую включаешься, - в ярких глазах Галаксии поблёскивали смешинки. – Ну, если тебе не нужен подарок...
- Подарок? А какой?
- Ребёнок...
- Чей?
- Ты – ребёнок... У тебя сейчас такое лицо...
- Ой, ребёнок, - я вскочил, разрушая всю магию устало-счастливого самочувствия. – Рон!.. Эйс, пойдём, потом доспорите. Штерн, про тебя я тоже не забуду...
- Я пойду с вами.
- Не откупишься – лучше займись Уолмером и всеми, кому я успел накостылять внизу.
Некогда останавливаться и что-то переосмысливать. Время идти дальше, а нужные мысли меня догонят по пути.
- Сэйя, я не уверен, что получится...
- А я уверен, что не получится, если ничего не делать, а только ныть!
- Но у меня нет опыта!
- А его и не появится, если ты тотчас же не заткнёшься! Мужчина ты или кто?
Через чердак – вниз, вниз, вниз...
...Что случилось? Революция сознания? Откуда этот чистейший позитив, когда кругом одни неприятности? Душевный подъём – только бы не перебить его... И опять впереди брезжит нечто, к которому тянет, но которого нельзя касаться – ибо святыня.
Рано или поздно будут устранены все заботящие меня сейчас проблемы, и на их месте должно остаться что-то – некий лейтмотив существования. Я долго не мог его выбрать, беря в качестве основы то ревность, то обиду, то ненависть, то безразличие... Но на них нельзя ничего построить – даже иллюзорный воздушный замок развалится на куски...
- Вита, я его привёл!
Я втолкнул в спальню своего протеже – тот не упустил случая оступиться, запутаться в мантии, сделать «ласточку» и поздороваться.
- Это Ятэн? Очень приятно...
- Это не Ятэн!
- Эйс Джун, миледи. Где мой пациент?
- Сэйя, где ты его откопал? – полюбопытничала Вита, когда Эйс занялся Роном.
- Кукушка...
- Какая кукушка? Или он... тот самый? Этот неудачник?!
- Зато человек хороший, - я процитировал Галаксию.
- ...хороший?..
- Дэниэл, не бойся, я пойду его проконтролирую. Завтра вы полетите домой, к холмоспинам. Обещаю... Ох, как же я вас люблю, - проговорился я.
У юного врачевателя лечение не клеилось. Он крайне неуверенно водил руками надо лбом спящего Рона, но видимого результата не наблюдалось.
- Чего ветер без толку нагоняешь? У тебя наверняка «отлично» по этому предмету в дипломе.
- Да, но...
- Если так, то теорию ты знаешь.
- Я боюсь совершить что-нибудь не то. Говорят, одна девушка-сэйлор ошиблась с заклинанием и разрушила собственную планету...
- Ну, слухи несколько преувеличены.
Он про Виту вспоминает. Ничего нельзя сохранить в секрете!..
Комплексы надо преодолевать, даже застарелые.
- Но это правда?
- Правда. А у нас другая правда будет. Давай, что там в теории сказано?
Он устно разложил всё по полочкам, а в конце прибавил:
- Но в моих руках это неосуществимо, к сожалению.
- А что произойдёт, если ты ошибёшься?
- Он не выздоровеет...
- Пф-ф-ф! Всего-то? Темнишь ты, парень. Пробуй! – повелительно произнёс я.
- Что пробовать?
- На мне пробуй. Тренируйся, - я не отпускал его взгляд, а сам в это время просунул руку под тяжёлое тёплое одеяло и пристроил её над сердцем Рона. Ладонь второй руки приложил к ладони Эйса, замыкая энергетическую цепь.
- А что будет, если у меня получится? Как определить успешность?
- Цветы на мне вырастут и зазеленею... Чего перепугался? Я тебе скажу, если что-то почувствую – энергия-то пойдёт. Рон ведь спит и сказать не сможет. Приступай.
Я не устаю поражаться способности некоторых сэйлоров применять магию, будучи в облике обыкновенного человека. Это какую силищу надо иметь!
У Эйса силища имелась. И расплёскивал он её немерено всюду... только не туда, куда надо было. Даже притуплённой человеческой чувствительностью я получал информацию о хлещущих из него потоках целительной энергии. У меня сами собой начали затягиваться незначительные ссадины... Но этого было недостаточно для Рона, у которого воспаление укоренилось где-то очень глубоко.
- Эйс...
- Пошла?
- Угу, пошла. Только через ладонь не пошла. Сужай свой излучатель... Странно, почему у тебя не получилось вырастить лес? От твоей энергии и камни оживут. Что ты тогда не смог?
- Я всего лишь сделал почву плодородной... На лес сил уже не хватило.
- Голова твоя дурная!
Штерн знал, с кем соревновался: Эйс сам всё за него сделал. Приложи парень в мантии немножко больше старания – и куковать бы Штерну на ветке. Хитёр треугольноглазый...
- Чего сразу? – он разорвал контакт.
- Ладно... Постарайся, пожалуйста.
Мы снова соприкоснулись ладонями.
- Ничего не получится. У меня никогда ничего не получается.
- Не обвиняй себя. Пусть не получится – ты попытайся. Вреда же не будет – хуже Рону не станет.
Если он и дальше будет столько отдавать, то скоро выдохнется... Нет. Ничего не выходит!
- Дай-ка я... – не знаю, откуда, и не помню, когда в комнате появился живёхонький Уолмер. Он отодвинул меня и сам сел напротив Эйса.
- Штерн... – заикнулся я.
- ... внизу с ранеными.
- Почему ты помогаешь?
- Кровь Курта пагубно на меня влияет.
Значит, вот чем он подкармливается... Вита, услыхав про такое, умчалась к своему возлюбленному – утешать и сочувствовать. Наблюдать остались мы с Дэном.
- Что мне делать? – Эйс был смущён.
- Сиди и молчи, - Уолмер лишь слегка притронулся к его пальцам – юный маг охнул.
Вампиры лучше всех других умеют забирать энергию. Уолл впитывал всё, что исходило от Эйса, не теряя ни частицы. Сумеет ли он ещё и отдать то, что взял? Скорее всего, сумеет – делился же он своей кровью с другом, когда они оба... Мне не о чем беспокоиться...
Комната неторопливо поплыла куда-то вправо... Я облокотился о стену и вместе с ней тоже поплыл... Окно прыгнуло вверх... Мягкий ворс ковра под щекой... Всё будет хорошо... Всё будет хорошо... Всё будет... Всё.

***

Это моя битва. Это моя песня. Это моя судьба.
Зрительный зал набит до отказа, как будто всех пускали даже без билетов. Пахнет сигаретным дымом и терпким одеколоном. Светотехник балуется с прожекторами – яркие овалы то и дело оббегают зал и возвращаются на сцену.
Я стою за кулисами. Дрожу и нервничаю, словно сегодня – дебют. А если оглянуться назад – сколько всего уже было... Я – ветеран незримого фронта...
И это – моя последняя битва. Это – моя последняя песня. Это – итог моей судьбы...
Ты тоже там, в зале. В кресле с пометкой «VIP». Я тебя не приглашал. Но ты знаешь, куда нужно приходить, чтобы увидеть меня.
Или... ты не приходишь сюда.
Невозможно объяснить словами, зачем и почему... Но я веду себя так, как если бы ты находилась здесь.
Я разговариваю с тобой, шучу и печалюсь; верю и надеюсь... Разуверяюсь и снова надеюсь...
Больной. Одержимый. Зацикленный.
«О ком Вы поёте?.. Что послужило причиной?.. Просто так подобное не сочиняется...» - слышу всё чаще. Только ты молчишь. Не понимаешь?.. Или тебе наплевать?..
Дурак! Какой же я дурак! Кому это всё?..
Это – ненужная битва. Это – ненужная песня. Это – ненужная судьба.
Но всякое дело надо доводить до конца. Сейчас выйду. Прожектор остановится и заточит меня в круг света. В толпе не найду тебя. То ли ты есть, а то ли тебя нет...
Каждое утро я строю фантазию... И каждый вечер собираю её осколки, чтобы на следующее утро начать всё с начала.
Может, и справедливо. Значит, я не заслуживаю.
Или я цепляюсь за то, чего нет? Какие-то сны... Они всем снятся. Но что-то никто не требует их сопряжения с действительностью.
Выхожу. Прожектор останавливается и заточает меня в круг света. В толпе... Показалось?
Вот из-за этого я и не сдаюсь.
Это будет моя лучшая битва. Это будет моя лучшая песня. Это лучшее, что есть в моей судьбе.
Это ты, Оданго.

***

- Дышит... Нет, не дышит!
- Дышит – сюда слушай!
- Да, тут дышит... А там – не дышит.
- Как это может быть?! Промой уши, краснодипломник липовый!
- От такого слышу!.. О, теперь и тут тоже дышит!
- А здесь теперь – нет...
- Я же говорил!
- Заткнись! Даже я ничего не понимаю...
- «Даже»?
- Даже!
- Такое явление описано в книге знаменитого Архентикуса...
- Уйди со своим Архентикусом вместе!..
- ...том пятый, глава четырнадцатая, параграф второй...
- Уйди!!!
Сперва я раздумывал над тем, кто такой «знаменитый Архентикус». Затем – стоит ли открывать глаза. Потом меня больно дёрнули за серёжку в правом ухе – умышленно или нечаянно, - и я выдал себя криком.
- Живой?!
- А то какой, - прошипел я, проверяя, не порвалось ли чего.
- Сэйя! – Рон весело скакал вокруг меня на одной ножке, Дэниэл по обыкновению повторял всё за ним. – Да здравствует Странствующий Метеор!
Штерн с Эйсом недолго отвлекались на меня – убедившись, что жить я буду, они продолжили выяснять вопрос об Архентикусе и его вкладе в магическое искусство Вселенной. Штерн проигрывал: Эйс был лучше подкован в теории.
- Воскрес... – Уолмер выглядел бледнее обычного.
- Кто?
- Ты... Сэйя...
- ...а зависимость сигмоидальная называется...
Воскрес... Что ж, почему нет? Умирал? Так точно. Поэтому имею полное право...
- Рон, будь добр, не мельтеши. Как ты себя чувствуешь?
- Замечательно. Мы летим? Ой, Дэн, что? А, извини... Ты переутомился, наверное... Ну мы подождём...
- Не-не-не! Видишь: я уже встаю.
Рано по мне поминки справлять. Со мной часто приключаются всякие казусы, после которых нормальные люди предпочитают укрыться с головой одеялом и проваляться в постели недельку-другую.
- Уолл!.. Спасибо. Что с тобой?
- О чём ты пел? Помнишь? О ком?
- Когда?
- Когда спал.
Значит, я пел вслух. Если он сейчас и имя мне назовёт... Я не хочу, чтобы мои переживания становились достоянием общественности!
Мальчишки прижухли; Штерн и Эйс приостановили научный спор, того и гляди готовый перерасти в антинаучную драку. Имя – что оно им скажет? Вдруг кто-то слышал о принцессе Луны?! Или – хуже того – знаком с ней лично?!
- Уолмер, давай не будем ссориться.
- Давай не будем. Но о ком ты...
Любопытство более пристало Курту, нежели сдержанному Уоллу. Он точно её знает! Кажется, я опять вляпался.
Я стараюсь всё скрыть, а оно всё равно вылезает наружу. Тайное всегда становится явным. Надо мной будут смеяться и показывать пальцем. Уолл всем расскажет... Или спросят – он и заложит. Правдолюбец...
Ангел-хранитель напомнил о своём присутствии появлением Виты:
- Сэйя, там... Там какой-то твой родственник родился!
Нет, это не ангел-хранитель – это настоящая свинья! В курсе ведь, что родословная у меня поддельная!
Стало ещё тише – слышно было, как тикают настенные часы.
Крутой поворот.
- Вита, ты ошибаешься. Никто из них не может...
У везения есть пределы. Я своих достиг.
- Послушай, Воин, я тебе раньше не верила, но теперь... Он даже внешне чем-то на тебя похож!
- Он представился?
Знать хотя бы, с кем придётся встречаться. Надеюсь, новоприбывший относится к числу тех, биографию которых я успел зазубрить.
- Нет, но когда мы попросили перечислить известных ему сэйлоров, он назвал тебя.
- Он не мой родственник...
- Сэйя, прекрати отнекиваться – он ждёт тебя внизу.
Бежать некуда. Взять и сказать, что моё генеалогическое древо – полная ерунда... Но кто же этот таинственный он?
- Сэйя, ты не ответил. О ком эта песня?
Настойчивость Уолла перетянула чашу весов в пользу немедленного свидания с «родственником».
- Давай потом обсудим?
- Как тебе будет угодно.
Атмосфера немного разрядилась: Эйс со Штерном возобновили горячую полемику, а Рон с Дэном, едва не сбив меня с ног, поскакали в холл – поглазеть на него. Уолл хитро прищурился, просканировал меня взглядом, удовлетворился полученными данными и кивнул, словно соглашаясь сам с собой.
Беды всегда сваливаются все разом. Одна неприятность тянет за собой другую, другая – третью; а в совокупности они – клейкая паутина, натянутая между тем, что было, и тем, что будет. Продерёшься или запутаешься – одно из двух...
- Вита, а как он выглядит?
- Сам увидишь.
Уж лучше так, чем отвечать на каверзные вопросы Уолла, который явно что-то просёк. Меня слишком часто не понимали, когда я говорил про Оданго, чтобы теперь я повторял этот горький опыт.
- Вон он.
- Где? – в глазах двоилось.
- Курта видишь? Рядом с ним...
Беловолосый незнакомец стоял ко мне спиной.
- Это недоразумение – я с ним не пересекался никогда.
- Ты по затылку людей запоминаешь?
Провалиться мне на месте! Невероятно... Он...
Незнакомец обернулся.
- Добрый вечер...
- Добрый вечер, учитель, - узнает он меня или нет?
- Извините, юноша, но вы кто? – не узнал...
- Коу Сэйя, учитель.
- Вы обманываете меня, юноша. Коу Сэйя – девушка.
Недоверчив, как и его родной сын. Ятэна ждёт бо-о-ольшой сюрприз.
- Всё меняется со временем, мистер Кенли, - я был вынужден трансформироваться.
Как это было давно... Сколько всего случилось... Мы стали другими и, наверное, повзрослели: Тайки – быстрее, мы с Ятэном – медленно и вообще не до конца... Сам мир поменялся – или мы стали воспринимать его иначе? Мир усложнился – с высоты кое-какого жизненного опыта это хорошо заметно. Мы стремимся дальше, ускоряемся, ожидая, что будет проще, но впереди – новые испытания. Сложность возрастает в геометрической прогрессии – всё меньше ответов и всё больше вопросов. Кто? Где? На кой?..
- Учитель, это действительно я.
- Но как?!
Ятэна-старшего постигло потрясение. А я ему ещё не всё рассказал!
- То же самое могу спросить и про Вас: но как?!
- Тёмная история...
- Аналогично: тёмная история.
- Ты ещё смеёшься? И как ты сюда попала? И в таком виде?
- По долгу службы. Встречаю – провожаю.
- Это же кладбище, Сэйя! Здесь одни убиенные сэйлор-воины собираются...
- Они тут вообще-то перерождаются – так что не кладбище, а родильный дом. Все живые и тёплые.
- Но раз ты здесь, то что случилось с Империей?
- Стоит, где и стояла, - чего ей сделается...
- Тогда объяснись.
- Что?
- Почему ты её покинула? Воину положено быть там, где он родился.
И я выговорился. Не выплакался, а выговорился. Поделился с Ятэном-старшим сведениями о том, что произошло с момента его ухода. Его коробило, когда я говорил о себе в мужском роде, и тогда он поправлял меня, расставляя правильные окончания у глаголов. Когда повествование дошло до событий в Солнечной системе, он перебил меня вопросом:
- Что с Ятэн? – я ожидал этого намного раньше. – Что с моей дочерью?
- У Вас замечательный сын, учитель, - поставил акцент я.
Он трижды глубоко вздохнул, и я решил, что о Ятэне пока хватит, иначе последствия могут быть непредсказуемыми.
- И Тайки тоже... не девушка? – надежда умирала неохотно, со скрипом и стонами.
- Тоже, - милосердно добил я.
- И ты так спокойно об этом говоришь?!
- Не катастрофично быть мужчиной... равно как и женщиной. Мне кажется, что Ваш... - я же не хотел говорить о Ятэне сейчас! Будем уповать на то, что капля мёда в бочке с дёгтем пойдёт учителю на пользу. - Мне кажется, что Ваш сын в некотором роде счастлив.
Рассказ о наших приключениях потёк дальше. Вита и Курт увели Рона с Дэном спать и ушли сами. Потом они вернулись, и мы все вместе пили чай, сдобряя его печеньем и моим изложением недавних лет, более похожим на сказку: временами по-детски светлую и волшебную, а порой по-взрослому напряжённую и грубо реалистичную. Я старался не пропускать деталей, но некоторые отложил в дальний ящик. Должны же у меня быть хоть какие-нибудь тайны!..
Мы закончили далеко за полночь.
- У меня всё, - я вертел в руках фарфоровую чашку.
За пределами рассказа осталось многое: переживания, смута... Да и как их передать? Языком бульварных романов? Есть жизнь. Обыкновенная жизнь, основное свойство которой – движение. Если раскроешь варежку, то поезд пройдёт мимо. Никто не собирается ждать, пока мы обмусолим свои эмоции и соизволим нажать педаль газа. Я не призываю забить на то, что не входит в каждодневную практическую деятельность – я пытаюсь уравновесить эту самую деятельность и чувства... Иначе можно в два счёта сбрендить.
- Завтра будет сложный день. Мы начнём транспортировку – надо разгрузить гостиницу.
- Мы полетим последними, - рефлекторно отозвалась Вита.
Что её беспокоит сильнее: малейшая угроза разлуки с Куртом или боязнь неудачи? Никак не могу вычислить.
- Договорились. А теперь было бы неплохо поспать несколько часиков.
Чашка выскользнула из пальцев, но не разбилась, а покатилась по скатерти, чертя за собой коричневый дугообразный след.
- Тогда спокойной ночи.
В большом зале, служившем гостиной, остались мы с мистером Кенли.
- Я рад, что мы встретились, Сэйя.
- Учитель... А Вы не видели... моего отца... там?
Я подобрал чашку и опять принялся поворачивать её в руках, заранее зная...
- Прости, нет.
- Ничего. Не извиняйтесь.
Чем мой отец хуже него? Он ушёл даже раньше...
- Ты очень похожа на него...
- Похож, - решил отыграться я.
- И такая же своенравная...
- Такой же своенравный.
- Ладно, принимается – впредь я буду следить за своей речью... Не могу не сделать тебе комплимент: ты изменился.
- Ещё бы!
- Нет, другое. Ты как-то... светишься.
Насчёт света не поручусь, но внутри точно что-то горит. К добру ли, к худу ли...
Я знаю человека, который светится ярче всех... Она и обожгла меня.
Свет не греет – он превращает меня в пепел. Но прежде чем отдаться во власть губительного в данной ситуации ветра, я хочу оставить о себе добрую память. И ещё... Надо было бы вывести это на передний план, но так уж я устроен, что произношу самое главное в последнюю очередь...
- Ты влюбился, что ли?!

***

Жар адского пекла, разливающийся вокруг и внутри. Воздух плавится и колышется, как желе, создавая чудесные видения.
Благоухание воды в пригоршне. Прикосновение цветочных лепестков к губам. Тягучесть и томность мелодичных звуков.
Ядовитый танец кобры. Замирание сердца. Что-то должно случиться.
Трепет. Подчинение...

***

Трудный по предварительным прогнозам день начался очень рано, когда все смотрели сладкие сны, а я уже был вызван на ковёр к госпоже Галаксии. После полуночных бодрствований и откровенных бесед меньше всего тянуло на трудовые подвиги.
- Чтобы сократить тебе путь, я сделаю круг посильнее, но за остальное будешь отвечать сам.
- А моя скорость от этого увеличится?
- Ты сейчас пошутил, да?
- Почему же, я серьёзно.
- Скорость зависит от тебя. Браслеты-то твои – тебе и карты в руки.
Эти ремни, про которые только что упомянула Галаксия, странно влияют на меня: они действительно дают бонус силы; однако вчера я благодаря этой силе едва не превратился в какого-то бешеного зверя, который мечется между двумя основными желаниями: всех порвать и чтобы кто-нибудь утихомирил его пулей в лоб. И, между нами, страшно прибегать к их помощи... Недобро от неё на душе.
- Ты же умеешь управлять ими?.. Сэйя! Или бесконтрольно?.. Бесконтрольно?!
- Чисто интуитивно, - признался я. – Эй, Вы чего? Куда? Зачем? Эй!
- А я думала, ты повзрослел...
Сейчас опять вернётся к обращению «мальчик»!
Она подошла ко мне вплотную и ухватилась за правый плечевой ремень. Быстро расстегнула пряжку и затянула его туже, передвинув замок на одну дырочку вправо. Затем Галаксия проделала ту же нехитрую операцию с левым ремнём и нацелилась на тот, что прилегал к шее.
- Не дам! Вы меня удавите! А на тот свет я пока не спешу.
- Короткая память у тебя, девичья, - хмыкнула Королева. – Хорошо, могу и по-другому.
Она не поднимала рук, даже пальцем ни одним не пошевелила, а ремень на шее затянулся сам собой.
Ныли руки, саднило горло – ни вдохнуть, ни выдохнуть.
- За что?.. Мне больно...
- Терпи.
- Я уже терпел!
Последние силы я бросил на то, чтобы коснуться звезды с крыльями у себя на груди и вернуться в мужской облик.
- У тебя большой потенциал – его надо реализовывать, развиваться.
- Помрёшь, пока разовьёшься, - прокашлял я.
- У тебя есть все шансы стать воином высшего класса. Сэйя, я предлагаю продлить сроки нашего договора.
Галаксия набивалась ко мне в наставницы. Не буду врать: первая промелькнувшая мысль была о том, что так я смогу подняться выше и реабилитироваться перед Оданго. Но что, если... Кем бы я ни был, сколько бы ни совершенствовался, я останусь самим собой. Все эти навороты – что доспехи: под ними есть живой человек. Если убрать доспехи – останется человек; а если убрать человека – доспехи уравняются с грудой металлолома. Да и потом... Оданго что, полюбит меня за то, что я – ну, вдруг – стану круче Мамору? Заматерею и превращусь в супервоина?.. Специально во имя неё?..
- Я подумаю?
- Подумай.
Я никогда не мечтал об абсолютной силе. Меня чаще всего устраивало то, что было. Естественно, я не стоял на месте: упражнял тело и дух в разумных пределах, не ставя это во главу угла. Ради обретения силы землю рыть? Так и до мании величия рукой подать. Всё, что моё – я того не отдам. А выше головы не сигнешь...
Но это в перспективе, а пока меня ждало Приключение с большой буквы «П».

Камарис был виден издалека: красная планета и пять её спутников. Я сделал несколько витков вокруг него – не столько по необходимости, сколько для того, чтобы подарить новые впечатления Дэниэлу и Рону. Беловатые переменчивые штрихи на поверхности сферы образовывали замысловатый узор – это бродячие барханы, как сказал Рон. Пески двигает ветер, и получаются высокие холмы; а если ветер переменит направление, эти холмы переносятся на другое место.
- Где-то там должно быть и наше королевство.
- Снижаемся.
Как они не теряются здесь? Прямо на моих глазах один красноватый завиток разделился надвое и закрутился в разные стороны, как виноградные усы! Карт местности у них точно не существует.
Мы спустились между тремя высоченными барханами и осмотрелись. Отсюда, с позиции местного жителя, песок оказался не красным – он был приятного оранжевого цвета. Создавалась иллюзия, что поверхность залита апельсиновым соком – даже во рту появился соответствующий привкус. Солнце на небосводе было одно – впрочем, время покажет, одно ли оно на самом деле.
Ветер пробежал, сдувая верхний слой апельсиновой крошки и обнажая обточенные грани мраморных глыб, скрытых под песком. Потом пробежал ещё, укрывая их снова прежним покровом. Наступило затишье.
- Тебе нравится? Сэйя, добро пожаловать в наш дом.
Такой восторг, такая гордость в голосе...
- Сейчас прикинем направление и пойдём в столицу.
Рон смахнул песок с одной из мраморных глыб, и мы вместе перевернули её. Потом вторую, третью... и под четвёртым осколком мраморной плиты нашли тонкую пластинку, помещённую в кожаный чехол с застёжкой-«молнией».
- Что это?
- Карта.
Оказывается, существует...
По пластинке двигались рыжие разводы, показывая перемещения песков. Жирный крест отмечал местоположение наших трёх песчаных гор... не трёх – двух, потому что пока мы разглядывали карту, пустынный ветер сдул одну из них. Всего в двух сантиметрах от креста был кружком обозначен... наверное, город: надпись, сделанная символами чужого алфавита, была для меня неинформативна.
- Рисма – столица. А мы находимся...
Рон нежно притронулся подушечкой пальца к крестику – всплыло другое нечитаемое название. Мальчик провёл пальцем от креста до кружочка и положил карту на песок – пластинка покрутилась на месте и остановилась, при этом на карте появилась мигающая пунктирная стрелка-маршрут.
- Нам туда. Выберемся на торговый путь, и, может быть, нас там подберут караванщики.
- Караванщики?! Здесь есть живые люди?
- Есть – смотри, - Рон сунул мне под нос карту. – Около Рисмы сильные завихрения – там работают энергетические станции. Планета жива.
- Но разве Галаксия не...
- Все убрались на соседнюю планету, едва заслышав о её приближении, - ни презрения, ни обиды...
- ... убрались...
- А вы? Вы почему не скрылись вместе со всеми?
Ими откупились – двумя маленькими мальчиками. Их отдали Галаксии – та их «скушала» и ушла. А потом все вернулись – все, кроме двоих маленьких мальчиков, ставших частью коллекции жестокой завоевательницы.
- Мы хотели спасти свой дом.
Лишь двое детей хотели «спасти свой дом». Их мужество, преданность и любовь предотвратили гибель планеты? Если бы они спрятались, Галаксия перевернула бы весь Камарис.
- Все живы и всё цело.
Оптимальная эффективность... Они – не дети. Они любого взрослого за пояс заткнут.
- Ты поступил бы так же, Сэйя.
Так же? Ну, братцы-кролики... После их примера – думаю, что так же...
Ходить по сухому песку очень неудобно, особенно на каблуках: подошвы скользят, и начинает мерещиться, что не продвигаешься вперёд, а отъезжаешь назад. Гладкие крупинки, попадая внутрь обуви, становятся острыми и режут кожу. Я избавился от шпилек, сбросив обличье воина, но это не помогло. А перед глазами – песок, песок... ничего, кроме ярко-оранжевого песка, который по вкусу совсем не похож на апельсин.
- Эй, вы трое!
- Караван!.. – воскликнул Рон.
Двенадцать холпоспинов шли, растянувшись в цепочку, а возглавлял колонну...
- Ой, смотрите, смотрите: нолс! – закричал Дэниэл.
- Кто?
- Да нолс же!
- Слон?
- Какой слон?
- Никакой... просто слон...
- ...это «нолс» наоборот! – я затравленно поглядел на Рона. – Да посетит ваш дом песчаная буря!
- Я разделю с вами её дары, - караван поравнялся с нами.
Погонщик на нолсе сделал знак своим людям, и колонна остановилась. – Назовите ваши имена.
- Рональд Бертран Альтарен.
- Дэниэл Мелвин Альтарен.
Никогда не слышал их подлинных имён. Тоже небось из благородных – кто бы сомневался...
- Наследники дома Хаш-Альтарен? Или вы выдаёте себя за них?
Рон невозмутимо повернулся к караванщику спиной, расстегнул и приспустил рубашку – под правой лопаткой расправлял крылья орёл с зажатой в клюве стрелой. Птица была увенчана короной, так что дальнейшие разъяснения были бы излишни. У Дэна на спине оказалась точь-в-точь такая же татуировка.
- Прошу прощения за причинённые неудобства, господа. Это необходимый контроль. По торговым путям шляется много подозрительных личностей, а назваться чужим именем – не надо большого ума. Соблаговолите ли вы сопровождать нас?
Караванщик сделался необыкновенно учтив, обходителен и даже мил. И с моими подопечными сразу свершились перемены: Дэниэл замкнулся окончательно, передав всю инициативу старшему брату. Рон же охотно примерил на себя роль лидера нашего маленького отряда. И мою миссию можно было бы считать успешно выполненной, если бы не...
Пока Рон разговаривал с караванщиком, Дэниэл, стараясь не показать испуга или неуверенности, взял меня за руку. Значит, ему стало страшно, и он в чём-то сомневается.
- Дэн?
- Ты поедешь с нами? Пожалуйста... – одними губами, в своей старой манере.
...С наступлением ночи похолодало. Караван остановился на ночёвку, и камарисяне развели огонь прямо на песке, пропитав его красноватого цвета жидкостью. Пламя было ровным, и для подпитки ему ничего не требовалось.
Мы лежали около ярко-алого костра, укутавшись в накидки из шерсти холмоспинов, и слушали байки караванщиков. Рядом готовились ко сну и сами холмоспины – подбирали под себя ноги и становились похожи на барханы; нолс спал стоя, укрытый широкой шерстяной попоной.
- До столицы далеко? – спросил я у Рона.
- Вовсе нет. Просто по пустыне нельзя ходить ночью – нельзя её беспокоить. Завтра ещё до полудня будем в Рисме.
По кругу пошла глубокая резная чаша с вином – каждый делал по глотку.
- Загадай желание, Сэйя, - прошептал Дэн.
- То есть?
- Ты первый раз в пустыне – проси, что хочешь. Она исполнит.
- А вы? Вы загадали?
- Мы уже давно истратили свою попытку. Шанс даётся единожды в жизни, - ответил Рон, принимая чашу в руки.
- И сбылось?
- Нет. Может, не успело сбыться...
- Загадывайте снова. Всё-таки второй раз живёте.
Искры отлетали от костра вверх и там становились зелёными, холодными... или голубыми... но всё равно холодными.
В Мерлине принято загадывать желания в канун Нового года, который на каждой планете системы наступает в разное время. Шутники говорили, что благодаря этому в год можно загадать не одно, а даже девять желаний, перелетая с одной планеты на другую... Что я загадывал, когда был маленьким? Неважно. Это никогда не сбывалось – что толку вспоминать?
- Загадал?
- Загадал, - я отхлебнул из чаши и отдал её дальше.
Почему не сбываются наши желания? Оттого ли, что мы неверно обращаемся к богам? Или оттого, что мы, попросив одно, тут же начинаем хотеть что-то иное? Или оттого, что по большому счёту нам наплевать, сбудется или нет, а наши загадывания – проверка, тест на профпригодность для высших сил, которые обитают «наверху»?
Страсти, желания – это выражение того, чего нет; того, чего не хватает. Загадать желание означает согласиться с собой и сказать: «Да, мне это необходимо». Мысль материальна, знаете ли. Это постановка цели – высшие силы тут совершенно ни при какой кухне. А если цель не является необходимой, то зачем вообще такая цель? Кто озаботится исполнением такого желания? Добренькие боги? А то им делать больше нечего!
Нет резона загадывать то, что можно получить напряжением физических или умственных сил. А то, над чем человек не властен... Мечта? Почему бы и не помечтать?
Что я загадал? Не скажу. Не потому, что не сбудется, а потому, что всё очень прозрачно и без дополнительного авторского толкования.
Я запустил пальцы в холодный сухой песок, дабы слегка остудить разгорячённые мысли. Ритм, который я задаю себе сам – непрерывно умирающий и вновь воскресающий, манипулирующий моими побуждениями, варьирующий текущее настроение от меланхолии до буйного помешательства на почве сердечного интереса. «Идеальный» пример для подрастающего поколения.
- Рон... Рон! Уснул?..
Голоса караванщиков сливались в единообразный гул. В этом гуле проблёскивали непривычные по звучанию имена и названия географических пунктов; при этом по ходу повествования обладатели первых, как обычно, уходили в места, скрывавшиеся под вторыми, за чем-то очень нужным, а приводили оттуда прекрасных юных дев, у которых зачастую вообще имён не было. Прекрасные юные девы стабильно выходили замуж за главных героев и рожали богатырей, каковые чуть не сразу отправлялись куда-то к чёрту на куличики за чем-то очень нужным, а приводили оттуда опять же... Или это не караванщики байки травили, а у меня в мозгах мутилось?
Чаша пошла по второму кругу, пропуская спящих наследников дома Хаш-Альтарен. Я приложился к ней повторно – случайные попутчики стали глядеть дружелюбнее. Напиться – не напьюсь, поскольку себя контролирую, а для создания имиджа своего в доску парня – в самый раз.
Умиротворённый, преисполненный счастья вздох: Дэниэл перевернулся на спину, во сне подложил руку себе под вихрастую голову. Удивительно – даже сейчас он копирует меня... И Рон тоже. Я ничем не заслужил их уважения к себе, но они стараются подражать мне даже в таких мелочах.
- Эй, парень, как тебя там...
- Сэйя.
- Да, слушай, ты вроде нормальный и к здешним делам отношения не имеешь. Мне было бы жаль тебя впутывать, - старший караванщик своими речами привёл меня в полную боевую готовность. – Ты ничего не знаешь.
- Поделитесь – буду знать.
- Эти дети вернулись невовремя и, скорее всего, ни в чём не повинны, но их происхождение играет против них. Ты понимаешь?
- Пока не очень, - какое счастье, что я не оставил мальчишек одних!
- Их династия уже пять лет как свергнута. В Рисме правит фамилия Хаш-Берстим, я – их подданный.
Благодарю за предупреждение. Зная, что камарисяне – народ жестокий, можно смело предположить...
- Что ждёт Рональда и Дэниэла?
- Рабство.
Почти угадал. Беспокойство Дэна оправдалось. Но как мне поступить?
«Рабы служат хозяевам. У нас на планете много рабов и много хозяев...»
Чересчур много хозяев. Я припомнил другой постулат, однажды услышанный мною от Рона:
- Воин не может быть чьим бы то ни было рабом! Все воины автоматически считаются свободными.
- В правящем доме Хаш-Берстим есть свой сэйлор-воин.
Без драки не обойдётся. Хотелось бы знать наверняка, Рон по карте самостоятельно сумеет дойти до столицы? Надо будет попробовать – если заявимся вместе с караваном, нас мигом окрутят. Выиграть время...
- Оставь их и уходи, покуда цел, иначе тоже угодишь в неволю.
Какой добрый дядя – сейчас заплачу от умиления.
- Хорошо.
Иногда мы вынуждены рисковать... Сейчас проверим мои способности к телепорту. О чём думают мальчишки? Конечно, о доме. Настроюсь на их волну – и дело в шляпе.
- Я уже ухожу.
Чёткая координация движений, плавность, непринуждённость и точный расчёт...
Я включил своё актёрское мастерство и нежно, якобы прощаясь, приобнял спящих Рона и Дэна.
- Звёздная сила Воина... Телепорт!
От вспышки взбудоражились холмоспины, трубно заревел нолс... Нельзя тревожить пустыню. Я заядлый нарушитель спокойствия – на меня и все шишки.
- Девка! – понеслось нам вслед.
Вот тебе и свой в доску парень...
Не успел я и глазом моргнуть, как скачок завершился, и мы втроём вывалились из портала на жёсткую мостовую, прямиком под ноги праздничной процессии ряженых.
- Мы в Рисме? Когда это мы успели? – сонно пробормотал Рон, освобождаясь от прихваченного с места ночлега шерстяного покрывала. – И где караван? Ба! Нас с таким шиком встречают!
- ...встречают?..
- Убирайтесь с дороги, невежи! – подскочил к нам какой-то резвый мужичок невысокого роста со смешной чалмой на голове. К чалме были приделаны два рога, смахивавших на козлиные, а к каждому рогу привязано по посеребренному бубенчику. Мужичок тряс головой, и вокруг него разносилось тревожное звяканье. – Как вы смеете мешать нашему торжеству?!
- Торжеству?.. – Дэниэл спросонья был смелее, чем обычно.
- Стража! – взвизгнул мужичок с бубенцами, и к нам тут же поспешили вооружённые люди. На левой стороне груди на одежде у каждого был вышит орёл со стрелой в клюве. С переломленной стрелой.
Нас быстро взяли в кольцо и оттеснили с дороги. Ряженые косились, но продолжали петь и танцевать.
- Чего празднуем? – вместо ответа я огрёб тычок тупым концом алебарды между лопаток. – Не понял, - насупился я, поворачиваясь к ударившему меня стражнику, берясь за древко алебарды и дёргая на себя. – Начальник ваш где?
- Я начальник, - стражники почтительно расступились, пропуская в круг красивую девушку в широких шароварах и плотной безрукавке всё с тем же вышитым символом.
- Сестра, мы вернулись.
- Рон, что это значит? Вы никогда не упоминали о том, что у вас есть сестра.
- Тебя не спрашивают, презренный раб! – девушка скривила губы.
- Сэйя не раб. Он воин.
Рядом вырос прежний мужичок в чалме и что-то зашептал ей на ухо – она изредка сухо кивала, уперев руки в боки.
- Ты – девушка?
Я перекидывался на выходе из портала, и никто не мог заметить моей необычности...
Сестрица Рона и Дэна решительно рванула рубашку на моей груди – с прощальным треском отлетели пуговицы. Глядите – не жалко.
- Маньячка, - я выразительно расправил плечи. – Продолжишь?
- Целеста, ты не права.
Кто она здесь? Только ли начальница городской стражи?
- Я всегда права, Рон.
- Ваше Величество, вы излишне мягко с ними обходитесь.
Что я слышу? Величество? Моё мнение о камарисянах становится всё хуже и хуже.
- Сестра, ты правишь нашей страной?
- Да, братец... Мне жаль, но вы опоздали.
- Но мы... Но Галаксия...
- А вас никто не просил погибать!
Не люблю дворцовые перевороты, особенно семейного свойства. Сначала подставили под удар самых слабых, а теперь...
- На что вы вообще надеялись, возвращаясь на Камарис?
Рон растерялся и лишь скрежетал зубами; Дэн пока не разобрался в происходящем, но уже понял, что дома им не очень-то рады.
Вечно так: рвёшься куда-нибудь, рвёшься, а выходит, что зря.
- Дэниэл, перевоплощаемся... – сообразил старший. Видно, что такой ход ему претит, но куда деваться.
- Погоди. Моя партия, - обозлился я.
Эта Целеста их сметёт. А что она сможет противопоставить настоящему боевому сэйлору?
- Почему ты вступаешься? Кто они тебе?
У меня никогда не было маленьких братишек или сестрёнок. Ятэн всё же взрослый, и он больше друг, чем брат. Он может прийти и молча уткнуться мне в плечо или опереться на меня подбородком, когда я сижу, задумавшись над очередным заданием для имперского Отряда Безопасности... Тогда я обычно говорю: «Ага, подлиза, чего тебе от меня надо?», - он подхватывает игру и трётся об меня головой, как большой белый кот... Но это лишь минутная слабость, от которой он вскоре откажется. Ему не нужна моя защита. А я испытываю потребность оберегать кого-то, быть кому-то нужным.
- Если ты захочешь уйти, мы не станем препятствовать, - Целеста правильно оценила моё намерение деятельно поучаствовать в борьбе за власть.
Быть покровителем Рона и Дэниэла – эта роль прижилась естественно, и разница в возрасте только способствовала закреплению позиции старшего брата. Но... старшего ли? Мы меняемся местами, и в принципе непонятно, кто из нас и кому больше нужен. Они подражают мне, а я учусь у них. Мальчишки удерживают меня на краю пропасти, в которую я обязательно сверзся бы, если бы остался один на один с самим собой. Они не лезут в душу, однако и не плюют в неё – бесценное качество для друзей. Это не им следует равняться на меня, а мне стоит брать с них пример. Быть чуть-чуть ребёнком, но с принципами взрослого, добиться идеального баланса между легкомыслием и деловитостью.
- Говори!
- Где ты была... Где ты была, когда пришла Галаксия?
Я не превратился – так и стоял в разодранной рубашке, прислушиваясь к тому, как струится сила внутри моего тела.
- Мама, - тихо, но твёрдо произнёс Дэниэл.
- Маме бы это не понравилось, - добавил Рон.
А ведь у меня не возникало сомнений в том, что на Камарисе все погибли! И я думал, что мама мальчишек тоже отошла в мир иной... А они тут живее всех живых – тогда, может...
- Где она? – я посмотрел на оторопевшую от моего самоуправства Целесту сверху вниз.
- Кто?
- Мама... Где мама? – голос Дэна задрожал.
- Она в надёжном месте.
- Целеста! – я осознал, что прямо сейчас наломаю дров. Целестино «надёжное» место прозвучало как «тюрьма». – Где она?
- Вон в той башне.
Я когда-то верил, что у человека изначально нет гнусных мыслей, а дурные, безнравственные поступки – это недоразумения, в которые оказываются втянуты порядочные люди. С возрастом стало понятно, что судить всех по этому шаблону нельзя: люди на самом деле могут быть плохо воспитанными, способными на коварство и подлость. И ведь не переубедишь их, не переконструируешь внутреннее устройство... А как хочется!
Моя сила сжалась в комок, а затем расправилась, как тугая пружина. Перевоплощение.
Башня была высока и – если это слово применимо к описанию архитектурных сооружений – костлява. Узкие округлые окошки зарешечены – в щель между прутьями и муха, наверное, не протиснулась бы. Темница – она и на Камарисе темница.
- Ты – девушка!
- И что с того? – я «опустил шторку», то есть включил фильтр, через который пропускал слова своих недоброжелателей. Принимать близко к сердцу всё, что обо мне говорят, - никакого здоровья не хватит.
Я рискнул снова и телепортировался, не сводя глаз с башни-тюрьмы и полагаясь только на силу переживаний Дэниэла и Рона. Дэн плакал, обхватив меня за шею; Рон угрюмо костерил Целесту, повиснув у меня на руке.
Это путешествие затягивалось, и Галаксия наверняка уже голову сломала, высчитывая, где я могу находиться.
Я говорил, что не люблю низкие потолки?
Так вот, возвращаясь к вопросу об установлении справедливости: мы попали в комнату на самом верху башни. Выше была лишь смотровая площадка, а внизу – много-много этажей, по которым – ясное дело! – уже бегали переполошенные властолюбивой Целестой стражники-камарисяне.
- У нас есть время, пока они доберутся сюда.
На плечи как будто легла целая скала, придавливая к полу своим гнётом.
- Сэйя, ты как?
- Рон, объясни, что это такое давит?
- Это нигилизаторы магии, юноша. Вы – волшебник, раз чувствуете их воздействие.
У закрытого толстой решёткой окна сидела стройная женщина, в полумраке не казавшаяся ни старой, ни молодой. Снаружи почти не проникало света, но она вглядывалась в пространство между прутьями, словно ясно видела пейзаж внешнего мира.
- Кто Вы?
- Такая же узница, как и Вы.
- Мы не узники, мы...
- Мама...
Женщина вздрогнула, поворачивая голову.
- Мама... Мамочка! – по крайней мере, мы нашли ту, кого искали.
За дверью камеры загрохотали чьи-то ноги, кто-то загремел ключами, уронил их на пол, снова загремел, выбирая нужный...
- Вы можете идти? Госпожа... Рано отчаиваться.
У меня не было наготове никакого плана действий, и я знал только, что отныне на мне лежит ответственность уже не за двоих, а за троих.
Давило очень сильно, и тело просилось лечь, чтобы распределить нагрузку более равномерно.
- Вам нехорошо?
- Как снять... действие... нигилизаторов? – в висках стучало.
- Увы, никак.
Ключ скрежетал в замке, не желая проворачиваться. Я валился с ног, но всё пытался выспросить о способе спасения.
- По какому... принципу они... работают?
- Мама, ты знаешь? Скажи Сэйе.
- Бесполезно, но ладно: они действуют тем сильнее, чем больше энергии исходит от вас. Юноша, вы ничего не сделаете со своим излучением.
Глупо было бы вот так попасться, проиграть некоему приспособлению для подавления магических возможностей. У каждого человека есть аура – невидимый кокон из эмоций, желаний и настроений. А у сэйлоров в неё вплетаются ещё и волшебнические ниточки, даже если сам сэйлор никогда не творит волшбы. Я могу находиться в любой из своих форм, но ауру-то я не поменяю!
- Вы – сильный маг, юноша, - заключила женщина, пронаблюдав за тем, как меня плющит.
- Не-а...
Взвою. Точно взвою, если тотчас не придумаю, как совладать с собой...
Точно! Переизбыток силы – из-за браслетов! Зачем они мне? Никакой пользы, один вред!
За дверью копались... Ключ не поворачивался в замке – только ржаво поскрипывал.
Я расстегнул – почти разорвал браслет на шее. Облегчения не наступило, даже наоборот: я подумал, что меня размажет по полу утяжелившимся прессом. Ремень пришлось срочно возвратить на старое место – давление стало прежним.
Они не увеличивают мою силу, а сдерживают её, привязывают ко мне... Если я сниму все три ремня – как же из меня будет хлестать энергия? А ещё Эйса критиковал – сам такой...
- Госпожа, Вы были правы, - обращаясь к отсутствовавшей здесь Галаксии, сказал я. – Нужно их затянуть.
Нужно их затянуть, чтобы запереть силу в себе. Нигилизаторы успокоятся, когда поток, исходящий от меня, иссякнет, - то есть когда я...
- Вы это мне, юноша?
Был «мальчик» и на «ты». Дорос до «юноши» и на «Вы».
Ключ совершил первый полный оборот – поддался и уступил проржавевший от долгого бездействия язычок. Щёлк! Дверь дёрнули, но нужен был ещё оборот...
Я рванул правую пряжку... левую... колеблясь, поднёс руки к шее...
Уметь отдавать что-то – это нормально: хорошо, похвально и гуманистично. Но чтобы что-то отдать, нужно и внутри тоже что-то иметь. Тот, у кого внутри ничего нет, не сможет ни с кем поделиться своим теплом. Поэтому если человек совсем ничего не отдаёт, говорят, что внутри он пуст.
Ключ повернулся снова – я не успел перетянуть шейный ремень, но давящее воздействие и без этого почти исчезло. Дверь открылась сразу плашмя – сначала это показалось мне более чем странным, но потом в облаке поднявшейся пыли я увидел Целесту, облачённую в сэйлор-фуку, и странности перестали казаться странностями.
- Я отпускала тебя – ты отказалась, - провозгласила она.
- Дочь моя...
- Молчите уж... маман... С тех пор, как вышла замуж, я больше Вам не дочь... а вам – не сестра!
Откуда столько ненависти?!
- Где же твой муж? – бросил я и попал в яблочко.
Целеста часто захлопала ресницами, силясь не выпустить слёзы. У меня сформировался неожиданный образ: Оданго, вышедшая замуж за Мамору, по какой-то причине недовольная им и вследствие этого вымещающая обиду на своих ненаглядных телохранительницах и ближайших подругах... Измена?
Если она сейчас заплачет... то есть если я заставлю её расплакаться, то выиграю без боя. Плачущий противник – не противник вовсе.
Вопрос по существу: как? Как сделать так, чтобы Целеста разревелась?
Есть один принцип: чем больше и искреннее тебя жалеют, тем больше ты сам себя жалеешь. Чем ласковее гладят по голове, тем больше хочется плакать. В нас это с детства заложено. Именно поэтому мы жалуемся другим на неполадки в собственной жизни – чтобы услышать в ответ хоть одно доброе слово. Мы рассчитываем на участие, на капельку тепла, которого нам не хватает. Или не жалуемся – чтобы чужой жалостью не травить себе душу, не расслабляться и... выглядеть серьёзно, по-взрослому.
Сочувствие – как снежная лавина... Посетуешь на одно, потом – на другое... третье – в конце концов выложишь всю подноготную и так расстроишься, расклеишься, что лучше бы и не начинал! А тебя ещё гладят по больному месту и приговаривают: «У собачки заболит, у кошечки заболит, а у Сэйюшки всё пройдёт...» И взгляд у тех, кто оглаживает, такой, что проблема не уменьшается, а утрируется, раздувается и становится вообще неподъёмной... И слёзы сами, сами... текут рекой...
- Целеста, прости. Он вернётся к тебе, обязательно...
- Замолчи!
- Я за свои слова отвечаю. Посмотри на себя: красивая, сильная, умная...
- Оттуда не возвращаются!
Промашка – досадно. Психолог из меня не вышел...
- Целе, но у тебя же есть мы.
- Не подходи ко мне! Рон, остановись, иначе я тебя убью! Рон!!!
Мальчик шёл как по канату. След в след за ним – младший брат. Так, гуськом они добрались до Целесты, которая не переставала грозить им расправой. Она уже развела руки, готовясь атаковать, но тут...
- У тебя есть мы.
- ...есть... мы... – Дэниэл ткнулся носом ей в живот, обхватывая руками за талию. – Мы-то вернулись, сестрёнка...
«Сестрёнка» инстинктивно обняла его за плечи и – о, чудо! – заплакала. Я бы никогда этого не добился от неё... Даже если бы полез обниматься.
Из-за последней черты, действительно, не возвращаются. Нужно время и силы, чтобы привыкнуть к отсутствию тех, кого любишь. Понять, что как раньше уже не будет. Можно крепиться и, как Целеста, носить глубоко в себе флакон со змеиным ядом – обиду на тех, кто всё-таки остался в живых и кому повезло на полграмма больше. Но самое правильное – принять то, чему не можешь препятствовать. Потому что те, кто выжил, тоже любят тебя.
- Ваше Величество, - в дверной проём засунулись любопытные лица стражников. – Ждём Ваших указаний.
Королева Хаш-Берстим... Хаш-Берстим – род её покойного мужа, но по сути... Хаш-Альтарен?
- Ваше Величество...
Решения нужно принимать быстро. Нет смысла настаивать на своём прежнем мнении, когда уже двадцать раз осознал его ошибочность.
- Чего стоите? Взять их! – приказ пришёл из-за спин стражников, он и привёл Целесту в чувство.
- Отставить! Приказы здесь отдаю я.
Только поступи мудро, только поступи мудро, только...
- Отныне вы должны подчиняться не мне, а настоящей королеве – королеве Хаш-Альтарен. Я отдаю своей матери Диадему Пустыни и трон Камариса.
- Скажи, что больше так не будешь, Целе, - маленький хитрец Дэниэл уже улыбался.
Все коллизии легко преодолимы, если рассматривать их с позиции ребёнка. Проси прощения – простят... Родные люди на то и родные, чтобы прощать.

- ...Сэйя, это подло! Ты обещал остаться с нами на Камарисе! – Рон, переодетый в национальные широкие штаны и безрукавку, что делало весь его внешний вид ещё лукавее, подпрыгивал, пытаясь отобрать брошь, которую я поднял высоко над головой. – Я никогда тебе этого не прощу!
- Я не обещал ничего такого!
- Улетаешь, даже не попрощавшись! А вдруг с нами что-то случится? – моя заботливость была повёрнута против меня.
- У вас есть мама и сестра, да вы и сами много чего умеете... Ай, отдайте мне хвост!
На хвосте всем своим весом повис Дэниэл.
- Не отдам, - флегматично ответил он.
- Двое на одного – нечестно! Кто из нас подлый?!
Три дня я был гостем у них во владениях. Бескровная смена властителя свершилась по сценарию, о котором трудно было даже мечтать...
- Мой хвост!..
Мы дурачились. Ярко-рыжие солнечные зайчики прыгали по стенам, отражаясь от начищенных пряжек моих ремней; перескакивали на потолок, отталкиваясь лучистыми лапками от пола.
- Ты жульничаешь, Сэйя! Летать – против правил!
Освободив хвост, я приподнялся над полом, чтобы меня невозможно было достать.
- Я не летаю, а висю... Серьёзно, мне давно пора назад.
- Ты вернёшься к нам?
- ...к нам?..
- Не буду обещать...
- Ну вот, он опять отказывается! – надулся Рон.
- ...отказывается...
Я бы очень хотел остаться с ними и побыть ребёнком. Побыть открытым для окружающего мира, отдать всё, что есть во мне хорошего; выплеснуть, не стесняясь, то прекрасное, что все взрослые держат в себе.
Когда браслеты затягиваются, - я помню, - невозможно вздохнуть свободно. Сила, которая существует только внутри, - это не настоящая сила. Не нужно копить – нужно отдавать хотя бы малую её долю. Если сила не движется, не обновляется, она сгноит своего обладателя.
Этим дети отличаются от взрослых: взрослые собирают – дети разбрызгивают энергию, взрослые думают – дети чувствуют, взрослые старятся – дети растут...
- ...но я буду ждать нашей встречи. Потом, если не ошибаюсь, к вам сюда собиралась лететь Катарина...
- Нет! Не её, пожалуйста! Кого угодно – даже Уолмера я стерплю, - Рон нёс полную ерунду.
- С тобой чего?
- Ничего! – он сделался пунцовым.
- Ничего?
- Катарина... сказала, – запинаясь, вымолвил Дэниэл, - что она – его невеста...
- Рона?! Поздравляю, - хихикнул я. – Надеюсь, теперь ты отказался от намерения женить меня? – за последние три дня это было самой популярной темой для шуток, в которых была лишь доля шутки.
- Значит, политика невмешательства? – обрадовался «жених».
- Ну ты иногда как скажешь...

***

Снег заметает следы. Ложится ровно. Летит. Вниз.
Что вперёд, что назад; что влево, что вправо – одинаково чисто.
Тишина. Обнимает метель. Никого.
Ловлю в ладонь. Влажный холод. Забвение.
Меня забыли или я забыл?
Снег заметает следы. Взвихрённый ветром. Летит. Вверх.

***

Сколько же я не был дома? На Кинмоку сейчас осень... А на Фэрре зима...
Из-под двери пробивалась узкая светлая полоска. За стеной при включённой люстре выбирали того, с кем мне завтра отправляться в новое путешествие. Гул разливался волнами: от тихого разговора, громче, громче... потом кто-нибудь произносил: «Ш-ш-ш! Метеор отдыхает!» - и все возвращались на пониженные тона.
...Как они там без меня? Справляются ли? Работы мало никогда не было...
Наверху слушали музыку – потолок вибрировал, а в верхнем углу осыпалась побелка. Подняться бы и выбросить их музыкальный центр в окошко! А, вот: выключили.
Сегодняшний нагоняй от Галаксии напрочь отбил охоту что-либо делать. Долго вожусь... Могу не возиться, а делать всё тяп-ляп! Или вовсе сбежать, бросив всё как есть.
За стеной кого-то выбрали и на цыпочках разошлись, при этом забыв погасить свет. Я долго таращился на полоску под дверью, пока она не стала двоиться, троиться и так далее. Уснул.
Проснулся среди ночи непонятно отчего. Возникло острое недовольство собой и... понеслась душа в рай – я начал искать оправдание своей непутёвости. Закончилось тем, что вместо плюсов я отыскал вагон минусов, каковые, выстроившись в шеренгу, размашисто перечеркнули все мои бывшие, настоящие и вероятные будущие заслуги.
Стоит один раз человека – то есть меня – раскритиковать, как руки опускаются. «Ты делаешь не так!» Ну возьмите и сделайте, чтобы было «так». Сами! Я же не скрываю своего непрофессионализма, да и не просился я на эту должность... И вообще – домой хочу. Соскучился!
Мои таинственные полупророческие, полуреальные сны прекратили меня посещать. Теперь я не знаю, ни что происходит с Ятэном, Тайки и Оливией, ни... Вспомнил. Ничего другого вспомнить не мог? Не снится – значит, я ей и даром не нужен... Уймись, мальчик, закрыли тему, а то вовсе не заснёшь. Любить – люби, никто не препятствует, но знай своё место – на задворках...
Что за настроение на меня нашло?
Баста, с завтрашнего утра начинаю новую жизнь!

Не выспался. Меня всю ночь что-то мучило, но я не определил конкретно, что. Снилось нечто абстрактное: белый снег, холод... Не Фэрра зимой – чужой заснеженный лес, а в этом лесу – я. Вроде искал выход, ходил-бродил по собственному следу кругами – будто решал одно и то же уравнение с очевидными значениями переменных...
Утром первым же делом вышел на стартовую площадку – поглядеть, кого вчера выбрали сэйлоры на ночном совещании. Мне без разницы, в каком порядке они будут улетать, но с одними, очевидно, будет приятнее иметь дело, а с другими...
- Сэйя, доброе утро!
- Доброе, несмотря ни на что... А, это ты, Кэти.
Катарина держала руки за спиной и хотела что-то сказать, но смущение было сильнее неё.
- Тебя вчера выбрали? – подсказал я.
- Да, а... мы полетим к Рону и Дэну?
Как бы потактичнее...
- Сэ-э-эйя!
- Лилиан, ты сейчас скажешь, что тебя тоже вчера выбрали, - с тяжёлым вздохом отозвался я.
- А как ты догадался? – любвеобильная девица потянулась губами к моей щеке, но я вовремя отклонился. – Какой зануда!
- Мы, кажется, уже сошлись на том, что я – женоненавистник, - напомнил я, отслеживая каждое её движение. – И разве вчера выбрали двоих?
- Зануда! Конечно, выбрали. Сначала ты подбросишь до дома Катарину, а потом мы махнём ко мне. Вдвоём, - подчеркнула она, состроив мне глазки. – Ты рад?
- До безумия, - хмыкнул я.
Эта барышня что, перебрала всех кавалеров на нашей перевалочной базе и пошла по второму кругу? Ни стыда, ни совести.
- Тогда полетели?
- Что, прямо сейчас?!
- А чего ждать? Я слышала, как Галаксия вчера ругала тебя и говорила, что ты долго раскачиваешься. Тормоз...
- Кто тут тормоз?! – я выпустил пар. – А ну, полетели! Кэти, иди сюда!
Катарина была лёгонькая, словно пушинка, поэтому я посадил её себе на плечи, наказав крепко держаться и ни в коем случае не отпускать рук. Она опять спросила, полетим ли мы к Рону и Дэну, на что я – просто верх тактичности! – промолчал.
- А мне куда? – деланно-скромно уточнила Лилиан, плотоядно ощупывая меня-девушку взглядом. Пол её не смущал.
- Слушай, а ведь я – не совсем парень, - я решил внести ясность – авось отвяжется и прекратит это глупое, мерзкое совращение.
- Но и не совсем девушка, - пропела она, проводя по губам языком. – Так куда мне?
- Ладно. Держись за меня... Обними... Эй, без фанатизма! – вскрикнул я, чувствуя поглаживающие прикосновения на спине. – Взлетим – уроню.
- Зануда...
Выбрали... Избиратели...

- Сэйя, а мы точно летим к Рону и Дэну?
Я обещал, что не буду врать.
- Кэти, понимаешь...
Лилиан, после первого же телепорта переставшая обзывать меня занудой и пытаться обольстить, вдруг подняла голову и выдала:
- Врёшь ты всё... милый. Ты сканируешь её мысли и летишь, соответственно, к ней домой.
- Малышка, прости.
- Почему? – коротко спросила Катарина. – Рон не захотел, чтобы я была с ним рядом, да?
- В общем... ты права, - что творится в её маленьком сердечке!
Получать отказ – тяжело. Может, я сужу по себе, но... Отказ больнее и страшнее смерти: после смерти боль уходит, и страданиям приходит конец; а отказ – это только начало и боли, и страданий.
- Кэти, Рон ещё глупый – до него потом, попозже дойдёт...
Всё-таки девочки взрослеют быстрее, чем мальчики. Они начинают и чувствовать, и действовать по-настоящему тогда, когда мальчишки ещё играют в детские игры и не готовы воспринять нечто более глубокое. Это не восхваляющая ода женской натуре – это правда жизни, с которой приходится считаться.
- Ничего до него не дойдёт! – вспыхнула Лилиан. – Кэти, ты правильно поступаешь – нужно лететь и добиваться своего!
- Но он сказал «нет»...
- Если слышишь слово «нет», не отступай – пусть оно превратится в слово «да»!
- Дамы, такая политика неприменима, когда речь идёт о живых людях.
Можно продолбить стену, можно вычерпать озеро, можно добраться до неба, если сильно постараться, но невозможно заставить человека искренне возжелать то, чего он не хочет.
Мы поторопились с отправлением Катарины – нужно было подождать, пока память о наследниках Хаш-Альтарен не станет казаться ей просто приятным сном.
- Кэти, я не утешаю и не поучаю тебя, - заранее оговорился я, - но навязываться не стоит.
Моя собственная память всколыхнулась – дыхание перехватило, и я почувствовал всё так, как будто это случилось со мной только что.
Почему я не предпринимаю никаких поползновений в отношении Оданго? Судите меня как за трусость, но мне и вправду страшно. Я боюсь, что моя настойчивость, которую порой чертовски сложно усмирить, сыграет со мной злую шутку, и я начну вызывать к себе жалость или пренебрежение. Разве можно полюбить того, кто бегает за тобой и унижается? А я хочу, чтобы она меня любила...
- «Да» не выколачивают, а принимают в дар.
- Но если не напомнить о себе, никто на тебя даже не посмотрит! – отчаянно спорила Лилиан. И отчасти она была права...
Есть риск, что Усаги забудет обо мне: отстал – и ладно. Но я не отстал – я люблю... Может, я и молчу, но смогу ли я молчать об этом вечно?
- Не тараторь! – гаркнул я. – Кэти, мы летим к тебе домой, и точка.
- Сэйя! – Лилиан попыталась поднять вопрос заново.
- Лилиан, вспомни, сколько ей лет! О чём мы вообще рассуждаем?! Кэти, не раскисай, ты себе нового кавалера найдёшь – какие твои годы! – на меня такое никогда не действовало, но Катарина была устроена иначе: глаза засверкали, она улыбнулась и кивнула.
- Спасибо, Сэйя!
- Право слово, не за что... Держитесь – открываю последний портал.

Там было холодно. Вся планета – один большой-пребольшой холодильник. Морозилка. Обледенелые голые деревья, горы – от подножия и до вершины в снегу... А больше там ничего не было.
Снежинки кружились, не тревожимые ветром, падали и вплетались в общий белый пейзаж. Руки моментально замёрзли так, что белые звёздочки уже не таяли, опускаясь на ладонь. Можно было рассмотреть каждую перемычку, каждый уголок, как на кружевной салфетке.
- Ничего не изменилось, - сообщила Катарина.
- Не хотела бы я здесь жить...
- Лилиан!
Брови заиндевели, изо рта вырывался пар... Как здесь люди-то живут?
- И мне тут оставаться?!
Дыхание не согревало: на пальцах выступали маленькие влажные точки, которые схватывались морозом и превращались в лёд.
- Лилиан, не прижимайся ко мне так!
- Холодно же! Полетели отсюда поскорее.
- Вы бросите меня одну? – помрачнела девочка.
- Ни в коем...
Кэти – тоже сэйлор. Но она несамостоятельная – не то что Рон и Дэниэл. И, как мне подсказывала исконно женская интуиция, её планета всерьёз пострадала от рук госпожи Галаксии.
- Лилиан, ты куда? – девушка выпустила меня из своих объятий и направилась к деревьям.
- Что, понравилось со мной обниматься? – обернулась она на ходу. – Мы, похоже, тут надолго. Я хочу погреться у костра.
И как я сам не додумался?..
Ветки совсем не гнулись – обламывались с треском, напоминавшим хрустальный звон, и осыпали нас снегом, скопившимся на них. Наконец, мы насобирали достаточное количество и оставили деревья в покое.
- Складываем шалашиком... разошлись подальше, - бойко руководила Лилиан.
- Ты поджигать будешь?
Она прошла через трансформацию, постаравшись похвалиться передо мной всеми своими прелестями:
- Это на тот случай, если ты не успел всё потрогать и рассмотреть.
- Пошлячка.
Развратная девица расхохоталась, без видимого усилия сконцентрировалась, размахнулась и метнула в «шалаш» огненный шар. Ветки вспыхнули, пламя на долю секунды выросло столбом до неба, но затем утихомирилось.
Около костра уже можно было жить. Но, если проводить параллель с Камарисом, здесь мне было морально менее комфортно...
- Может быть, Кэти, ты займёшься своей планетой? – спросила Лилиан.
- Я есть хочу, - поразмыслив, ответила девочка.
Холод собачий, в рот положить нечего – и так круглый год?
- Ой, ягодка, - покуда я раскидывал мозгами, где добыть какой-нибудь еды, Лилиан рукой разгребла снег – под белым покрывалом притаилась... зелёная травка! – Вкусно, - она продегустировала найденную розоватую земляничку и осталась довольна.
- Значит, здесь есть нечего? – я тоже раскопал зелёный пятачок и наткнулся на спелые ягоды. Земля была тёплая, что противоречило всем законам физики.
Вокруг разведённого костра снег постепенно таял и испарялся – открывалась целая полянка. Высовывались слегка пожухлые, но не окончательно дохлые лесные цветочки; а под корнями ближайшего трухлявого пня – я не поленился и откопал его из-под снега – обнаружились настоящие грибы. Попробовать их никто не решился, но на вид они были вполне съедобны и удобоваримы.
- Кэти, ты чего-то недоговариваешь.
- Точно: недоговаривает, недоговаривает, - голос прозвучал глухо, словно из бочки.
- Кто здесь?
- Кто же ещё: я, я!
Ветки стоявшего неподалёку дерева содрогнулись, и из широкого дупла подозрительно правильной круглой формы выбрался... не знаю, как назвать. Какой-то карликовый дедушка в тулупе мехом наружу.
- Чего шумите, шумите? Спокою земле не даёте, не даёте! А тебя, красавица, заждались, заждались, - он стал кланяться Катарине.
- Дедуль, ты откуда взялся? Нет же никого...
- Нет никого, никого! Только я, я. Землю сторожу, пока хозяйка не прибудет, не прибудет. А то – ишь, ишь! Стопчут всю травку, слопают всю ягодку, пожгут все веточки... Веточки! – ахнул дедок, наткнувшись взглядом на наш костёр. – Не уберёг!.. Ягодка! – приложил обе руки к сердцу... впрочем, может, не к сердцу, а к животу... когда заметил перепачкавшуюся алым соком Лилиан. – Травка! – и прогнал меня с тёплой земли на снег. – Ух, ироды, ироды!
- Дед, спокойно!
Говорил он занятно, повторяя по два раза окончания фраз и чётко произнося все гласные звуки.
- Дедуль... – начала было Катарина.
- А с тобой, красавица наша, разговор будет особый, особый.
Дед погладил тулуп по меховым бокам и прищурился.
- Дед, ты... – и куда я вечно лезу?!
- Стой себе там, на снежку, на снежку! А ты, красавица, ещё перед всем лесом отвечать будешь за нерасторопность, нерасторопность. А то никто не знает, когда ты вернуться должна была, была! Не стремишься ты домой, домой. А надо, надо. Дом он на то и есть, чтобы туда все пути сходились, сходились.
- Де-е-едушка...
- Чего «дедушка», «дедушка»? Не маленькая уже – сама понимаешь, понимаешь. Второй век тебе пошёл, а ты всё не наигралась, не наигралась! – дед погрозил пальцем.
- Второй век?!
Катарина тут же вскочила на ноги. Девочка как девочка – ну, похожа на мальчика из-за своей короткой стрижки...
- Дедуль, хватит!
- А чего, чего? Сто двенадцать тебе в этом году исполнится, внученька, внученька.
- Кэти, ты зачем всех обманула? – я попытался перейти на расчищенный клочок земли, но дед не пустил, красноречиво замахав на меня руками.
- А вы бы поверили?
- Дитё, дитё, - удручился дед.
- И зачем тогда тебе понадобился Рон? – влезла в разговор нахальная Лилиан. – Ты же на век его старше!
А ведь правда... Здесь что-то кроется.
- Дед, слышь, а сколько у вас год длится.
- Почитай, тридцать раз солнышко встанет да сядет – вот и год прошёл, прошёл.
Тьфу, а я уже себе нафантазировал! Их здешний год – что наш месяц. Получается, Катарине в наших единицах измерения... Девять с небольшим лет?
- Ты мне, дед, мозги не пудри, - у меня отлегло от сердца. – Маленькая она ещё.
- Ответ держать – взрослая, взрослая. Как землю морозить – так она туточки, а как размораживать – ищите кого-нибудь другого, другого!
Бред сумасшедшего: Катарина так не хотела возвращаться домой, потому что в своё время здесь напортачила? Но под снегом – живой растительный покров, сама почва тёплая. Магия?
Я склонился, чтобы потрогать землю и убедить свой неугомонный рассудок в том, что всё обстоит точно так, как я думаю.
- Куда тянешься, ирод, ирод?! – рявкнул дед. – Опять за ягодкой, ягодкой?! Слопали, слопали! – запричитал он по старому шаблону.
Не слушая его, я прижался ладонями к почве. Бум! Полминуты, и опять: бум!
- Кэти, твоя планета – живое существо? Я слышу стук её сердца.
- Жива, матушка, жива, жива... А руки ты всё-таки убери, убери, - уже более миролюбиво заговорил дед, поглаживая себя по тулупу.
- Я её усыпила, Сэйя. Это случайно вышло – я же не знала, что так будет.
Если бы мы все знали, что будет... наверное, ничего бы и не было. Причём не только плохого, потому как не всегда сразу можно сказать, хорошо или плохо отзовётся определённое событие.
- Доигралась, внученька, внученька, - дед умостился на пеньке и закручинился. – Всё, конец травке, конец ягодке, конец веточкам... – опечалившись, он даже перестал повторяться. Грустный старичок-лесовичок.
- Ладно тебе, дедуля, беда эта поправима, - Лилиан внаглую сорвала тщетно скрывавшуюся от неё под широким зелёным листом земляничку – деда перекосило, и он пошёл пятнами.
- Поправима? Как? – воодушевилась Катарина.
- Ты ведь сэйлор?
- Ну и?
- Нет проблем: обновляй планету, да и всё.
- У меня... у меня...
- Что у тебя?
- У меня нет талисмана для перевоплощения.
Прилетели – мягко сели. Без силы хранителя планеты здесь нечего делать.
- Куда ты его дела? И почему мы до сих пор с тобой нянчимся? – лопнуло терпение Лилиан.
- Его разбила госпожа Галаксия, когда... когда... когда всё это началось...
- Дура! – Лилиан перешла к грубости.
- Потише, - попытался остепенить её я.
- Не страшно, внученька, внученька. Игрушка твоя заново выросла, выросла.
Они ещё и растут! Свихнусь я скоро на этой своей работе...
- Дед, это тебе не ягодка, чтобы вырасти.
- Идём – покажу, покажу, - захихикал дед.
Он слез с пня, на котором сидел, поддел его носком сапога... Впрочем, точнее было бы назвать его сапоги валенками, причём изрядно побитыми временем и молью... Пень задрал корни вверх, открывая лаз под землю, и дед сиганул вниз с криком «Ух!». А поскольку он был склонен повторять всё по два раза, то выходило не просто «Ух!», а «Ух-ух!», и казалось, что это летит большая сова.
- Прыткий дедок... – Лилиан с осторожностью подобралась ко входному отверстию и скинула туда увесистый камушек, дабы по звуку определить глубину тоннеля.
- Ума нет?! Ты же по нему попадёшь!.. Кэти, нам следует отправляться вслед за ним?
- Дедушка добрый, хороший – не обманет...
- Я должна прыгнуть туда?! Лучше убейте меня сразу! – завопила Лилиан.
В этот момент брошенный ею камень встретился с дедом, потому что мы услышали, как «Ух-ух!» сбилось на «Ай-ай!».
- Оставайтесь здесь и ждите меня... И не вздумай швыряться чем-нибудь или закрывать пень!
Я сел на край и спустил ноги вниз. Темно – хоть глаз коли. Оттолкнулся и полетел...
На самом дне земляной пол порос мхом. По мху расхаживал дед в своих валенках и прикладывал к вздувшейся на лбу шишке невесть откуда раздобытый кусок льда.
- А где внученька, внученька? – спросил он.
- Нету внученьки, внученьки... Тьфу ты, зараза!
- Зараза к заразе не липнет, не липнет.
Дед выбросил оплавившийся лёд, потрогал слегка опавший шишкарь заскорузлым пальцем и вперевалочку затопал куда-то в темноту. Я побоялся отстать и потеряться, а поэтому пошёл за ним следом. Пару раз наткнулся на стены и понял, что идём мы по довольно узкому коридору. Потом ударился головой – потолок понижался, и вскоре пришлось идти чуть ли не гусиным шагом. Впереди пыхтел дед, и даже пыхтение у него выходило двойным: пых-пых, пых-пых...
- Почти пришли, пришли.
Впереди маячил призрачный свет, наличие которого я попервоначалу списал на шутки усталого зрения.
Коридор стал расширяться – я смог выпрямиться, а дед перестал пыхтеть. Мы выбрались на подземную полянку – не в пещеру, а именно на полянку. По полу и стенам росли цветы. Конечно, они были не столь красочными, как наверху – те, что под снегом, - но всё же это были настоящие цветы, а не какой-нибудь мох.
- Не стопчи ягодку, ягодку... а не то я тебе пообломаю веточки, веточки! – сурово предупредил дед.
В центре я увидел дерево. Сухостой – ни единого зелёного листика... Но свет шёл от него.
- Это что?
Бу-бум... Бум...
- Это наше сердце, сердце.
Бу-бум... Его я слышал?
- Спит наше сердонько, сердонько. Отдыхает – дожидается хозяюшки, хозяюшки. Вот как придёт хозяюшка – так и весна сразу наступит, наступит...
- Вес-с-сна-а-а...
- Кто здесь? – встрепенулся я.
- Не пугайся, молодец, это сердце с тобой говорит, говорит. Значит, ты человек хороший, хороший. Оно, милое, хороших людей за версту чует, чует.
- З-з-зачем-м-м пож-ж-жал-л-ловал-л-ли?
Только в сказках деревья разговаривают – это я знал абсолютно точно.
- Проси, проси, - дед по-хозяйски уселся на пол, стянул с левой ноги валенок, перевернул его и как следует тряхнул – из валенка с возмущённым писком вывалился маленький мышонок и скрылся в густой траве. – Проси, чего встал, встал!
Не так уж оно и спит, это их сердце, коли на беседу настроено. Со мной, например, когда я сонный, разговаривать совершенно бесполезно...
- Тв-в-воё пер-р-рвое ж-ж-жел-л-лани-и-ие, - продолжало дерево, - ис-с-спол-л-лнит мо-о-ой бра-а-ат.
- Какое желание? Какой брат?
- Кам-м-марис-с-с...
Я где-то однажды слышал о том, что все планеты – родственники друг другу и что они – живые. Эта, видимо, самая живая.
- Он-н-ни уж-ж-же н-не пом-м-меняютс-с-ся... А я-а-а ещ-щ-щё не сп-п-плю...
Неизменность, статичность, закостенение, остановка развития. Сон. Это и есть сон? Когда сплю, я не двигаюсь вперёд, и жизнь летит мимо. Даже если мне кажется, что во сне что-то происходит, в реальности ничего не происходит или происходит нечто другое, о чём я не узнаю до тех пор, пока не проснусь...
- Тв-в-воё втор-р-рое ж-ж-жел-л-лан-н-ние...
- Талисман. Пожалуйста, отдай талисман сэйлор-воина для твоей хранительницы.
- Ис-с-спол-л-лня-а-аю...
Талисман свалился прямо ко мне в руки.
- А теп-п-перь ух-х-ходи-и-и...
Сухой ствол покрылся светлыми пятнышками – их становилось всё больше, и вот они полыхнули все синхронно, оборачивая дерево-сердце огненным доспехом.
- Уходим, уходим, - дед уже натянул валенок обратно на ногу и ждал меня около овального прохода в стене.
- Но как же оно? – колебался я.
- Погорит-погорит, да и остынет, остынет. А наверху хоть потеплеет, потеплеет.
- Жалко его...
Он постучал согнутым пальцем по лбу:
- Глупости говоришь, говоришь. Это же сердце... Сердце!
Когда сердце пылает... Разбитое сердце... Это ведь энергия в прямо-таки диком количестве! Выделяется тепло, которое нужно только верно направить.
- Скорее, скорее.
Лаз отсыревал – по стенам стекали тонкие ручейки влаги.
- Снег тает? Но Катарина ещё не получила талисман, - рассуждал я сам с собой.
- Если планета сама хочет ожить, чужая помощь ей без надобности, надобности.
Если разбитое сердце хочет снова стать целым, ему для этого никто не нужен – оно самодостаточно.
Выход.
- Сколько можно тебя ждать?!
- Не ворчи, Лилиан! Всё готово. Вот, Кэти.
- Спасибо, - повеселела девочка, принимая свою драгоценность. – Я больше не стану с этим баловаться, честное слово.
- Ох, внученька, внученька, - дедок плюхнулся на пень и занялся своим правым валенком, выпуская оттуда серенькую птичку с алой грудкой и растопыренным, как у породистого голубя, хвостом.
- Ну, дед, ты даёшь!
- На свободу им пора, пора. Поменяется всё скоро, скоро. Не потяну я никого за собой, за собой.
- Дедушка, не уходи!.. Как же я без тебя? – расстроилась Кэти, обнимая старичка.
- А ты за травкой следи, за ягодкой, за веточками... за веточками... Я там буду, буду.
И сгинул. Не улетел, не провалился, а просто исчез, будто его никогда и не было.
- Дедушка, - захныкала Катарина.
Опять похолодало, налетела позёмка, и под ногами зловеще затихло.
- Не теряй времени! – быстрее всех сориентировалась Лилиан. – Возрождай планету, не то опять заснёт!
Девочка взмахнула талисманом.

- Катарина, а дед этот... он правда твой дедушка?
Весна... Слышно, как внутри деревьев струится сок: от корней до самых мелких, едва проклюнувшихся листочков. Пахнет свежестью, и хочется петь от радости.
- Сама не знаю, - она улыбнулась, но не открыто, не по-детски, а несколько грустно и величаво. – Его дедом все поколения хранителей называли... То есть... когда он появлялся... А по большей части и не видел его никто.
- Он тоже хранитель?
- Наверное. Говорят... говорили, что он общается напрямую с сердцем нашего мира, не даёт ему погрузиться в спячку и распределяет энергию планеты... Но никто и никогда это сердце тоже не видел, так что...
- Ясно.
Значит, мне посчастливилось лицезреть необыкновенную вещь? Готов поспорить: старик сейчас вернулся к говорящему дереву и поддерживает его бодрствование. Уверен, они найдут общую тему для разговора – и тому, и другому, как я прикидываю, примерно поровну лет...
- Сэйя, а у тебя есть дом?
- Что?
- Ну, это такое место, куда в любой момент можно вернуться.
- Да я понял... Дом – думаю, есть.
Истёртые воспоминания... Всё как во сне, а я – как то сухое дерево. Забытое и оттого забывшее... Или не забывшее? Сложно сказать наверняка.
- Я давно там не был.
- А что тебе мешает?
- Ничего.
Я сам. Я сам себе мешаю. Я так внезапно покинул свой дом и оборвал связь с братьями, что не могу даже надеяться на возобновление контакта. Если я однажды вернусь – примут ли они меня после всего, что успело случиться? После долгих дней молчания... Чересчур смело – ждать понимания, когда сам понять отказался. А ведь они желали мне добра...
- Восстанавливайся и лети домой, - она подняла на меня своё довольное кукольное личико.
- Угу, ко мне домой, - бесшумно подкралась сзади Лилиан.
- Руки убери, - мрачно произнёс я. – Руки!
- Хорошо, хорошо! Какие мы принципиальные! – она отцепилась от моего плеча. – Полетели?
А Катарина останется одна? И дедок этот прибабахнутый смылся некстати – не мог подождать пару деньков...
- Летите, - застывшая улыбка.
- Я никуда не полечу, пока не буду уверен...
- Одурел? Тебя Галаксия в бараний рог скрутит! – накинулась на меня Лилиан.
Воздух стал стремительно нагреваться. Ветер подул разом во всех направлениях, как будто сверху опускалось нечто большое и тяжёлое.
- Корабль?
Лайнер материализовался в сотне метров над бушующими кронами деревьев.
- Это наша символика – там, на борту! – закричала девочка.
- Видишь? Твой святой долг исполнен. Летим, - Лилиан ухватилась за меня. – Сэйлор Телепорт!
Я хотел сказать, что ничего у неё не выйдет, поскольку без согласия всех до единого участников телепортации перемещение могут осуществлять, наверное, только Метеоры, приспособленные к этому лучше всего, но уже скакали перед глазами пульсирующие звёзды, и мы летели сквозь иссиня-чёрное бесконечное пространство.
- Лилиан, как это возможно?! Лилиан?
Девушка глядела на меня самым нахальным образом и чего-то ждала.
- Ну, солнце моё ясное...
- Ты... Странствующий Метеор?!
В голове никак не хотело состыковываться...
- Хвала Всевидящему, до него дошло!
- Не может быть.
- Ты не единственный в своём роде, - она расправила мне чёлку, взлохматившуюся при прыжке. – Чего дёргаешься? Я же тебя не съем... ну, может, если только чуть-чуть...
Я слишком поздно осознал, что раз она – Метеор, то и держать её больше не нужно – не упадёт.
- Сэйя, мы очень с тобой похожи... Это судьба...
- Завелась!.. Поехала!..
- Это дух противоречия. Ты точно такой же, как я...
- Такой же развязный?
- Это свобода. Мы свободны отдавать сердце тем, кому захотим.
И слова вроде правильные, но она выворачивает их наизнанку так, что они приобретают новый, извращённый смысл.
- Сегодня – одному, завтра – другому. Сейчас – мне, потом – кому-то ещё.
- Ты ревнуешь?
- Вот ещё чего не хватало!
Любимый человек должен быть один. А разменивать его на нескольких нелюбимых... Жертвовать качеством во имя количества? Заниматься коллекционированием побед на личном фронте?
- Ты не умеешь любить, Лилиан.
- Так научи!
- Этому не учатся – с этим рождаются.
Говорят, любовь – это обычная химическая реакция в мозгу человека. Гении науки даже могут точно назвать вещества, который в такой реакции участвуют. Но учёные ошибаются на самом первом этапе исследования: реакция – лишь побочный эффект влечения сердца. Если бы источник любви и впрямь находился там, где они его определяют, было бы всё равно, кого любить. Можно было бы приказать себе, руководствуясь какими-либо рациональными принципами... Однако нам не всё равно. Мне не всё равно!
- Я не бессердечная! Я хочу отдать своё сердце тебе.
- Для того чтобы отдать сердце, недостаточно просто его иметь.
- Сэйя!..
- Не начинай по кругу.
- Ты бредишь!
- Не отрицаю. Возможно.
- Зануда! Ты меня достал!
- И в чём тогда проблема? Не приставай ко мне – и всё.
- Ну и ладно... Ну и проваливай!..
И она полетела прочь.
- Ты куда?
- Домой, - нервно огрызнулась Лилиан.
- А найдёшь дорогу?
- Не маленькая!
Заблудится – отвечай потом за неё...
По логике Лилиан, я, как человек ответственный, должен был последовать за ней. Но я не выказывал намерения её сопровождать.
Вот она скрылась из виду, и я начал обратный отсчёт:
- Десять... девять... восемь... – это девушка, которая никогда не сдаётся, - семь... шесть... пять... – это девушка, кровь которой кипит так же бурно, как и моя, - четыре... три... два... – это девушка, которая очень хочет меня захомутать, - один...
- А-а-а-а-а!!! Спасите! Помогите!
Это Лилиан. В изысканно, даже как-то художественно разодранной матроске; с глазами в пол-лица...
- Театральные подмостки по тебе плачут. Горючими слезами.
- Злой ты, Сэйя!
- Ещё как злой. А если ты сейчас же не прекратишь распускать руки, вконец озверею! И грудь прикрой!
- Я завидую твоей девушке.
- Кому?!
Место рядом со мной принадлежит Оданго. Но как Лилиан это просекла?.. И почему я так усердно оберегаю эту свободную вакансию от чужих посягательств?
- Это совсем несложно вычислить. Ты хранишь верность кому-то, иначе почему бы такому парню, как ты, отказываться... Я тебе не нравлюсь? Ни капельки?
- Я сказал: грудь прикрой...
Не в этом дело. Не в симпатии или антипатии.
- Ответь на вопрос!
- Я люблю другую.
- А она тебя любит?
Даже легкомысленная Лилиан понимает, что чувство должно быть взаимным. А если взаимности нет? Тогда это уже не любовь? Но что же тогда испытываю я? Как это называется?
- Не смотри на меня так! – она вдруг прикрылась руками. – Я тебя боюсь!
- Извини, не хотел тебя напугать... Эта девушка меня не любит.
- ...Ты замечательный парень, Сэйя. Я всё равно ей завидую... Ладно, мне пора. Пока! Надеюсь, мы ещё с тобой встретимся, когда ты остынешь к этой счастливице.
- Лилиан!
Теперь она не разыгрывала меня, а по-настоящему прощалась.
- Привет Галаксии! Не волнуйся – я доберусь до своего дома сама. Вспомни: я – Странствующий Метеор, как и ты. У нас врождённое чутьё... Удачи, Воин!
Тараторка открыла телепорт и шагнула в него.
- А я и не волнуюсь...
Вот ведь человек – несётся, торопится, предпочитая разрубать, а не распутывать узлы взаимоотношений. Настоящий Метеор.
Я подождал немного, но Лилиан не возвращалась.
«Ты не единственный в своём роде...»
Может, она и приставучая, но...
- «Нет» должно превратиться в «да»? И как скоро? Лилиан, как скоро оно должно превратиться?
Это стремление понравиться, частный случай комплекса неполноценности. Жонглирование желаниями, сиюминутными чувствами... Мне бы не докатиться до такого.
Если тебя отвергли, это не повод переводиться в категорию никому не нужных людей и искать способ самоутвердиться, убежать от плохого о себе мнения. Кому надо – будут думать о тебе дурно, кому ещё нужнее – будут думать о тебе хорошо. А то, что ты сам о себе думаешь, чаще всего оказывается мишурой. Отсюда следует, что о себе вообще думать не нужно. Самокритика, равно как и самолюбование, убивает действие; а только действие позволяет другим составить о нас какое-либо впечатление или изменить уже имеющееся. Действие не ради действия, а действие ради результата. И, может, тогда всё будет так, как мы того желаем...
Я терял время, которое надо было потрать на более полезные вещи...
Во-первых, я поймал след и телепортировался обратно к Катарине... Успокоил свою совесть, понаблюдав из засады за недавно приземлившимся космическим лайнером, увидел Катарину в компании пассажиров этого лайнера; уверился, что эксцессов, как на Камарисе, не предвидится, и удалился.
Во-вторых, следовало явиться к Галаксии и доложить об успешно проведённой операции. Неожиданно долго я проплутал по закоулкам отдалённых звёздных систем, промазывая мимо базы, но в конце концов вырулил на нужную дорожку.
Это мой дом? Нет? Чего же я тогда так радуюсь?..

***

Их нельзя понять. Их нельзя победить. Их нельзя проигнорировать.
Горы.
Их можно обойти. Через них можно перелезть. Ими можно любоваться издали.
Вечное соперничество высоких пиков и глубоких, затянутых туманом расщелин.
Не станет первых – и глубина вторых покажется незначительной. Исчезнут вторые – и высота первых притупится, обрыднет и не будет более будоражить воображение.
Что скрывается там, выше самой высокой вершины?..

***

...Огненным болидом я рассёк атмосферу и на полном ходу понёсся вниз – туда, где виднелась знакомая гостиничная крыша. Подлетев ближе, я рассмотрел двоих людей на этой крыше... Вита?.. И Курт... Ищут уединения. Понимаю.
Я совершил посадку на что-то... не мягкое, но явно живое, потому что неживое не стало бы меня с себя спихивать и нецензурно выражаться при этом.
- Извини. Я тебя не покалечил?.. Что?!
- Я, конечно, догадывался, что ты сильно меня любишь и что тебя ко мне так и тянет, но чтобы настолько... Куда ты глядел, Сэйя?! Я же мог погибнуть!
- Ятэн, а ты давно здесь?
Младший Целитель был в плохом настроении, и чтобы его задобрить, мне полагалось совершить какое-нибудь чудо.
- Давно! – тявкнул он. – И всё было нормально, пока не появился ты!
- Могу и назад. Котё...
- Только попробуй! – он погрозил мне кулаком.
- Хорошо. Ятэн. Зачем ты здесь?
- Затем, что у Тайки и тебя коллективный сдвиг по фазе!
- Тайки тоже прилетел?
- ...И меня с собой притащил. Ты испачкал в грязи мой хвост!
- Ничего страшного.
- Тебе легко говорить: у тебя хвост чёрный, на нём ничего и не видно!
- Поменяемся?
- Дурак.
Зачем они нашли меня? Им стало скучно? Или что-то... что-то опять стряслось?
Я не прореагировал на «дурака», вынудив Ятэна впасть в глубочайшую задумчивость.
- Что у вас ко мне?
Барьер между нами. И здесь тоже. Непонимание. Недоверие.
- Мы не должны были отпускать тебя одного – Тайки прав.
- Почему?
- Потому что ты и на ровном месте сыщешь себе приключений, - Тайки, как и всегда, был сама серьёзность. – И ты выглядишь нездоровым.
- Спасибо на добром слове.
Лучшие друзья. Как далеко в прошлом остались те времена, когда мы были связаны общими интересами, стремлениями, и даже чрезмерная узость круга общения не смущала нас. Всё рухнуло. Из-за чего? Из-за кого? Уж не я ли сам всё разрушил? Когда в нашу дружбу вмешалась моя любовь, всё полетело вверх тормашками. Тогда, когда я впервые остро ощутил собственное одиночество... Они не понимают. Свою голову не приставишь. А сердце – и подавно.
Если бы Галаксия не появилась на Кинмоку и не утащила меня за собой под предлогом отработки долга за спасение, я когда-нибудь ушёл бы сам. Не знаю, чем бы я занялся, но вести прежнюю жизнь однажды стало бы невыносимо.
Они другие. Ятэн и Тайки превосходно ладят друг с другом: я никогда ещё не был свидетелем того, чтобы они ссорились. Я диссонирую с ними – это раздражает.
- ...Ты всё так же пишешь песни? – Тайки задал вопрос чисто из вежливости... В гробу я видал такую вежливость!
- У него их теперь, наверное, уже целый пухлый том! – фирменная издёвка от Ятэна.
- Я – не графоман. И времени на это почти нет.
- Для этого ты всегда находил время, так что можешь нам не рассказывать...
- Я вообще больше ничего рассказывать не буду. Вам ведь неинтересно слушать.
Это правда, и глупо от неё отрекаться. Для них всё, что я делаю, - так это развлекаюсь. И тексты строчу от нечего делать... То есть, по правде, я никогда не строчил. Записывал, когда уже не мог не записывать, - да. Моё сочинительство пригодилось, когда мы «звали» Принцессу; и я не припомню такого, чтобы тогда кто-то ставил мне это в упрёк. А как вернулись в Мерлин... нет, даже раньше: сразу, когда со сцены была спета последняя песня... Все деловые стали... А я... Что ж, вероятно, я «развлекаюсь»... И весь имперский Отряд Безопасности мне в этом активно содействовал, а сейчас – Галаксия помогает.
Я рассвирепел – чуть дым из ушей не повалил.
- А чего там нового: опять про Оданго, небось...
- Всё, Ятэн, ты – труп!
Тайки своевременно встал между нами – не поступи он так, я бы точно растерзал Ятэна.
- Остыли оба!
Подушка безопасности... С ним невозможно поругаться. Я имею в виду, что на него ругаться можно очень даже запросто, но Тайки не станет отвечать тем же, чем либо успокоит своего оппонента, либо окончательно выведет его из себя. Однако во втором случае он не переменит стратегию. Творец не будет обижаться, дуться или кидаться в драку. Но если у него есть какая-то позиция, черта с два он от неё откажется.
- Ещё что-нибудь скажешь – я тебя закопаю, понял? – крикнул я Ятэну через плечо Тайки.
- Да ты помешался на своей Оданго! – ответил он.
- Остыли, я сказал!
- А я ещё и не нагревался, - соврал я. И ушёл.
- Далеко намылился?
- У меня работа.
- Знаю я его работу!.. – разорялся Целитель из-за спины Творца.
- Заткнись.
Тайки сказал «заткнись»?! Вот это да!
- О, Сэйя! Здорово. Ты быстро...
- Курт без Виты – такая редкость, - я пожал руку, протянутую мне экс-вампиром. – Ты чего с крыши слез?
- А это кто? Вон те, что очень пристально на тебя смотрят? Двое... С хвостами... – он прикоснулся рукой к своему затылку, поясняя, откуда у «вон тех» растут их хвосты.
- Да так...
- Да так?.. Впрочем, дело твоё...
Он спросил, не иду ли я случайно к Галаксии, и увязался со мной вместе. По дороге Курт болтал о чём-то отвлечённом, шутил и постоянно заглядывал мне в глаза, будто там я прятал от него какую-то страшную военную тайну.
- Сэйя, а ведь ты так и не был у своей девушки?
- Это ты сейчас к чему? – я поперхнулся. Курт вежливо стукнул меня по спине, отчего я поперхнулся вторично, но всё же поблагодарил за заботу. – Предположим, не был...
Рассказал им Уолмер или нет? И что ему вообще известно про Оданго? Жалею, что не поговорил с ним начистоту...
- Ни к чему. Просто спросил. А она тебя любит?
- Чего тебе надо? – чего они все про одно и то же вопросы задают?!
- ...Конечно, любит, - Курт тем временем беседовал как бы сам с собой, - разве можно не любить такого, как ты? Знаешь, я Виту иногда к тебе ревную... – он опять выжидательно уставился на меня, а я растерялся.
- Курт...
- Нет! Я не об этом! – он провёл ладонью по лицу, как если бы умывался. – Сэйя, вот я на тебя смотрю и думаю... Почему вы не вместе?
- Кто? Я и Вита?!
- Ты и Вита?! Как?! – крыша у него отъехала...
- И я о том же: как? Как ты себе это представляешь? Меня и Виту?
- Прости, я круговой какой-то... Почему ты и твоя любимая не вместе?
- Тебе зачем?
- Расстояние, да? Всё-таки жить так далеко друг от друга... Тяжело? Тяжело.
Мы с Оданго принадлежим двум разным мирам. Это самая горькая правда не только за сегодняшний день, а вообще.
Но даже не моя судьба и не судьба Усаги волновала Курта. Чем ближе зловещий, нависающий срок, тем ему сложнее. Я обязан сделать всё, чтобы хоть кто-то избежал мучений, выпавших мне.
- Курт, без паники. Я обещал тебе – я сделаю.
- А ты не пошутил? – нашёл юмориста...
- Вы полетите вместе.
- Ну, друг, я тебе обязан буду. Спасибо!
Я пожалел нервы Курта и не стал говорить, что благодарить меня рано – надо для начала дожить до того дня, когда мы приведём план в исполнение.
- Ты к Галаксии зачем?
- Просить, чтобы нам с Витой разрешили улететь вдвоём.
- Извиняюсь, а что, соизволение Галаксии необходимо?
- А как же... Или нет? Ох, какая каша у меня в голове!.. Сэйя, а кто те хвостатые парни? И почему ты не был у своей девушки?
- Всё. Спокойно, Курт. Вдохни, - я проследил, чтобы он действительно вдохнул. – Выдохни. Слушай и запоминай: к госпоже я пойду один, постараюсь решить вашу проблему... хотя лично мне кажется, что проблемы вовсе никакой нет... А ты идёшь в гостиницу и живёшь, ни о чём не волнуясь. Ясно?
- Ясно.
Представляю, что бы он насочинял Галаксии, если бы добрался до неё. Надо же, что любовь с людьми-то вытворяет!..
- Хвостатые парни... У моей девушки... Чушь, - резюмировал я.

- Пришёл?
Галаксия тоже была не в духе. Она сидела, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди – эта поза возвещала, что ни о каких компромиссах и речи идти не может.
- И Вам здравствуйте. Вверенные мне... м-м-м... пассажиры доставлены из пункта «Г» в пункт «Д» в целости и сохранности, что также может быть подтверждено справками, квитанциями, уведомлениями, выписками из уголовных дел и расчётных ведомостей, каковые были утеряны вследствие нецелесообразности их хранения.
Она расцепила руки и уложила их на подлокотники кресла.
- Остроумно. А почему пункты «Г» и «Д»?
- «Г» - гостиница, «Д» - дом.
- Так чего ты пришёл?
- За дальнейшими распоряжениями.
- А по-моему, ты прекрасно обходишься и без моих распоряжений, - будь у неё другое выражение лица, я бы без колебаний принял эти слова на веру.
- Но Вы здесь хозяйка. Кто я есть, чтобы не подчиняться?
- Вот именно: я – хозяйка, а ты не подчиняешься.
- Когда?
Лучше бы она на меня накричала. Тихие, почти скромные обвинения, упрёки непонятно в чём давили на психику сильнее, чем многоэтажные лексические образования, выдаваемые на большой громкости.
- Всегда. Ты всё делаешь мне наперекор... нарочно... Не убью же я никого за неподчинение, да?
- Госпожа...
Кто она, Золотая Королева Галаксия? Великий воин? Бесстрашная, сильная, непобедимая властительница? Или хрупкая, одинокая, несчастная женщина, которая потратила жизнь неправильно, а теперь старается ликвидировать последствия, изменить мир и измениться сама? У неё не получается... То есть ей кажется, что у неё не получается...
- Госпожа, Вы скажите прямо. Я пока не могу понять.
Или она пользуется моей отзывчивостью?..
Я отнюдь не мягкий человек, но иногда чужие переживания находят отклик в сердце, и тогда мне проще взять на себя бремя чьих-то невзгод, чем созерцать, как другие загибаются под их тяжестью.
- Ты специально забрал не тех воинов?
- Постойте, давайте разбираться. Не тех? Разве не Лилиан и Катарину выбрали?
- Куда выбрали?
- В парламент... – ответил я, уже осознав, что девчонки обвели меня вокруг пальца, и вдобавок ко всему госпожа Галаксия за это на меня обиделась.
Надо было дождаться официального приказа, а уже потом рвать когти, лететь к чёрту на рога...
- Ладно. Если взглянуть с другой стороны, - Королева немного повеселела, - ты доставил двоих... Нет принципиальной разницы, кто и когда вернётся домой. Сэйя, ты уже видел своих братьев?
- Они о чём-то просили Вас?
- Ты бы у них и узнал.
Я бы узнал. Но одна случайная насмешка – и мы почти на ножах. Тут не до узнаваний. Неприязнь отчего-то растёт с каждой новой встречей, и процесс этот необратим.
- Они предлагают помощь, Сэйя. Если ты согласен...
- Контракт с Вами заключал я один. И долг... якобы... висит на мне одном. Следовательно, и отрабатывать должен только я.
Наша взаимосвязь ещё очень прочна; по уровню интуиции ни Тайки, ни Ятэн не уступают мне. Объём работы, который надлежит выполнить, весьма велик, и у меня созрело предположение, что меня выдало моё «ложное паникёрство». Как в пословице: глаза боятся, а руки делают. Но страх сидит в подсознании: не успею, перепутаю, сломаюсь... Если именно это уловили мои любимые братцы, тогда вопросов больше нет.
- Кстати, как тебе телепортация без моего круга перемещения?
Издержки своеволия. Действуешь без ведома начальства – будешь только облизываться на начальственные навороченные штучки.
- Справился, как видите, - не роняя достоинства, сказал я. – Кому сейчас легко? И в скорости я не потерял...
- Значит, Лилиан приложила руку, - одобрительно мурлыкнула Галаксия.
Меня будто прошило электрическим разрядом: взлёт и впрямь был лёгким и непринуждённым, как будто кто-то опытный поддерживал под локоть.
- Вы знали про Лилиан? И ничего мне не сказали?!
- Сказала бы, если бы знала, что ты заберёшь её. Два Метеора всяко сильнее, чем один, хотя бы и талантливый, как ты. А трое составят идеальную команду, поэтому я настоятельно советую тебе объединиться с братьями.
Какую жирную, неопрятную свинью подложила мне Лилиан! Даже заочно ухитрилась всё испортить!
- Вы разочаровались во мне? – это заговорила моя профессиональная гордость. Честолюбие и в самом безобидном замечании найдёт повод для открытия сезона самоуничижения и втаптывания в пыль предшествовавших сему замечанию заслуг.
- Нет. Но транспортировка пойдёт быстрее, если...
- А Вы куда-то торопитесь?
- Первое: Закон Равновесия. Скопление стольких сэйлоров здесь – нарушение этого закона. Энергия хранителей должна быть распределена по Вселенной приблизительно равномерно. Сосредоточение её где бы то ни было может привести к хаосу... Ну и второе: надо же и тебя пожалеть. Ты не двужильный.
- Вот это необязательно!
- Зря протестуешь. Каждому человеку необходимо, чтобы его хоть изредка жалели...
- Мне от Вашей жалости становится только хуже!
- И хорошо: значит, ещё не совсем озверел.
Часы пробили полдень. Начинался второй рассвет. Или первый закат? Удивительный цвет разливался у горизонта – тому причиной была двусторонняя солнечная подсветка. Не жаркий, обжигающий рыжий, как последний поцелуй перед ночной разлукой, а ленивый, отстранённо-прохладный фиолетовый, на одном краю неба постепенно выцветающий до немого, слепого и глухого белого, а на другом краю странно темнеющий... не до чёрного, а до непонятно-грязного оттенка, медленно стекающего за рваную кромку облаков.
- Ты полагаешься лишь на себя.
- Это плохо?
- Надо верить людям.
- Я верю людям... Но себе я верю больше.
- Этим ты обижаешь своих близких. Ты разгонишь всех друзей и останешься один.
Как бы едки ни были Тайки с Ятэном... Они по-своему желают мне счастья. Я всегда ощущаю их у себя за плечом и, может быть, именно из-за этого позволяю себе иногда не думать о последствиях собственных поступков, быть немного разгильдяем; ребячливым и ветреным... Даже сейчас где-то глубоко внутри я ощущаю, что всё ещё вернётся на круги своя, и мы помиримся. Пусть каждый останется при своём мнении, но враждовать – это уже слишком.
- Ты согласен со мной?
- Уговорили...
- Тогда Эйс и Штерн.
- Эйс и Штерн что?
- Следующие – они.
- Я не допру их обоих – надорвусь!
- Но вас же трое, Сэйя, не забывай.
- Так точно... Госпожа, - вдруг вспомнил я, - у меня вопрос: можно Курта отправить вместе с Витой?
- Это не вопрос, а просьба, - скорректировала Галаксия. – Я отвечаю: нет, нельзя.
- Но почему?! Не всё ли равно?
Сегодня не мой день. За что ни возьмись – везде облом. А наобещал-то уже... Златые горы.
- Закон Равновесия. Курт будет лишним сэйлором на Келлар.
- И Курт, и Вита придерживаются иного мнения.
Великие сэйлоры отличаются от обычных: у них много обязанностей, они за всё в ответе, и проникаться чувствами им глобальные законы воспрещают. Не люди, а живые воплощения долга. Блюстители порядка, справедливости и – вон, как Галаксия, - равновесия... И моя Оданго тоже великая...
- Тема закрыта, и не заикайся больше.
А я заикнусь! Отложу пока, но чуть позже заикнусь снова, выбрав подходящий момент. Я не раб браслетов, чтобы подчиняться ей...
Когда я вышел, от двери отскочили две черноволосые, черноглазые миниатюрные девушки. Обе густо покраснели, когда я с ними поздоровался, и принялись делать вид, что это к ним не относится.
Около лестницы дежурила многочисленная девичья армада – они проводили меня обожающе-безумными взглядами, и я поспешил удалиться.
- Красивый... А он свободен?.. Я бы отбила... А я...
По статистике, большинство сэйлоров – женского пола. На парней дефицит, вот девчонки и вздыхают...
- Девочки, ложная тревога! – нашёлся я. – Алле-ап! – и перевоплотился.
- Он – это она?! А я-то надеялась... Нет в жизни счастья...
За углом я напоролся на армаду поменьше (сильно поменьше, раза в четыре) – мужскую. Они обалдело встретили слегка одетого меня... слегка одетую... Кто-то даже присвистнул.
- Мальчики, всем внимание! – я провёл обратную процедуру. Эти лица были достойны того, чтобы их запечатлели на каком-нибудь полотне. – Отбой!
Послышался невнятный шум – тот, кто его производил, приближался...
- Сэйя, спаси меня! – Ятэн практически запрыгнул ко мне на руки, ввергая ещё не отошедших от предыдущего потрясения парней в больший шок. Быстро же он забыл про то, что мы в ссоре.
- Скажи толком, что... Держи себя в руках!
- Если он меня увидит, мне крышка!
- С ручкой или просто?
- Тебе смешно?! Я в ужасе, а ему смешно... Вы слышите? – обратился он к парням.
- Кого ты так боишься?
- Своего отца! Он меня убьёт, если узнает, что я стал мужчиной!..
- А ты ходи сэйлором.
- Всегда? Я не переношу эту форму, да ещё и парни пялятся... Ой, Сэйя, а они на тебя сейчас почему-то пялятся...
- Завидуют, верно. Никто из них так, как мы, не умеет.
- Счастливые! Ты спасёшь меня, брат? Ведь спасёшь?
- Спасу.
- Ты такой добрый!
Ятэн мил, когда ему это выгодно. Но, признаться, от комплиментов я размякаю и забываю про его корыстолюбие.
Он вёл себя, как плохой шпион: прятался за моей спиной, но при этом постоянно высовывался и нервно вертел головой.
- Ятэн, ты знаешь, что ты – псих? Если в бою будешь так... ты знаешь, что с тобой будет!
- Это приобретённое... Сэйя, ты обещал! Вон он идёт! Спрячь меня! Спрячь меня! Спрячь!
- Доброе утро, учитель, - я поклонился и выдернул Целителя-младшего из-за спины. – Это Ваш сын, он же дочь... Ятэн.
Оба превратились в памятники самим себе. Монумент помладше чуть не упал на меня, но обошлось. Тот, что постарше, отмер первым:
- Значит, вот как...
- Сэйя, ты обещал меня спасти, - злобно шепнул Ятэн.
- Самое лучшее спасение для тебя – раскрыть правду. Долго так стоять будем?
- Отец... Я не знаю, как это получилось... Ты сердишься?
- Ты... миленько выглядишь.
А что бы было без моего предварительного разговора с ним?
Ятэн ошалело покосился на меня, чтобы выяснить, не смеюсь ли я над ним. Его мстительная природа, наверное, подсказывала ему, что для меня представляется идеальная возможность поиздеваться.
- Извините, учитель. Мне необходимо его похитить: у нас важное задание.
В данный момент оглушённого, шокированного, оцепеневшего Целителя-младшего можно было ни о чём не спрашивать и вести хоть через минное поле. И он поплёлся за мной.
- Ты не обижаешься? – через некоторое время нарушил молчание я.
- Н-нет... Спасибо. Я бы сам никогда... Если бы не ты... В общем, я благодарен.
- Где Тайки? У нас действительно есть общее задание от Галаксии.
- Она согласилась, чтобы мы тебе помогали?
- Согласилась, согласилась... – кого из нас уговаривали, чтобы получить это согласие?..
Внезапно я почуял запах дыма и остановился. Это нас и спасло, потому что стену снесло взрывом. Дым повалил густыми сизыми клубами, а также невыносимо мерзко завоняло серой.
- Вы всё ещё не в аду? Тогда мы идём к вам... – взрыв отрезвил Ятэна, возвращая ему чувство юмора. – У вас часто так?
- Каждый день, - в горле першило.
Когда дым рассеялся, мы заглянули в пробитое отверстие. В центре комнаты на полу мелом была начерчена большая семиконечная звезда; в центре звезды, воздев руки к закопчённой люстре, стоял Эйс; вокруг магической фигуры расхаживал Штерн и собирал мелкие-премелкие осколки чего-то чёрного и блестящего.
- Парни, ваши опыты становятся всё менее безопасными... Эй! Слышите?
- Не отвлекай, а то обсчитаюсь, - Штерн продолжал своё собирательство.
- Да вы уже, судя по тому, что стало со стеной, обсчитались.
- Их должно быть ровно сто, а я нашёл только девяносто семь... Конечно, если верить этому, - он кивнул на Эйса, - изобретателю... Чего застыл, ты, волшебное недоразумение? Ищи! Если бы не твоя глупость, кристалл был бы цел!
- Шут с ним, с кристаллом – собирайтесь, мы улетаем.
- Если мы сейчас не найдём эти три кусочка, они так рванут!..
- Это я... Это моя вина! – Эйс опустил сначала руки, потом голову. Сооружение на потолке опасно закачалось...
- Берегись! – я вытолкнул его из опасной зоны, и люстра грохнулась об пол, рассыпавшись на множество чёрных поблёскивающих осколков – в точности таких, как и те, которые собирал Штерн.
- Всё пропало. Их теперь никогда не найти. Можно приступать к экстренной эвакуации.
- Я взорвал кристалл, - Эйс недоумённо воззрился на свои покрытые копотью руки.
- Ты разнёс нашу единственную надежду, идиот! – заорал на него Штерн. – Послал же Бог напарничка!
Их следовало с самого начала изолировать друг от друга. Они будут спорить, ссориться, конфликтовать, даже если останутся одни на всём белом свете.
- Я не просил твоих услуг по проведению этого опыта!
- Без меня ты бы взорвал сразу всю планету! Но, благодаря мне, у нас есть шанс спасти всех.
- У нас? – Эйс лежал на полу, куда отбросил его я, и огрызался оттуда.
- Я не имею в виду тебя.
- Пока вы лаетесь, можно было поискать...
- Сам и поищи! – по-хамски отклонил моё предложение Штерн.
- Не оскорбляй моего друга, - Эйс заступился, хоть я и не нуждался в этом.
Перепалка выглядела некрасиво. Когда люди ругаются, они превращаются в крайне непривлекательных существ.
- Братец, они прикалываются? – подобрался ко мне Ятэн.
- Боюсь, что нет, - ответил я, ставя Эйса, словно неживую куклу, на ноги.
- Мы же выглядим совсем не так, когда... Да?
- Сбегай-ка за мистером Кенли...
- Зачем? – смутился Целитель-младший.
- Зачем? Я ничем не помогу, - Целитель-старший заинтересованно осматривал края пролома, - и не скажу ничего нового. Ищите осколки кристалла.
- Их тут сотни, тысячи! Кругом валяются... Откуда я узнаю, какие из них настоящие?! – Штерн тряхнул мешочком с осколками, найденными до падения люстры.
- У вас есть незадействованный инструмент, - подсказал мистер Кенли.
- Кластеризация субсинхронизированных частиц на молекулярном уровне? – бодро отозвался Эйс.
- У меня от тебя уши вянут! Выскочка!
...Я возлагал большие надежды на своего учителя: так надоело нести всю ответственность самому, что хоть в петлю полезай. Каждая случайность, каждое происшествие, каждая глупость... Моя ли, чужая ли...
- Ну, расскажи, как мне провести эту... кластеризацию? – продолжал насмехаться Штерн.
Эйс был хорошим учеником: он изложил всё, что помнил, но проверить свои выкладки опытным путём отказался. Штерн теоретических изысканий не понял и требовал, чтобы ему показали, что нужно делать.
- Оно рванёт с минуты на минуту!
У меня сложилось предвзятое мнение об этом человеке. Его визгливость, склочность, возвышение себя над другими... Я бы даже сказал: возвеличение, культ себя. Он не вникал в объяснения сотоварища, не стремился что-то понять, полагая правым лишь самого себя. Под таким натиском самовлюблённости Эйс посчитал свои знания несостоятельными и предпочёл более не настаивать на их применении.
- Нам нужен Тайки, - вымолвил Ятэн. – Я его приведу.
Он подбежал к пролому, там встретился с мистером Кенли, стыдливо порозовел, изменил направление и выскочил через дверь.
Штерн выбрал «лобовой» метод решения поставленной задачи: ползая по полу, он подбирал чёрные кусочки, прикладывал их к тем, которые уже были собраны в его мешке, но сравнением не удовлетворялся и отбрасывал осколки в сторону. Я безучастно смотрел на это занятие, параллельно обдумывая одну элементарную, но в то же время трудно постигаемую истину: плохо, когда ты один. Когда кругом – тишина; ни одобрения, ни осуждения. Человеческий вакуум неблаготворно влияет на психику: всё обычно начинается с бесед с самим собой, а потом... Друзья, какие бы они ни были, и просто знакомые... Это точка опоры – относительно неё происходит движение. Точка опоры расшатывается, разбалтывается, но продолжает оставаться хоть каким-то ориентиром...
Нельзя считать себя выше тех, кто рядом. Не потому, что это невоспитанно и так далее... А потому, что однажды можно забраться очень высоко, и обратно слезть не удастся. Люди никогда не поймут друг друга полностью, досконально... И в этом наша величайшая удача. Не скучно ли жить в осознании того, что не нужно даже тратить слова на объяснения? Всё, что про нас говорят, - это тоже мнение, какие бы неприятности оно нам не причиняло.
- ...Так-так... Всё, как ты и описывал. Что ж, будем рассчитывать, - Тайки, которого привёл Ятэн, достал блокнот и простой карандаш.
- Чего рассчитывать? – Штерн вскочил с четверенек. – Ты кто?
- Будем рассчитывать, куда разлетелись осколки после взрыва. Я – Коу Тайки, если вам это о чём-нибудь скажет, - Творец отыскал в кармане очки и надвинул их на нос.
Со зрением у него всё в норме, и мне известно, что в очках у Тайки вставлены обычные стёкла. Надевает он свои окуляры в тех случаях, когда не хочет, чтобы к нему лезли с лишними вопросами.
- Коу? Это твой родственник, Сэйя?
- Родной брат, если вам угодно, - опередил меня Ятэн. – И я – тоже.
- Я слышал про твою родословную, Метеор, но о братьях там не упоминалось...
- Вам показать документы? – фыркнул Целитель. Что-то уж больно разошёлся наш скромник. Сколь надолго хватит его пыла? Вон Эйс: несколько резких словесных выпадов, и он уже выдохся, добровольно взвалил вину на свои плечи, чем ощутимо усугубил тиранические позиции Штерна. Лидерские качества далеко не всегда достаются тем, кто их достоин...
- Бумажки и я подделывать умею...
- Вы обвиняете моего брата в подлоге? Да Сэйя никогда бы...
Ну, почти никогда... Адвокат – вот настоящее призвание Ятэна!
- Я требую тишины! – крикнул Тайки. – Всё может взорваться! Это уже не шутка.
Раздался протяжный всхлип. Ятэн вздрогнул и перевёл взгляд на Эйса, который, выслушав вердикт Творца, безвольно опустился на пол и теперь лил слёзы. Сил сдерживаться у него больше не было.
Эйс – очень способный парень, но не может раскрыться под постоянным давлением Штерна. Тот тоже способностями не обделён, но как человек он – свинья свиньёй.
- Ты чего? – озадачился Целитель-младший.
- Ничего...
- Это он! Он разбил кристалл! – вякнул Штерн. – Дубина!
Я не ожидал, что Ятэн зайдёт так далеко: он просто подошёл к этому мерзавцу и двинул его по темечку. Целитель-старший одобрительно хмыкнул.
- Сам дубина!
Некоторые люди понимают только такой язык.
- Готово! Там, там и там! Сейчас напишу точные координаты.
Тайки – гений. Спаситель нас, негениально тёмных. Координаты в числовом виде мало что значили для меня, Штерна и Ятэна. Сообразил один Эйс: подобранные им осколки прилипли к тем, что находились в мешочке... Мешок засветился, потом потемнел, съёжился... И превратился в пушистого чёрного зверька. Его можно было бы назвать кошкой, если бы не раздвоенный хвост.
- Это и есть ваш кристалл? – Тайки от неожиданности выронил карандаш.
- Да, - «кристалл» взобрался на руки к Эйсу и обхватил того лапами за шею. Концы хвоста удовлетворённо закрутились в разные стороны, и зверёк счастливо замурлыкал.
- Ой, можно погладить? – маленькая слабость Ятэна...
«Кристалл» настороженно приветствовал своего нового обожателя поворотом мордочки, но погладить себя великодушно разрешил.
- Ятэн, отстань от животного – оно уже не знает, как от тебя спастись, - по прошествии нескольких минут сказал я. Но только Ятэн отнял руку, как зверёк издал разочарованный вопль и перепрыгнул к нему на плечо, зарываясь угольным блестящим носом в белоснежные волосы.
- Ты ему понравился, - сообщил Эйс.
- А как вы хотели его использовать?
- Чтобы добраться домой.
- Никогда не видел таких странных... живых артефактов...
- Это Эйс его сделал, - завистливо вздохнул Штерн.
- Сделал?! Но это... живая... органическая материя... невероятно! – разволновался Тайки. – Нужна куча энергии.
Эйс развёл руками. У него-то энергии в избытке.
- И это всё из-за какой-то девчонки! – Штерна грызла зависть, и, потакая ей, он выдавал известные ему секреты.
- Штерн... зачем ты...
- А она на него даже не посмотрела! И на зверя этого – тоже!
Эйс дёрнулся, как от пощёчины.
Оданго тоже не услышала мою песню... Это чувство солидарности во мне просыпается?
Мы творим что-то... не для себя... Если бы для себя, это выглядело бы... несколько по-другому... Мы творим что-то только для тех, кого хотим удивить. Мы хотим удивить тех, кого любим. Удивление – первая ниточка интереса, и мы раз за разом пытаемся протянуть её сквозь узенькое ушко острой иглы той разницы, что всегда существует между двумя людьми.
- Она сбежала из университета с каким-то старшекурсником, который за всё время обучения даже погоду предсказывать не выучился! – как будто в этом Эйс виноват...
- Хватит, Штерн!
С недавних пор Штерну патологически не везло. Сначала мой младший братец, а теперь и я сам... Он было начал проводить ответную атаку, но невезение продолжалось: я поймал его кулак ладонью и, недолго думая, повернул на триста шестьдесят градусов.
- Простите, простите, простите, - залопотал треугольноглазый маг. – Беру свои слова назад! Отпусти!
- Так и быть.
Отсутствующий взгляд Эйса. Нездешние мысли... унесли его в прошлое? О чём он думает? Мне-то легко догадаться. Подойти? Что-то сказать? Но ведь не поможет... Чужой горький опыт никогда не будет ближе такого же, но собственного.
- Он тебе никого не напоминает? – в улыбочке Ятэна, почти невесомо коснувшегося меня рукой, крылся очередной подкол. – Эйс.
- Напоминает... Тайки. Такой же умный, - выкрутился я.
- Нет. Тебя!
- Нет. Не меня.
...Затем мы всей командой выясняли, для каких именно целей Эйс вывел своего двухвостого кота. Изобретатель чуть не сломал себе язык в дебрях научных терминов, смысл половины из которых я затруднялся определить навскидку. Перевод в исполнении Тайки только запутывал дело. Один Штерн с гордым видом уселся верхом на стул и оттуда презрительно поглядывал на нас, покорителей научно-языкового барьера. Может, он принёс бы неоценимую пользу, но обращаться к нему я погнушался.
- Это телепорт?
- Не совсем... – далее – набор слов, по отдельности вроде бы понятных, но в совокупности больше смахивающих на какой-то дикий жаргон.
- Ну покажи, как он действует.
- Тогда он опять разобьётся, - огорчился Эйс, а зверёк печально пискнул. – Здесь что-то с гравитацией не то...
- Плохому танцору, - подал голос Штерн, - как известно...
«Кот» растопырил хвост и зашипел, оскаливая зубы.
- Надень на него намордник! – на всякий пожарный Штерн отодвинулся назад вместе со стулом.
Эйса легко обидеть, проще простого втянуть его в препирательство, а потом заявить, что он сам – первопричина всех бед. И он этому честно поверит, и станет искать на себе то, чего нет. И ведь найдёт!
- Мне бы так танцевать, как этот плохой танцор, - пробормотал Творец, поглаживая свой подбородок.
Двухвостый боец покинул плечи Ятэна и вернулся к хозяину. Все умолкли. Я обернулся к пролому... Мистера Кенли там уже не было. Исчезал и появлялся он всегда, как ему заблагорассудится. А ведь он, скорее всего, знает что-то такое... что всем поможет? Даст ответы на все вопросы и... Но нет.
Вдруг зверёк на руках у Эйса опять пискнул и завалился на бок, судорожно подёргивая лапками, словно в предсмертной агонии.
- Он умирает?! – Ятэн в ужасе склонился над своим мохнатым другом.
- Нет. Это нормальное состояние: он превращается в кристалл. Я же говорю, что с гравитацией здесь что-то не то. Дома он выдержал бы пару суток.
- Отлично! Кристалл готов! – Штерн не дождался, пока превращение дойдёт до конца, и, позабыв осторожность, приблизился к нему. Эйс инстинктивно вжал голову в плечи и сгорбился. – Мы попробуем ещё раз!..
- Он не выдержит.
- Грош ему цена, если не выдержит!
- Кто тебя учил так обращаться с чужими... вещами? Нет... с чужими привязанностями? – расхрабрился Ятэн.
- Мне всё это надоело! – грянул я. – У меня есть распоряжение Галаксии на ваш счёт! Будьте любезны бросить свои античеловечные опыты и исполнять, что велено!
Полезно иметь влиятельное, авторитетное начальство. Не всегда, но хотя бы изредка.

Университет Высшей Магии Космоса был заброшен. Не разрушен, совсем нет... Но сквозь каменную кладку пролезли одуванчики, по решёткам справа и слева от главного входа струились лозы дикого винограда, кое-где темнея мелкими и, очевидно, кислыми ягодами. Стёкла в окнах помутнели... Кстати сказать, окна здесь были овальной формы, и только одно, под самой крышей, изображало правильный треугольник.
Я ссадил с себя Эйса и принялся разминать шею. А на вид он не так тяжёл... Субтильный, полувоздушный, как будто его долго не кормили ничем существенным.
Штерн отцепился от Тайки, и Творец присоединился ко мне.
- Как ты это выдерживаешь?
- Как-то...
- Значит, вот чем ты выплачиваешь свой долг Галаксии...
- А я ей ничего не должен...
- Тогда зачем?! Почему ты не возвращаешься?!
- А я вам там нужен?
- Сэйя, как у тебя язык поворачивается говорить такое!
Ятэн бережно баюкал застывший чёрный кристалл. Впрочем, почти сразу же кристалл зашевелился и вновь обернулся живым существом. Штерн следил за этим превращением с плохо скрываемой ненавистью.
- Благодарю, - процедил он, зачем-то отряхивая штаны. – Вы можете улетать, вас никто не держит... девушки.
- Но вы можете погостить! – Эйс, как это ни парадоксально, смелел от страха. Он преодолевал робость, боясь остаться наедине со своим измывателем. – Мы столь многим вам обязаны...
- Мы бы справились и сами, если бы не твой паршивый кристалл! – Штерн почти брызгал слюной. И я уверен на все сто, что слюна у него ядовитая...
Легко браковать чужие изобретения. А попробуй сам что-нибудь эдакое выдумать!
- Ты уже однажды разбил его... – насупился Эйс.
- Да потому что толку от него никакого!
Эйс сжал кулаки. Кристалл распушил шерсть и выпустил острые коготки, нацеливаясь прыгнуть треугольноглазому в лицо.
Теперь понятно, почему Галаксия настаивала на том, чтобы я взял в полёт Ятэна и Тайки. Чтобы было кому растаскивать других заклятых приятелей.
- Чего грызётесь? – да, Тайки, им бы твою рассудительность... – Вам тут всё равно вместе жить, - парни переглянулись, как будто он предложил им что-то сверхнеприличное.
Будни магического учебного заведения были, наверное, по-настоящему страшны. Эти двое не могут не сцепляться друг с другом. Эйс скован, но только до поры: Штерн умеет взвести его и заставить утратить боязливое хладнокровие.
- Какая польза от твоего создания? Ну!
- Не нукай – не запряг! – что я говорил? Эйс завёлся. – Я тебе сейчас покажу!
Он легко коснулся своего зверя между ушами... не могу объяснить словами... выброс энергии был такой силы, что нас впечатало в древние стены и «проутюжило».
В центре двора образовался портал. Кажется, я уже когда-то с таким сталкивался... Воздух гудел – я не слышал, что произносил Эйс, а видел лишь шевеление его губ. Он один из всех нас устоял на месте. Маг держал на вытянутой вперёд ладони зверька, вставшего на задние лапы и обратившего свой чуткий нос к порталу.
Я потерял счёт времени и, смирившись, ждал завершения. И вот портал изрыгнул несколько широких огненных языков... Мгновение – и он закрылся, оставляя на подпалённой траве двора белокурую девушку в длинном изумрудном платье.
Мы отклеились от стены вместе с большими пластами штукатурки.
- Обратный телепорт... Нет, Сэйя, Ятэн, вы это видели? – таким изумлённым я не видел своего старшего брата уже очень давно. – Это же обратный...
- Перемещение в минус первой... Тема твоей дипломной работы... Так тебе удался эксперимент... Я потерпел поражение?..
- Чем выяснять вопросы собственного самолюбия, лучше бы помогли девушке!
Эйсу удалось то, что когда-то в качестве вынужденной меры применила ко мне Золотая Королева Галаксия... Но то Галаксия, а то – горе-волшебник! Хороший человек с красным дипломом...
- Лиза, - издалека позвал Эйс, не веря в свою удачу. – Лиза...
Девушка приподнялась на руках.
- Я где? Дома? Нет, нет, нет... Это университет?
Двухвостый телепортёр коротко тявкнул и распластался на ладони Эйса, свесив вниз внезапно отказавшиеся его держать лапы.
- Это она? – спросил я волшебника. – Та, из-за которой ты... – Он ответил утвердительно. – Так иди к ней.
- Лиза, я...
- Эйс! – она залучилась улыбкой. – Давненько не виделись. Я соскучилась!
Вот вам и здрасьте!
Штерна перекрючило – то ли от тягот долгого пути, то ли – опять же – от зависти.
- Признайся честно: зачем ты говоришь Эйсу гадости? Потому что он лучше тебя? И ты ему за это врёшь?
- Он – зубрила, который больше ничего не умеет. Но его оставили в университете на должности преподавателя! Как и меня! Это несправедливо! – напыжился он.
- Зато ты много умеешь!
Девушка вовсю кокетничала с Эйсом, а тот путался в мантии и не мог выговорить толком ничего вразумительного.
- Говоришь, ей на него глубоко плевать?
- Ну...
Обратный телепорт. Это ведь... кого угодно можно и куда угодно можно... Идея!
- Эйс! Извините, леди... Разрешите представиться...
- Коу Сэйя? – сказала за меня девушка. – Очень приятно познакомиться.
- Откуда вы меня знаете?
- Я – предсказательница. Простите, я вас напугала, сэр. Мне не следовало... Моё имя – Лиза. А вы превосходно отстроили город на Фэрре. Кэстл – так он называется?.. Или нет? Я опять перепутала времена!
- Кэстл будет восстановлен? Мной?!
- Я вам ничего не говорила – это против правил, - поспешно открестилась она.
Почему я ей поверил? Потому ли, что такая информация была слаще многих прочих предсказаний на моём веку?
- Хорошо, Кэстл подождёт... Эйс, у меня к тебе дело. Мне нужен твой кристалл и, желательно, с тобой вместе.
- Сэйя, но исследование не завершено, и я сам не знаю... А чего ты хочешь?
- Я? Я хочу телепортировать сюда... одного человека.
- Только не это! – в один голос возразили мои братья. – Не вздумай!
- Поздно – уже вздумал. Ну так как?
- Ты помог мне, и не один раз, но...
Это был отказ.
- Нет?
- Просто... вот.
Эйс раскрыл ладонь – сквозь пальцы на землю посыпалась мелкая крошка мышастого оттенка.
- Всё, что осталось?!
Подошёл Ятэн, присел и потрогал бархатистый прах. Загорился.
- Жалко.
Над ухом зазвучал горячий шёпот Тайки:
- И что бы ты сообщил Усаги, если бы Эйс переместил её сюда? Ты же уже в курсе, что красть её бесполезно...
Шарики мои укатились, прихватив с собой ролики, не обещая вернуться. Во-первых, когда это я Оданго крал? А во-вторых... Это было во сне!
Штерн, что не было на него похоже, отмалчивался и утерю кристалла никак не комментировал.
Лиза смотрела на меня во все глаза. Провидица... Что ещё она обо мне знает? Кроме Кэстла? Теперь из неё клещами слова не вытянешь.
- Проехали. Что дальше? Что будет с университетом?
- Наверное, – начал Эйс, – нужно делать ремонт и собирать всех наших. Тех, кто остался цел.
- А где они? У Галаксии?
- Нет, - Штерн заговорил с какой-то новой интонацией. – Жертвами были лишь мы двое...
Это не их родина. Они прилетели сюда учиться и не собирались воевать с Галаксией. Когда она прибыла, все уже покинули учебные корпуса и пересиживали нападение за сотни космических лиг от альма-матер – по домам. Все, кроме молодых лекторов Эйса и Штерна, поспоривших, что каждый из них в одиночку сможет победить завоевательницу... А результат известен.
- И вас это ничему не научило?
Штерн заносчиво забурчал:
- Я и сам могу вернуть университету прежний вид! Без этого!
- Подумаешь! – вспыльчиво ответил Эйс.
- Может, поспорим?
- Нет!!! – наш тройной вопль их оглушил, но благоразумнее явно не сделал.
- Поспорим!
Лиза расхохоталась.
- Тут нет ничего смешного, мисс Лиза, их споры заканчиваются печально.
- Пусть попытаются! – она подмигнула мне, и я подчинился. Ей всё-таки должно быть виднее...
Это было похоже на потуги комара прокусить стальные доспехи. Ни одна травинка, ни одна пылинка не сдвинулись с места. Заброшенное здание заклинаниям не подчинялось.
- Бред! – Штерн в сердцах запустил булыжником в окно первого этажа. Камень пролетел сквозь стекло – раздался характерный звон... Стекло, как вода, сомкнулось за ним.
- Это уже лишнее! Ладно, хватит с вас, - насмеявшись досыта, сказала девушка. – Иллурэ кветлиэн!
- При чём тут заклинание проламывания иллюзий?.. Что?! Как это?!
Виноградник сполз на землю и растворился в ней, одуванчики втянули солнечные головы и спрятались под гладкими каменными плитами, окна словно умылись и сверкали стерильной чистотой. Дверь открылась без скрипа...
- А, вы уже здесь! – накрыло нас низким мужским голосом.
- Папа! – воскликнула Лиза.
- Господин ректор! – подхватили Штерн и Эйс.
- И кто разбил окно?
- Пап, они не нарочно.
- Идут занятия, а... что здесь за сборище? И почему ты не на лекции, Лиза?
Строгий отче. А он раньше не слышал, какой шум здесь стоял? Когда мы собою стенку увечили... Кстати, штукатурка отвалилась не иллюзорно, а реально – хоть косметический, а ремонт им делать придётся.
- Господин ректор, иллюзия... – проблеял Штерн.
- От всяких любопытных. Мы теперь берём на обучение только тех, кто раскроет обман, а остальных отсеиваем... Лиза, над чем ты смеёшься?
- Простите.
- Вас, господа, попрошу зайти в деканат и внести свои имена в расписание...
- Хороши... – шепнул себе под нос Эйс, - господа...
- Да, преподавательский состав у них – что надо!
- Молчи, Ятэн!
Выходит, девушку Эйс телепортировал с расстояния метров в... энцать... И кристалл даже такого не выдержал... То есть телепорта с Земли он не выдержал бы в принципе...
- А вы, любезные, - ректор, наконец, обратил внимание на нас троих... из службы доставки, - дамы, прибыли поступать? Вынужден вас огорчить, но в этом году набор окончен.
- Нас вежливо выпроваживают, - усмехнулся Ятэн.
- Постойте!
- Нет, Эйс, всё правильно, не останавливай нас.
- Я сделаю новый кристалл, и ты сможешь получить то, что хочешь!
Большой, щедрой, светлой души человек. Только, боюсь, не доживу я до того времени, когда он отладит своё великое изобретение. Не в обиду будь сказано...
- Я сам как-нибудь, - ему было передо мной неловко, - думаю, моё желание... не вполне корректно.
Я не могу с собой справиться, и иногда что-то накатывает, подступает комок к горлу, хочется совершить безумство, чтобы кардинально изменить ситуацию... Умный в гору... Наперекор всякой логике. Я разбегаюсь, расправляю руки, как будто это и не руки вовсе, а широкие, надёжные крылья... И не могу. Горы не пускают меня. Да и стоит ли?
- До встречи.
- До встречи? – переспросила Лиза и как-то незаметно перешла на «ты». – Ты не вернёшься.
- Вы – сэйлор-воины? – ни с того, ни с сего опомнился ректор. – Сэйлор-воинов принимаем без экзаменов! Оставайтесь!
Тайки «загорелся».
- Правда можно?
- А мне помогать кто будет?! Знаешь, сколько там на базе народу нас ждёт? – меня пробило на ревность. – Ну-ка, полетели!
...Если горы исчезнут, кто же будет меня, неразумного, осаживать? Кто будет говорить, что я делаю всё неправильно и что я...
- Дурак! Деканат в другом крыле!

Продолжение следует...
  

назад

Hosted by uCoz