Ненавистная любовь

Тихий вечер опускался на Токио. Усаги уже пожелала своим родным спокойной ночи и вернулась в свою комнату, но ложиться не спешила. Она села у окна, словно что-то ожидая. Минут через десять из темноты возникла фигура парня. Усаги вздрогнула.
- Все никак не могу привыкнуть, что ты подходишь так бесшумно! - сказала Усаги, - Заходи скорее, я соскучилась! - и девушка протянула к нему руки. Такседо Маск ловко спрыгнул на пол, привлек ее к себе и поцеловал.
- Я тоже по тебе соскучился. Как ты тут, без меня? - они рядышком уселись на подоконник и Усаги рассказывала, как она провела день, кого видела. Жаловалась:
- У меня уже сил нет! Когда-нибудь он огребет Лунной Диадемой! Знаешь, как он меня замучил?!
- Кто? - мягко спросил Такседо Маск.
- Да придурок один. Его Мамору зовут, - Маск вздрогнул, - Знаешь, так иногда хочется его или придушить, или еще что нехорошее сделать... - Усаги потерлась щечкой о плечо Такседо Маска.
- Может, он не то имеет в виду? - осторожно спроил тот.
- А что еще тут можно иметь в виду? Он никогда не сможет быть таким как ты... - она что-то прошептала парню на ухо и тот, мягко рассмеявшись, снова поцеловал ее.
И они, как и вчера, как и много дней до этого, сидели рядом, просто радуясь своей близости. Потом Такседо словно опомнился.
- Давай-ка, иди спать. И так каждый день опаздываешь, потому что полночи гуляешь, - он отнес девушку в постель. Усаги взяла его за руку.
- А ты побудешь со мной?
- Ну конечно, моя прекрасная Sailor Moon, - она улеглась, а он еще долго сидел рядом и ждал, когда она уснет, - Милый, - позвала она, - почему ты не хочешь открыться?
- Усако... Мы уже говорили об этом.
- Но я люблю тебя! Я полюбила тебя, ни разу не видев твоего лица, не зная кто ты, даже твоего имени. Неужели ты думаешь, что что-то может заставить меня отказаться от тебя?
- Спи, Усако.
- Я люлю тебя, Такседо Маск.
Парень нагнулся и поцеловал ее. И девушка спокойно уснула. Он положил у ее изголовья алую розу и бесшумно растворился во мраке.
Как это все кошмарно! Вот уже много тысяч лет (а календарь утверждал, что всего-то полгода) он любил Усаги. Трудно найти слова, что бы описать. По крайней мере, он не мог. Не мог, хотя блистал своим красноречием со всех фонарных столбов Токио. Любил, как только может любить человеческое сердце. Она, эта любовь, была слишком большой для его тела, она рвалась наружу в его полубезумных ласках и поцелуях, и в то же время он сдерживался, боясь сделать своей любимой больно. Он знал, что любит в первый и единственный раз в жизни. И не хотел думать что случится, если тайна раскроется. Наступил день, и он вновь дразнил Усаги в облике Мамору, а она швыряла в него всем, что под руку попадет. А потом вновь пришла ночь, и та же Усаги встретила его у окна, целовала губы, которые днем звали ее Оданго, терлась щекой о руку, которая днем безжалостно шлепала ее по мягкому месту. Шел день за днем... Не раз и не два поднимала Усаги вопрос о личности любимого, но Такседо упорно отказывался снимать маску. Он боялся. Боялся потерять любимую, и снова остаться в одиночестве. Боялся вместо любви в ее глазах увидеть ненависть или презрение. Он сам был противен себе за эту слабость, но не мог ее переступить. Он не мог жить без Усаги. И в большинстве своем поэтому он за все оплошности Усаги подставлялся своей шкурой. Он был счастлив умереть за нее, если бы это вдруг понадобилось. И однажды вышло именно так...
Времени на раздумие не было. Да Мамору и не думал: на весах его справедливости жизнь и здоровье Усаги весили неизменно больше его, да и многих других... Одним прыжком он оказался между любимой и, несущейся к ней в облике демонской атаки, смертью. Усаги увидела, как перед ней мелькнула размытая тень, а в следующую секунду парень упал к ее ногам, окровавленный и счастливый. Сенши, сообразив что к чему, бросились в атаку и через минуту от демона остались лишь рожки да ножки. Для Sailor Moon это прошло незамеченным. Да она вообще ничего вокруг не замечала, ни врагов, ни друзей. Она опустилась на колени возле парня. Он, при падении, развоплотился, и скрываться стало невозможно. Мамору виновато улыбался, а на губах запеклась кровь.
- Вот и все, Усако... - девушка замотала головой, не в силах говорить. Она положила ладонь ему на лоб и парень спокойно закрыл глаза. Усаги засветилась странным белым светом. Сенши зажмурились, не в силах его терпеть. Когда свет поутих, ни Усаги, ни Мамору на месте не было. Девчонки с улыбкой переглянулись.
Усаги сама его выходила, сидя у постели парня день и ночь. Возможно (а может быть, только благодаря) это и заставило Мамору вернуться с того света. Усаги не сердилась на парня за то, что он скрыл свое имя. Она на самом деле любила его и все поняла, когда увидела Мамору без маски. Так что уже через неделю вся честная компания сидела в часовне Рей и дегустировала вишневый пирог Мако. Сенши уже смирились с превращением таинственного благородного рыцаря в заурядного хулиганистого студента.
Усаги, счастливая как слон, сидела у Мамору на коленях (счастье на вес не распространялось) и с воодушевлением кормила его макотинским шедевром. Минако, наблюдая за этим, хитро улыбалась, а Ами пряталась за книгу каждый раз, когда парочка целовалась.
- Кончилась твоя счастливая житуха, а, Мамору? - кивнула Рей.
- В смысле? - насторожился он, по опыту зная, что от Хино добра не жди. Уж она предскажет...
- Ну, типа, не сможешь больше дразнить Усаги? - ехидно пояснила она, - Отравился собственным ядом...
- Ну что ты, - услужливо ответил Мамору, - кроме Усаги есть еще много девчонок, которых я счастлив буду оповестить об их недостатках! Так-то, Метлообразная.
Рей на ощупь стала искать что-нибудь тяжелое, что бы запустить. Компания весело хихикала. Мамору увернулся от подушки, показал ей язык, и снова занялся Усаги.

назад