|
Время перемен … автор: Нефрит «Я вернулась... Наконец-то! После стольких лет ожидания, я снова здесь. Тёмная аура Земли возвратила меня к жизни. Люди действуют так, как я и предрекала. Эта глупая девчонка ничего не поняла. Их нельзя спасти. Никого нельзя спасти от самого себя. Глупые людишки, боящиеся собственной тени, сами загнали себя в угол. Мне не придётся прилагать много усилий – их души уже порабощены. Страх и безысходность поселились в их сердцах. Там где есть страх – нет места любви. Это будет даже легче, чем я предполагала. Только воины света ещё верят в дешёвые бредни о рае на Земле. Но для них у меня есть сюрприз» - Берилл выпрямилась сидя на троне и честно попыталась ощутить всю торжественность момента. По пустому залу эхом пронеслось страшное послание несущее в себе безысходность предрешённой битвы: «И я видел, что Агнец
снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырёх животных, говорящее
как бы громовым голосом: иди и смотри. Откровение святого - Да, моя госпожа! – Возник перед Берилл Лорд Востока. – Я к Вашим услугам. Берилл удовлетворительно кивнула и продолжила: «И когда Он снял вторую
печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри. Откровение святого - Вызывали? – Рыжие волосы и нахальный взгляд предателя. Кто же ещё? Только Лорд Зойсайт. – Я к Вашим услугам, Берилл-сама. Берилл зашипела ещё громче: « И когда Он снял третью
печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Откровение святого - Приветствую Вас, моя прекрасная повелительница, – Лорд Нефрит, всегда галантный и учтивый, вежливо поклонился. Берилл улыбнулась в ответ на комплимент леденящей душу улыбкой, больше похожей на оскал. По-другому она не умела. Голос её стал ещё более грозным, и она произнесла последние слова пророчества особенно торжественно, ибо знала – сбудется всё. Так записано в книге судеб. Отныне эта книга и этот мир принадлежат ей. « И когда Он снял четвёртую
печать, я слышал голос четвёртого животного, говорящий: иди и смотри. Откровение святого Из тьмы возник силуэт высокого пепельного блондина. - Госпожа, – сухо кивнул Кунсайт и занял своё место среди остальных. Лорд Севера как всегда оправдал своё звание. Берилл ликовала. Вот они – её верные подданные, её главная надежда и опора в этой битве, четыре всадника Апокалипсиса. Они – живое доказательство её мощи и силы. Тьма так глубоко проросла в их сердцах, что теперь даже радужные кристаллы не в состоянии будут вернуть им прежнюю сущность. На Нефрита ушло особенно много тёмной энергии. Но Берилл не скупилась. В прошлый раз он вышел из под контроля, ибо она по недомыслию предполагала, что с ним проблем должно быть меньше всего и не тратила на него столько тёмной энергии, сколько, скажем на Кунсайта. Ну, да ладно. Больше эта ошибка не повториться. Сначала необходимо как следует подпитать Лордов, а потом можно будет с их помощью заняться возрождением Металлии. На этот раз она не будет столь глупа. Берилл всегда недооценивала сеншей, считая их несмышлёными слабыми девчонками. Она ошибалась. К тому же теперь, помимо иннеров, есть ещё и аутеры. Что ж, тем интересней. - Я рада, что вы здесь, мои верные подданные? – сказала Берилл, обращаясь к Лордам. – Ваши сила и умения сослужат хорошую службу в миссии возрождения Металлии. Раньше мы действовали чересчур грубо по отношению к нашим врагам, теперь нужно более тонкое взаимодействие. Помимо того, что они воины – они ещё и обыкновенные люди со своими слабостями. Их сила, заключается в непоколебимой вере в то, что Свет сильнее Тьмы, что людей можно спасти. Их сила в вере. Значит мы должны её отобрать. Мы должны сломить их таким образом, чтобы у них не было даже желания бороться. Что бы им не за что было бороться. Найдите их слабые места и докажите им, что Свет есть Тьма. Ибо только Тьма, укутающая мир в покрывало холода, может спасти человечество от саморазрушения. Не забывайте – они стали сильнее, и духовно и физически. Но они ещё молоды и так глупы. Юные девушки, переживающие период взросления. Вопросы без ответов... Сломайте их стержень, их основу и миру больше не на что будет надеться. – Слова Берилл гулким эхом отдавались по залу, и даже видавшие виды Лорды чувствовали озноб, пробиравший их при звуке этого голоса. - Слушаюсь, Берилл-сама, – в один голос ответствовали Ши Тенноу и скрылись во тьме тронного зала. Берилл ещё какое-то время смотрела им вслед, а потом зашлась истерическим хохотом. Так всегда бывает, когда ей очень не по себе. Но об этом никто, слава Металлии, не догадывается... *** « В открытом море вода такая синяя, как васильки, и прозрачная, как чистое стекло, - но зато и глубоко там! Так глубоко, что ни одной цепи не хватит, что бы якорь достал до дна, а чтобы измерить эту глубину, пришлось бы громоздить друг на друга невесть сколько колоколен. Вот там-то и живут русалки». Молоденькая девушка лет шестнадцати лучезарно улыбнулась невидимому автору незабвенных строк. Закрыв книгу, она провела тоненьким пальчиком по золотым буквам горящим на синем фоне переплёта: «Ханс Кристиан Андерсен: «Русалочка»». Девушка вновь открыла книгу и погладила ладонью пожелтевшие страницы. Она любила читать. С детства. Книги были для неё целым миром, населённым отважными принцами, прекрасными принцессами, коварными злодеями и мудрыми старцами. Повзрослев, она перестала читать сказки, как и все взрослые, считая это пустой тратой времени. Ами Мицуно никогда не тратила время зря. Лучшая ученица школы, пример для подражания учеников и гордость учителей, будущий врач – она с детства была целеустремлённой и ответственной. Пожалуй, слишком... Кто бы мог подумать, что судьба распорядиться так странно и скромная серая мышка станет одним из воинов, защищающих добро и справедливость. Ами улыбнулась воспоминаниям. Перевод в новую школу, первое знакомство с Усаги, первая битва, потом девочки, а потом жизнь закружила их в хороводе событий, над которыми никто из них не был властен. Она подумала о том, что, наверное, всё, что ни делается – всё к лучшему. Сейчас, едя в автобусе по залитому солнцем весеннему городу, она практически не смотрела в книгу, держа её в руках, как держат за руку старого доброго друга, с которым давно не виделись. Ами могла открыть повесть на любой странице и процитировать текст на память. «Русалочка» - её любимая сказка, а Андерсен – любимый сказочник. Сегодня утром самолёт Ами приземлился в аэропорту Копенгагена. Город встретил её прохладным ветерком, несущем в себе запахи ранней весны. Невероятно яркая радуга, словно нарисованная рукой жизнелюбивого художника, оживала на фоне бесконечного прозрачно-голубого неба. Она влюбилась в этот город с первого взгляда. Здесь чувствовалась атмосфера мирного покоя, тепла и благорасположения. А ещё... Ами не хотела бы никому признаваться в этом, но в сказках Андерсена ей нравилась именно нота, на которой было написано большинство произведений писателя. Эта неуловимая мелодия звучала в её мыслях всякий раз, когда она погружалась в чтение его книг. Тихая и очень печальная. И сейчас, находясь в городе, взрастившем Андерсена-сказочника, она подспудно пыталась уловить его неповторимую музыку – музыку души. Вчерашнюю ночь Ами с подругами провели на квартире у Мамору. Он был не против, сказав, что выйдет на подработку в ночную смену. Мамору понимал, как важно для девочек перед первым путешествием в мир побыть вместе. Они болтали ночь на пролёт. Говорили о том, чего ожидают от поездки, о страхе перед неизвестным, о переменах. Ближе к утру заснули. На самом деле никто из них не спал, просто лежали с закрытыми глазами. Молчать вместе было хорошо. После волнующих, оставляющих неприятно-липкий след беспокойства разговоров, тишина была омывающим душу бальзамом. На пороге своего семнадцатилетия девушки решили сделать себе подарок, отправиться в путешествие по другим странам. Каждая выбрала себе город по вкусу. Ами не секунды не сомневалась, куда лежит её путь. Была ещё одна причина, по которой всё это было задумано, но о ней никто не говорил. Девочкам нужно было проститься с прошлым, отпустив его на волю ветров, и подготовить себя к волнующему и неизвестному будущему, ибо грело время перемен. Рей первой почувствовала это. Зло, вязкой, липкой жижей проникшее в их мир, обитающее в самой глубине человеческих душ, отражением которой в нашем мире являются воды коллекторов, полные нечистот, угрожало обретением власти над сынами и дочерьми человеческими. Рей чувствовала это всей кожей, всем телом, от чего глаза у неё загорались недобрым пламенем. Девушка шипела, как Луна, которой наступили на хвост. Так определила её состояние «добрая» Усаги. Но вскоре и она утратила свою прежнюю беззаботность, когда девушке стали сниться пророческие сны. Сути их Усаги не понимала, но хорошо помнила удушающее чувство беспомощности, с которым она просыпалась от очередного кошмара. Даже объятия Мамору не спасали от страха саднящего душу. Он, словно подтачивающий корни дерева червь, поселился в юном горячем сердце. И теперь, зная, что враги рядом, девушки хотели подготовиться к их встречи как следует. Нарастающая сила тёмной ауры, распространяющаяся на Земле с колоссальной скоростью, заставляла их беспокоиться. Что если на этот раз им не справиться? Погибнуть в бою, так и не встретившись с собой настоящей, ни одна из них не хотела. Рей и Усаги Ами доверяла, но сама ничего не чувствовала. Она привыкла опираться на логику и здравый смысл, больше чем на ненадёжные эмоции. Девушка понимала, что в силе и мастерстве ведения боя ей с девочками не сравниться. Но она может быть полезной, применяя свои незаурядные аналитические способности на благо общего дела. Девушка вышла на остановке и медленно направилась в строну извилистых улочек, ревниво скрывающих от любопытных глаз спокойное водное пространство, лежащее по ту строну хаоса городской жизни. Копенгаген, будто кукольный, обдуваемый северными ветрами, как нельзя лучше отражал её душевное состояние. И случайность ли, то, что символом города стала бронзовая статуя Русалочки, нашедшей приют на одиноком камне и печально взирающая на водную гладь? Ами любовалась ей на рекламных проспектах и с замиранием сердца ждала личной встречи. И вот теперь, стоя напротив памятника, девушка почувствовала такую тоску, что сердце сжалось до боли в груди. «Странное дитя была эта
русалочка: такая тихая, задумчивая. Другие сёстры украшали свой садик
разными разностями, которые доставались ей с затонувших кораблей, а она
любила только свои яркие, как солнце, цветы да прекрасного белого мраморного
мальчика, упавшего на дно моря с какого-то погибшего корабля. Ами смотрела на бронзовое изваяние и видела себя: тихую, задумчивую, непонятую, испытывающую страх перед чувством... Думаете, русалочка не боялась любить? Девушка не знала, от чего этот вопрос пришёл ей в голову, но у неё будет целых две недели, для того чтобы найти на него ответ. Ровно столько проживёт она в небольшой и уютной гостинице Копенгагена, окнами выходящей на залив, где нашёл приют памятник. - Ну, здравствуй, Ами Мицуно. – Мелодичный, почти женственный голос прозвучал у девушки над ухом, и всё внутри похолодело. - Зойсайт?! – Ами резко развернулась на каблуках и уткнулась носом в грудь Лорду Юга. – Как это может быть? Ты ведь мёртв? - Живее живых, как видишь – ответствовал Лорд, особо не церемонясь и не вдаваясь в подробности. Ами отошла на несколько шагов и приготовилась к перевоплощению. - Ну-ну – хищно улыбнулся Зойсайт. - Ты действительно хочешь драться прямо здесь? Тебя не смущают посторонние? Ами не нашлась, что ответить. Он не нападает? Раскрыл себя, хотя логичнее было бы не сообщать о своём возвращении к жизни, и напасть внезапно. Что за новый дьявольский план? Неужели Лорды непобедимы? Если Зойсайт здесь, следовательно, и Берилл вернулась. Ами пробрал озноб, не смотря на лёгкое голубое пальто, надёжно защищающее от прохладного ветра. Девушка не подала вида – вот ещё, не хватало доставить этому извергу удовольствие, проявив слабость. Ни за что! Но себя обмануть Ами не смогла. Сердце заныло тупой надсадной болью, ледяной кристаллик, обитавший в нём столько, лет вонзился ещё глубже. Нечто подобное она испытала, впервые увидев Зойсайта, а ещё... когда узнала о его смерти. Тогда девушка ни с кем не поделилась своими странными ощущениями. Только Рей смотрела на неё с беспокойством. А теперь повелительница огня стала ещё сильнее. Как же Ами будет объяснять, что испытывает к Лорду Юга, если сама себя она понять не может? - Чего ты хочешь? – спросила девушка, недоверчиво глядя на рыжего юношу. Юношу ли? Сколько тысячелетий он существует? Зойсайт сам не смог бы ответить на этот вопрос. Он не помнил, не считал. Сначала он ещё пытался удержать воспоминания о той своей – прошлой жизни, в которой он был простым человеком. Но мысли ускользали от него, словно вспугнутые рыбки, и со временем он перестал заботиться о чём бы-то ни было, кроме служения своему сенсею и королеве Берилл. Если воспоминания делают нас тем, чем мы являемся, отличными от других биологических субъектов, то у Зойсайта воспоминаний не было. Даже о смерти. Он был только тем, чем его вернули из небытия. Пустотой... - Вопрос на самом деле в том, чего хочешь ты? – Лорд лениво улыбнулся. - Что ты имеешь в виду? Если будешь продолжать говорить загадками, то советую тебе поискать более терпеливого собеседника, – выпалила Ами. - Нет уж, спасибо. Мне нужна именно ты. А вот, что нужно тебе? Почему именно Копенгаген? Не Париж, не Милан, вполне заурядный и ничем непримечательный город, – задумчиво протянул Зойсайт. - Не говори так. Ты ничего не понимаешь, – Ами слегка замялась, пытаясь правильно подобрать формулировку. – Это город моего рождения. - В каком смысле? – удивился Зойсайт. Ами даже не понимала, насколько она права, но откуда возникла её последняя фраза, она сама не знала. - Я не имею в виду физического рождения. Я... Я не знаю – растерялась девушка. Зойсайт внимательно посмотрел на неё, потом на памятник. - Понимаю, – протянул рыжий, – Внутренний поиск, душевные терзания и всё такое. - Каждый воин рано или поздно проходит этот путь. Никогда не сомневается только тот, кто ничего не делает. - Сомнения делают тебя слабой и непригодной для битвы. Истинный воин никогда не сомневается. - Не путай воина с солдатом. И не суди по себе. Может ты без зазрения совести и можешь предать, убить и так далее, но это не путь воина. Ты солдат, исполняющий приказы, но не чувствующий истинного пути по которому следуешь. Воин принимает свой путь сердцем. У тебя нет сердца. - Думаешь? – тихо проговорил Зойсайт. – У русалочки тоже не было сердца. - О чём ты? – не поняла Ами. – Ты что, читал? - Конечно, – уголки губ Младшего Лорда слегка приподнялись, – Я же должен иметь в запасе пару тройку тем, которыми буду развлекать тебя в ближайшее время. Иначе ты заскучаешь и это будет серьёзный удар по моей самооценке. - Я не понимаю, что ты имеешь в виду. – Девушка пропустила мимо ушей последнюю реплику Лорда. - Русалочка нашла в себе силы отдать жизнь за любимого. Это ли не сила воли? Это ли не поступок достойный воина? – Ами сжала кулачки и с вызовом посмотрела на Зойсайта. Тот не отреагировал. - Нашла в себе силы? Воин? О чём ты? – Зойсайт откровенно забавлялся над молоденькой глупышкой. – Умереть красиво и я могу, а вот жить с ним она бы смогла? С ним – настоящим: эгоистичным, самовлюбленным. Русалочке повезло, что она умерла раньше, чем увидела своего принца во всей своей красе. Русалочка никогда не любила принца – она любила свою любовь к нему – отчётливо, по слогам проговорил Зойсайт. - Это не правда. Не может такого быть. Почему ты считаешь, что в праве коверкать чужие произведения как тебе вздумается? – Ами почти плакала. Ведь в этой истории она узнала себя. Да, она и есть та самая русалочка, которая может любить только любовь. Потому что любовь для неё абстрактное понятие. А абстрактное понятие можно только логически мыслить, но чувствовать невозможно. Усаги не такая, она любит. Той живой, истинной любовью, идущей из самой глубины чистого сердца. Ами так не умеет. Это небезопасно. Это больно. Люди предают друг друга. Как можно доверять и доверяться, если она так привыкла контролировать себя, что часто не понимает, что чувствует на самом деле, и чувствует ли вообще. Вот видит она человека, занимающего солидную должность, и понимает, что должна чувствовать к нему уважение. Потом кто-то принял участие в её жизни, без особой к тому необходимости и она должна испытывать к нему благодарность. Родители утверждают, что она должна чувствовать к ним любовь, к нищим – жалость, к горюющим – сочувствие. И вот, через какое-то время она уже не знает кто она. Она понимает только, что должна быть такой-то и такой-то, а какой она является на самом деле – даже не догадывается. - Что такое? Я тебя обидел? – притворно-елейным тоном поинтересовался Зойсайт. – Хочешь, я расскажу тебе правду о твоём любимом сказочнике, ради которого ты приехала в этот город? Не отрицай. Ты ищешь в сказке опору. Ты думаешь, что он откроет тебе секрет русалочки? Полурыба-полуженщина... Тебе не кажется странным, что «талисманом полного красивых женщин, свободного в нравах, теплокровного города стала девушка, которую оснастили рыбьим хвостом, навсегда сдвинув ноги»? - О чём ты? – не поняла Ами. - Я цитирую статью, посвящённую твоему любимому сказочнику. Признайся – ты ведь возвела его в ранг сенсея. Такие как ты всегда поступают подобным образом. Та создаёшь внутри некий идеальный образ, которому пытаешься соответствовать, и при этом, ищешь кого-нибудь во внешнем мире, кто бы подходил на роль примера для подражания. А что если ты выбрала не того? Что, если тот в кого ты безоговорочно верила, с кем делилась самыми сокровенными мыслями в детстве, образ героини которого переняла на себя, окажется не достойным сей почётной роли. Послушай: "Мое имя начинает блистать, и это единственное, ради чего я живу. Я жажду почестей и славы, как бедняк жаждет золота..." Ты хочешь сказать, что эта фраза может принадлежать человеку, годящемуся на роль духовного проводника – скептически улыбнулся Зойсат. - Ну и что? – Ами была расстроена, но старалась не подавать виду. День, начавшийся так чудесно, грозил обернуться кошмаром. – Он ведь был обыкновенным человеком. У каждого есть свои слабости. Просто это был один из периодов его взросления. - Просто человеком, говоришь? – задумчиво протянул Младший Лорд. -Интересно, понимаешь ли ты насколько ты права? Человек, пишущий такие замечательные сказки просто обязан всей своей жизнью воплощать то, что в них проповедуется. Так ведь? Ты исповедуешь эту книгу как Библию, становясь на путь самоотречения и отказа от своих желаний. А как насчёт автора? Вот, слушай: "Мне нравятся дети... Я частенько подглядываю за ними сквозь гардины... Ну и потеха наблюдать, как они раздеваются. Сначала из-под рубашонки выныривает круглое плечико. За ним ручонка. Или, вот, чулок. Его стягивают с пухлой ножки, тугой, в ямочках, и, наконец, появляется маленькая ступня, созданная для поцелуев. И я целую ее". Ами стояла с расширенными от ужаса глазами. Что это за извращение? - Что за бред ты несёшь? - Это строки, написанные твоим любимым сказочником. Я и не сомневался, что ты не удосужилась заглянуть в его биографию, составляя портрет лишь по его произведениям. Кстати, почему? Боялась увидеть за идеальным образом живого человека? Такого спасать «во имя добра и справедливости» не больно то и хочется? Человек, произведениями которого ты восхищаешься – извращенец, наделённый кучей комплексов и готовый продать мать родную за титул и рукоплескания восторженной публики. И это один из лучших представителей человечества? Тогда кого ты собираешься спасать? Ами закрыла уши ладонями и сжалась в комок. Хрупкий, почти женственный Зойсайт сейчас показался ей асфальтовым катком, наехавшим со всего размаха. Лорд Юга победно улыбнулся. Он всегда был мастером в нахождении болевых точек противника. С этой девочкой всё просто, именно поэтому, когда Ши Тенноу определяли, кто из них будет головной болью Сейлор Меркури, вызвался именно он. - Я не хочу тебя слушать, не хочу! - Ами чувствовала, что Зойсайт выдернул у неё из-под ног опору, и теперь она падает в бесконечно-глубокую пропасть. Девушка развернулась и побежала прочь, подальше от этого места, от него и от себя самой. Приехав в этот город, она так надеялась обрести в себе ту духовную силу и стойкость, которой ей всегда не хватало в битве. Не потому, что она боялась. Просто Ами всегда сомневалась. Она не могла так как Усаги безоговорочно верить в победу добра и справедливости. Слишком много примеров вокруг, говорили об обратном. Ей нужно было видеть реальных людей, за которых она сражается. И они должны быть правильными и хорошими. Иначе получается нелогично. За хорошего человека не жалко и жизнь отдать, а так... Вот Усаги совсем другая. Именно поэтому она и предводитель и Ами это хорошо понимала. Мессия не может делить людей на достойных и недостойных спасения. Он не выгонит из стада одну серую овцу, чтобы та не портила общий вид. А вот Ами бы выгнала. У неё душевных сил не хватало. А теперь ещё и Зойсайт со своими откровениями. Как ей теперь сражаться? Ради кого? С каждым годом она всё больше отдаляется от людей. Тёмная аура нарастает, и исходит она именно от человеческих душ. Она-то и возродила Берилл и Лордов. Люди сами обрекли себя на погибель. Кого спасать? Ради чего? «Никого не тянуло так на
поверхность моря, как самую младшую, тихую, задумчивую русалочку, которой
приходилось ждать дольше всех. Ами лежала на кровати и смотрела в потолок. Два часа ночи. Свет от фонарей пробивался сквозь приоткрытые жалюзи, раскрашивая комнату в двухцветные полосы. Полоса чёрна, полоса серая. Белой нет... Глаза Ами были скрыты в темноте. Она вспоминала сегодняшний день, и упрямая складка залегла между бровями. Вернувшись в номер после встречи с Зойсайтом, девушка мгновенно связалась с Луной, доложив ей обстановку. Обеспокоенная Луна велела Ами немедленно возвращаться, но когда девушка уже начала паковала вещи, перезвонила и отменила приказ. Сославшись на слова Рей, кошка объяснила, что Ами сейчас находиться как раз в том месте и в то время. Усаги с Мамору остались в Токио, поэтому, в случае чего смогут защитить его от юм. Остальные Лорды пока никак не обнаружили себя, но, судя по появлению Зойсайта, их следует ожидать в ближайшее время. Слова повелительницы огня для самой Луны прозвучали загадкой, но Рей сказала, что сейчас очень важный момент, переломный. Огонь говорит, что они всё делают правильно, и им необходимо оставаться там, где они сейчас находятся, чтобы иметь шансы победить в предстоящей битве. Ни Ами, ни Луна не понимали почему, пожалуй, Рей и сама не смогла бы объяснить своё предсказание, но к грядущим переменам они могли подготовиться, только расчистив место в своих душах, разрушая всё старое и наносное. И это будет самым сложным испытанием в их жизни. Девочки безгранично доверяли предсказаниям Повелительницы огня. За последнее время сила Сейлор Марс возросла во много раз и Ами беспрекословно последовала совету подруги. Только Луна очень беспокоилась. Но девушка заверила её, что если бы Зойсайт хотел напасть, он бы давно это сделал, а не вёл с ней философские диспуты. К тому же, если ей будет угрожать реальная опасность, Усаги почувствует это и телепортирует девочек и себя в Копенгаген. Благо дело не только сила Рей увеличилась. Они все повзрослели. Только пока ещё не могли контролировать настолько хорошо свои новые способности. Может для этого и нужно встреча с собой лицом к лицу? Как можно контролировать такую мощную силу воинов света, если они не могут контролировать себя, не знают всего о себе. Наверно Рей права – это будет далеко не так легко как кажется. Думать не хотелось, но мысли сами лезли в голову. В конце концов, Ами надоела эта беготня по кругу, и она пообещала себе, что эти две недели проведёт в своё удовольствие, что бы ни случилось. Она приехала в Копенгаген для того, чтобы обрести уверенность, пожить самостоятельно и провести хорошо время. Завтра нужно будет залезть в Интернет и проверить информацию, которую дал ей Зойсайт. Правда Ами чувствовала, что он не обманывал... Ей было физически больно. Так бывает, когда человек, которому ты бесконечно доверял, оказывается совершенно не таким, каким ты его себе представлял. Ощущение такое, будто кто-то тянет из под рёбер невидимую нить – щекотно и неприятно. А ещё очень хочется плакать. Но русалки не умеют плакать... «Солнце только что село,
но облака ещё сияли пурпуром и золотом, тогда как в красноватом небе уже
зажигались ясные вечерние звёзды; воздух был мягок и свеж, а море – как
зеркало. Неподалёку от того места, где вынырнула русалочка, стоял трёхмачтовый
корабль... Ами стояла на причале, любуясь вечерним небом. Солнце, скрылось за большим пушистым облаком, и преломлённые лучи его, окрашивали небосвод во все оттенки пурпурного, персикового и молочного цветов. Девушка невольно позавидовала художникам, осенённым божьей благодатью – способностью передавать своё чувство мира другим. Талант художника – универсальный способ общения без слов. Но рисовать Ами не умела никогда. Прохладный весенний ветерок играл волосами девушки, развевал лёгкий плащ, словно осиротевшее дитя, ищущее свою маму, и с надеждой заглядывающее в лицо каждого прохожего. Ами обняла себя за плечи, скрестив руки на груди. Розовый свитер, чёрные капри и высокие ботфорты на тонком каблуке. Одета вполне по погоде. Ей не холодно, но так уютней. Засмотревшись на причудливую игру бликов на водной глади, оставляемых проплывающими мимо кораблями, девушка не сразу заметила, как слева от неё закружились, по спирали, листья сакуры и в их обрамлении возник незабвенный Лорд Зойсайт. Девушка не была удивлена. Она ждала его появления. Ами знала, что Лорд Юга будет её палачом на ближайшие две недели, и мысленно готовилась к этому. Зойсайт никогда не отличался благородством. Девушка хорошо помнила как погиб Нефрит и знала, что к предателю нельзя поворачиваться спиной. Но всё же, несмотря на презрение, которое она испытывала к Младшему Лорду, она не могла отделаться от чувства глубокой печали, которое испытывала каждый раз при встречи с ним. - Скучала? – поинтересовался Зойсайт, опускаясь на асфальт рядом с девушкой. - Добрый вечер, – Ами проигнорировала вопрос. Зойсайт слегка удивился. - Добрый вечер, – ответил он, решив принять правила игры, и посмотреть, к чему это приведёт. – Как прошёл день? - Хорошо, спасибо. Записалась на экскурсию. На завтра на девять утра. А сегодня целый день бродила по городу. Люблю изучать новые места именно таким образом. Ведь нельзя проникнуться атмосферой города, если не прочувствовать его как коренной житель. Не так ли? - Согласен. Они стояли, как два старых знакомы, которые давно не виделись и случайно встретились в самом неожиданном месте. Ами знала, что Зойсайт неотступно следовал за ней по всему городу, а Зойсайт знал, что Ами об этом знает. Но оба предпочитали продолжать игру. - Вижу, ты тоже решил задержаться. Прошу прощения за мою нескромность, но интересно было бы узнать причину столь неожиданного решения. Насколько я помню наш вчерашний разговор, город не вызвал у тебя особого восторга. – Ами явно издевалась, но Зойсайт и ухом не повёл. - Я был не прав – ответствовал он. – И смело в этом признаюсь. Знаешь, в Копенгагене есть такие достоинства и такая неяркая прелесть, которые открываются не с первого взгляда. В этом городе ощущается некая аристократическая скромность... – Младший Лорд пристально посмотрел на Ами. Она поняла аналогию и беззаботно улыбнулась. Играть так играть. - Раз уж мы оба только начинаем своё знакомство с городом, может, составишь мне компанию? – Ами решительно взглянула в глаза Зойсайта, говоря тем самым, что принимает вызов. - Я и сам хотел предложить это, но раз ты опередила меня, с удовольствием принимаю твоё предложение. – Зойсайт был доволен. Всегда интересней, когда мышка сопротивляется. Вечер мягкой тенью опустился на город. Вдоль набережной зажглись фонари. Хорошо, что она выбрала гостиницу с видом на море. Когда город уснёт, она подойдёт к открытому окну, вдохнёт запахи ночи, и будет любоваться лунной дорожкой, бегущей по морской глади. А пока можно просто постоять здесь. Её враг, сам того не желая, научит её быть сильной. «Русалочка откинула со лба принца волосы и поцеловала его в высокий, красивый лоб; ей показалось, что принц похож на мраморного мальчика, что стоит у неё в саду; она поцеловала его ещё раз и пожелала, чтобы он остался жив.» Дни потянулись вереницей, странные, не похожие на её прежнюю жизнь. Они с Зойсайтом исходили Копенгаген вдоль и поперёк. Только старинные дома – невольные свидетели их разговоров, окнами-зарницами взирали на них с недоверием и подозрительно перешёптывались сквозняком ветров. «Посмотри, как печальна русалочка сегодня. Ещё немного и жемчужная слеза сорвётся с её щеки» – грустно вздыхал массивный, пузатый дом, похожий на доброго старого толстяка. «Как жесток принц, как он холоден! Немыслимо! Бедняжка русалочка». – Вторил ему изящный, аристократический домик. На фоне остальных простых и незамысловатых человеческих жилищ, он смотрелся несколько нелепо. И, чтобы скрыть своё смущение, когда грустная девушка с волосами цвета морской волны, проходя мимо каждый раз восхищалась им, он громко хлопал ставнями, возмущаясь чёрствости принца ещё больше. Но поскольку никому, кроме ветра, не дано было слышать этих горестных разговоров, то люди и видели перед собой то, что представало их взору. Молодая красивая пара шла по мощёным улочкам, ведя беседу, судя по всему о чём-то очень важном. Девушка, совсем ещё молоденькая, пожалуй, чересчур уж печальна и задумчива, а юноша несколько резок в движениях и взгляд его необычно холоден и цепок. Но это мало кто замечал. В целом, ничем особо не примечательная пара влюблённых. Никто даже не догадывался, что между ними сейчас идёт битва, и поле битвы – душа девушки, а юноша – её палач. Каждый раз после их разговор Ами приходила домой в растерянности, подходила к окну и стояла до утра, провожая печальным взглядом уплывающие вдаль корабли. Найти для себя смысл было непросто. Она думала, что лечить людей – её призвание. Но теперь, Ами не была уверена, что хочет этого. «У русалочки не было сердца... Она любила свою любовь...». Слова Зойсайта эхом звучали в мыслях. «Неправда. Она отдала свой голос, за возможность ходить. Она испытывала боль, но танцевала для него. Она любила его». « Она совсем не знала его. А узнала, только тогда, когда вышла на берег. Когда было уже поздно. Она надругалась над своим естеством, раскроив свой хвост в пару человеческих ног, но от этого не перестала быть русалкой. Чудовищем». «Неправда. Она увидела отражение души в его глазах. Она тянулась к его душе». «Как тянется замерзающий в сочельник нищий, к уютному человеческому жилищу, с горящим камином и сытным ужином». «Неправда. Она хотела отдавать. Она отдала ему всю себя. Послушай же: «Принц сказал ей, что она всегда должна быть возле него, и ей было позволено спать на бархатной подушке перед дверями его комнаты...Он велел сшить ей мужской костюм, чтобы она могла сопровождать его на прогулках верхом... Он целовал её розовые губы, играл её длинными волосами и клал свою голову к ней на грудь, где билось сердце, жаждавшее человеческого счастья и бессмертной души». А когда встретили свою принцессу, он даже не понял чувства переполняющие сердце русалочки. «-Ах, я так счастлив! – сказал он русалочке. – То, о чём не смел мечтать, сбылось! Ты порадуешься моему счастью, ты ведь так любишь меня!» Он играл с русалочкой, а она любила!» «Думаешь? А как же ты объяснишь это: «День ото дня принц привязывался к русалочке всё сильнее и сильнее, но он любил её только, как милое, доброе дитя, сделать же её своей женой и королевой ему и в голову не приходило, а между тем ей надо было стать его женой, иначе она ведь не могла обрести бессмертной души и должна была, в день его женитьбы на другой, превратиться в морскую пену» Правда смахивает на сделку с Дьяволом? Обрести бессмертную душу за чей-то счёт. Русалочка сама призналась, что ей нужно было от принца. Значит её любовь вовсе не была жертвенной и бескорыстной». Так летели дни за днями. И тем печальнее становилась Ами, чем ближе Зойсайт подбирался к ледяному осколку, саднящему её душу. Он знал её. Чувствовал. Но как, Ами не понимала. «....Нож дрогнул в руках у русалочки. Ещё минута – и она бросила его в волны, которые покраснели, точно окрасились кровью, в том мест, где он упал. В последний раз посмотрела она на принца полуугасшим взором, бросилась с корабля в море и почувствовала, как тело её расплывается пеной». Тихий и уютный Копенгаген на уикенд становился пристанищем для толп туристов и студенческой молодёжи, съезжавшихся для увеселительных мероприятий. Весь город был похожим на сплошной латинский квартал. Ами не любила шумных праздников, поэтому радовалась в душе, когда выходные закончились. Правда, интересно было наблюдать из окна за влюбленными, целующимися под ночным небом, раскрашенным в яркие цвета залпом салютов. Вторая неделя путешествия пролетела быстро. Шагая по Стреэт, в курортное время одной из самых оживлённых улиц Датской столицы, она редко встречала одиноких прохожих, спешивших по своим делам. На огромной площади посреди комплекса королевского Амалиенборгского дворца стояла такая тишина, что были слышны шаги гвардейцев и покашливание одного из них. Даже в Нюхавне и на «шумной» стороне попадались лишь редкие молчаливые встречные. Только поблескивала вода канала, да поскрипывали снасти парусников, сиротливо ютившихся у берега. Девушка чувствовала лёгкую тоску, ибо за такое короткое время успела привыкнуть к городу и своему неизменному спутнику. Ей будет не хватать всего этого. Но Ами знала, что пришло время возвращаться. И, кажется, наконец-то она это чувствовала. Девушка слегка улыбнулась своей старой знакомой. Бронзовая статуя Русалочки взирала на неё такими же грустными глазами, как в день их первой встречи, словно ища ответ на свой вопрос. Тогда Ами нечем было порадовать бедняжку, но теперь, кажется, она знает, что нужно сказать. Зойсайт не заставил себя ждать. Его появление выглядело особенно эффектно на фоне вечернего неба. Восседая в своей излюбленной позе, закинув ногу на ногу, окружённый лепестками сакуры, он парил над морем, словно Аполлон, соизволивший удостоить простых смертных чести лицезреть его божественную красоту. Но здесь Ами переборщила с сарказмом. Зойсайт действительно был красив. Его хрупкая, почти женственная внешность всегда привлекала её. Правда, раньше Ами не позволяла себе думать об этом. Но теперь ей всё равно. Она слишком много думала, слишком многого от себя хотела, слишком часто переживала о том, что может случиться если... Больше сомнения не имеют значения. Она чувствовала, что обрела нечто важное, правда пока не могла сформулировать, что именно. - Здравствуй, – Зойсайт опустился рядом и посмотрел ей в глаза. - Здравствуй, – Девушка выдержала взгляд. - Ты нашла свой ответ? Ведь завтра утром ты улетаешь. - Да. Ты выполнил обещание и не пытался напасть на меня или на окружающих людей. И я выполню своё. Я обещала, что перед отъездом встречусь с тобой на этом самом месте и скажу, то, что поняла, после наших разговоров. - Я слушаю, – Лорд Юга внимательно разглядывал ей лицо. - Нельзя возлагать на другого ответственность за своё отношение к миру. В этом ты прав. Поэтому, я снимаю с Андерсена все обязательства по несению тяжкого бремени сенсейства. Зойсайт улыбнулся. Но не так как всегда. Не ехидной улыбкой. Без ужимок. Искренне и открыто. Такую улыбку на лице у Зоя Ами видела впервые. Он тоже изменился за последнее время... - Я прочитала его биографию, и мнения о нём у психологов и исследователей его жизни кардинально расходятся. Говорят, он испытывал страх и отвращение к половым контактам, и так и умер девственником. - Зойсайт посмотрел на Ами несколько удивлённо. Непривычно было слышать от неё подобные откровения. Неужели в правду выросла? Отбросив никому ненужную скромность и романтическую стеснительность, беззаботно и открыто улыбаясь, Ами сейчас была особенно хороша. – Возможно, страх перед телесной любовью воплотился в Русалочке, как ты говоришь «навсегда сдвинув ей ноги». Может поэтому, минуя плотские удовольствия, она сразу попала в духовную сферу. Но, я думаю, если судить таким образом, сказка получается очень уж плоской и однобокой. А каждый выбирает для себя ту интерпретацию, которая соответствует его уровню развития. Поэтому я объясню, как я это понимаю. Зойсайт кивнул, внимательно слушая собеседницу, а ещё... стук своего сердца. - Ты был прав. Изначально стремления Русалочки были крайне эгоистичными. Потом, когда принц полюбил её как сестру, позволяя спать около двери своей комнаты, отношения больше стали напоминать союз садиста с мазохистом. – Брови Лорда Юга медленно поползли вверх и Ами невольно улыбнулась состроенной рожице. – Они оба были ужасными эгоистами, только Русалочка переросла это чувство, а принц – нет. Он видел только несчастного найденыша, обогретого и обласканного им. А она увидела его всего. Она полюбила его всего. Даже ту его часть, что к ней не относилась. Она любила даже его любовь к другой. Она растворилась в нём и была им и это была не жертва с её стороны. Русалочка была счастлива. Она познала краткий миг блаженства и поплатилась за это жизнью. А может просто символизм состоял в том, что это был очередной этап развития и оставшись там, на земле, она ничему бы не смогла уже научиться. Для неё пришло время перемен. Русалочка отказалась от эгоистических стремлений, от желания, чтобы принц её полюбил. Казалось бы, по законам жанра, если она всё сделала правильно, то в конце должна была заслужить любовь принца и, жить с ним, долго и счастливо. Но дело в том, что никто никому ничего не должен. Они оба сделали свой выбор. А Русалочка заслужила нечто несравненно большее – она заслужила душу. Ту, о которой знала, ту о которой только мыслила. Она прочувствовала её в миг своей смерти. Отказавшись от эго, она отказалась от желания обладать. А, отказавшись от желания обладать получила именно то, о чём мечтала. Не парадоксально ли? Русалочка, у которой не было души, а только желание её обрести нашла правильный путь, сумев отказаться от своего эго. А принц, имеющий душу от рождения, не сумел разглядеть её чувство. Возможно, потому что без души она была только красивой куклой, и принц это чувствовал?.. А возможно причиной стал его непомерно раздувшийся эгоизм, превращающий окружающих людей в марионеток. Об этом можно спорить до бесконечности, но это не главное. Главное то, что Русалочка избавилась от страха. Ей больше ничего не нужно было от принца. Слишком поздно. И в момент смерти она любила по-настоящему, без страха, без ожидания взаимности, без сомнений. И этим заслужила свою душу. А на самом деле душа у неё уже была, просто спала глубоко, глубоко, куда не проникает огонёк человеческого тепла. Зойсайт стоял, изумлённо глядя на девушку, и не знал, что сказать. Ни о ком, кроме неё он не хотел сейчас думать. Что-то очень важное сказала Ами, что-то, что запало ему в душу, но он не смог выделить, что именно. Просто где-то в груди с левой стороны потеплело, заныло, прося ласки всё ещё человеческое сердце. Ами переиграла его, но правда была в том, что они сражались на одной стороне. Он подстёгивал её, сам того не осознавая именно для того, чтобы она нашла для него ответы. Внутри всё горело и разрывалось на части. Тьма и Свет не уступали место друг другу. Ами почувствовала это, и на секунду задумавшись, с закрытыми глазами, решительно шагнула с обрыва. Через мгновение она ощутила себя в сильных надёжных руках... А на камне, одиноко сидела бронзовая статуя Русалочки. Солёные морские брызги попадали ей на лицо и создавали иллюзию, будто она плачет. Так или иначе, но это были слёзы радости. Она наконец была понята и это самое главное... « - К кому я иду? – спросила
она, поднимаясь в воздух, и её голос звучал такою дивною музыкой, какой
не в силах передать земные звуки. В летней беседке, опутанной ветвями дикого винограда, стоял белый рояль. Он являлся собственностью владельца гостиницы, и любой отдыхающий по желанию мог им воспользоваться. Зойсайт опустился прямо перед беседкой и поставил Ами на землю. Отпускать драгоценную ношу не хотелось. Девушка только что проявила высшее доверие к нему, прыгнув с причала в ледяную воду. Она не только раскрыла ему суть «Русалочки», то есть свою суть, но и последние слова о любви и доверии были продемонстрированы ему в действии. Теперь его очередь. Юноша подошёл к беседке, где репетировал мальчик-скрипач, и что-то шепнул ему на ухо. Мальчишка утвердительно кивнул. Тогда он сел за рояль и заиграл. Ами не могла поверить. Он играл её музыку, ту неотступно следовавшую за ней мелодию, которую она не могла почувствовать, но от мыслей, о которой не могла избавиться. Мальчик-скрипач провёл смычком по струнам, и скрипка жалобно заплакала. Ами стояла неподвижно боясь спугнуть волшебство момента. Провела рукой по щеке, смахивая солёную воду. С недоверием посмотрела на свои руки. Слёзы?.. Впервые за столько лет... Зойсайт играл, а Ами всё плакала. Но это были не вымученные слёзы, не слёзы боли или горя. Это были слёзы освобождения. Святая вода, заживляющая искалеченную душу, омывающая сердце от кровоточащей раны, оставшейся после растаявшего кусочка льда. Слёзы спасения. Они катились по щекам, потому, что кто-то, наконец, понял. Он понял её и объяснил ей с помощью музыки. Веббер “Secret”. Мелодия неотступно следовавшая за ней все эти годы. Мелодия её души, которую она не смогла услышать. Он играл её. Как же так? Он услышал звучание её души, а она не слышала. Ами просто стояла и смотрела на него: врага, друга, предателя, самого близкого на свете. Волшебные звуки затихли, но Ами не услышала раскат грома и не увидела первых капель на мостовой. Она стояла словно зачарованная в лёгком полупрозрачном летнем платьице не чувствуя земли под ногами, не чувствуя как ткань становиться тяжелее, намокая и оставляя её практически обнажённой. Зойсайт подошёл ближе и посмотрел ей прямо в глаза. Девушка не знала почему, но он понимал её лучше, чем она сама. Больше Ами не пыталась понять. Она доверяла и доверилась. Так тому и быть. «Возьми мою душу. Ты отнёсся к ней бережнее чем я. Тебе она доверяет больше». – Девушка подумала это про себя, но Зойсайт понял. Он улыбнулся, подхватил сокровище на руки, и через секунду они очутились в номере. Ами не сомневалась ни секунды. Да, пускай враг. Но он научил её чувствовать. Этой ночью не будет ни мыслей, ни запретов. Там где нет Света и нет Тьмы, там где нет победы и нет пораженья, там где нет истины и нет иллюзий, в этом сказочном месте есть только Он и Она. Ами проснулась ещё до рассвета. Девушка не сомневалась, что Зойсайт проспит как минимум до двенадцати. Почему она была в этом так уверена, сама не знала. Выскользнув из-под простыни, она подошла к окну, пытаясь зафиксировать в памяти все нюансы увиденного. Краешек солнечного диска показался из-за огромного кучерявого облака, окрашивая небо в тёплые персиковые тона и опутывая обнажённую девушку золотистой паутиной лучей. Море искрилось и пенилось радуясь приходу нового дня. Корабли, сделанные под старину мерно поскрипывали, прибиваемые волнами к берегам канала. На камне сидела одинокая Русалочка, поджав хвост и опустив голову, словно утомившись, решила вздремнуть. Ами помахала ей на прощание и, улыбнувшись, бросила монетку, так далеко, как только могла, загадывая желание вновь вернуться сюда. Всплеск вспугнул нескольких кормившихся на воде чаек и они, недовольно ворча, поспешили найти более безопасное место, подальше от всяких там невоспитанных голых девиц. Ами потянулась и сладко зевнула. Потом тихонько собрала вещи, черкнула что-то на бежевом конверте, и, коснувшись губ спящего юноши лёгким поцелуем, бесшумно выскользнула за дверь. На тумбочке возле кровати остался лежать конверт, на котором каллиграфическим почерком было выведено три простых слова: «Я люблю тебя». Что ещё к этому можно добавить?..
|